Лживые боги

Пролог...

Не знаю, как все там устроено,

Но явно не для того, чтобы мне помочь…

...

Золото и роскошь не затмить приглушенным светом и колышущейся, вонючей дымкой от чадящих лампад. Сама атмосфера внутри этого куполообразного сооружения давила и показывала, по какой-то причине забредшим сюда людям, насколько они малы и ничтожны. Только что открыто улыбающаяся женщина, переступив порог церкви, сразу становилась похожа на пришибленную жизнью, сморщенную старушку, а сами старушки, по привычки старались вообще не распрямляться, видимо чтобы не нервировать господа, милостиво позволяющего им дышать и радоваться непонятно чему. Вообще общество внутри этого задымленного мирка делилось на три явно выраженные категории. Первая это та, которая по своей глупости пришла сюда с какими-то просьбами и чаяниями, в надежде на несбыточное чудо и выглядела раздавлено и убого. Вторая наоборот, заглянула на огонек лампад, чтобы сказать спасибо за покровительство и мгновенное отпущение всех их многочисленных грехов, которые тянулись за ними нескончаемым хвостом. Они выглядели надменно и уверенно, соревнуясь с местным, жирным попом в количестве и весе золота, навешанного на теле и одежде, в самых различных местах. Ну, а третья компания, не обращая внимания на народ и окружающий пейзаж, бойко торговала всякой церковной утварью, свечами, крестиками, иконками и образцами. Казалось, перемести их в другое место, они даже не заметят, лишь бы торговля не давала сбоев.

Ия относилась к первой категории посетителей. Зачем она сюда ходила, она и сама бы не смогла ответить. Наверное, по привычке. Её набожная мама, промучившаяся все свою короткую жизнь, таскала её в эту же самую церковь на Маратовском кольце по несколько раз в неделю, прося непонятно что непонятно у кого. Ну, кому есть до них дело? У тех же богов наверняка есть заботы по важнее, чем помогать какой-то безпонтовой, горемычной тетке с ребёнком, и свято верившей во всякие глупости. Но мама, с упорством, достойным лучшего применения, свои приоритеты не изменила до конца жизни, и даже имя ей дала дурацкое. Ия. Это что за имя такое? Все школьные годы над ней издевались не верящие ни во что и ни в кого, сытые и наглые одноклассники, коверкая и склоняя его на разные лады. То яичница, то просто яйцо, то как ослика из мультика, и это если не вспоминать матерные варианты. Ведь надо же было назвать дочь в честь какой-то там преподобномученницы святой Ии. Видимо, чтобы тоже всю жизнь мучилась, как и она сама. В это время девушку грубо отпихнули от иконы Николая Угодника, возле которой она непроизвольно застыла, всматриваясь в нарисованные глаза ясноликого и пытаясь найти ответы на свои многочисленные вопросы.

- Чего замерла? Ты не одна тут, дай людЯм грехи отпустить, - процедил наглый голос здорового мужика с несуразно большой, золотой цепью на шее и золотым же браслетом на волосатой руке, на котором болталась на витой, опять же золотой нитке, изумительно выполненная, тоже золотая, иконка с распятым на кресте человеком.

Девушка от неожиданности вздрогнула и направилась к выходу. Поправив на голове темную косынку, она наконец вышла на свежий воздух и вдохнула его полной грудью. Переходя небольшую площадку и опять задумавшись непонятно о чем, она чуть не попала под колеса огромного, черного внедорожника, видимо подвозившего очередного грешника для получения разрешения от местного попа, грешить дальше. Девушка подпрыгнула, упершись руками в теплый, блестящий капот монстра, в ужасе распахнула свои огромные, серо-зеленые глазищи, пытаясь сфокусироваться на появившейся, как-будто из преисподней опасности и … потеряла сознание. То ли от испуга, то ли от того, что почти три дня ничего не ела.

Очнувшись и увидев над головой идеально чистый и белый потолок, она с радостью подумала, что все её мучения наконец-то закончились, и что она не зря столько раз бегала в церковь, раз так быстро и безболезненно умерла. В ад ей попадать, как бы, не за что, а значит она в раю, хотя кто его знает, как там все устроено, может так же, как и на земле? Сидит какой-нибудь сытый и пузатый хряк на шлагбауме и по своему усмотрению открывает его в нужную сторону. Но судя по тому, что сковородки под ней нету, а вокруг все беленько и чисто, значит она точно в раю.

Девушка похлопала глазами, стараясь привыкнуть к необычному, люминесцентному свету и с любопытством повернула голову. Около кровати, на передвижной, диковинной стойке, стояла целая куча непонятных, блестящих предметов и приборов, которые она никогда в жизни не видела. Все они тихонько гудели, моргали, дергали стрелками и двигающимися линиями. Рядом с этим завораживающим натюрмортом примостился диковинный торшер, у которого вместо лампочки бы пристроена перевернутая бутылка с желтой, прозрачной жидкостью, от которой вела тонкая пластиковая трубка, в конце воткнутая в непонятную штуковину, намертво приклеенную к её правой кисти. Может меня похитили инопланетяне, и я лечу сейчас в другую галактику? Прикольно! А ещё она в первый раз за очень продолжительное время не хотела кушать. Это было очень странно. Наверное, точно, это инопланетяне, ведь чтобы её кто-то кормил, она не помнила. Последнее, что подкидывала память – огромный капот черного монстра, отдаленно напоминающего автомобиль. Она такой раньше точно не видела, хотя, честно сказать не особо и присматривалась к проезжающей мимо неё роскоши. Телевизора дома тоже не было.

Покрутив осторожно головой девушка заметила окно, закрытое белыми горизонтальными жалюзи, и судя по просматривающемуся за ним пейзажу, оно выходило не на улицу, а в коридор помещения. Или космического корабля. Прислушавшись, Ия уловила тихую речь, но вот разобрать слова возможности не было.

Разговор шёл в коридоре, перед закрытой дверью палаты и участвовало в нем три человека, это непосредственно сам дежурный врач и модно одетые, парень с девушкой. Разговаривать они старались шепотом, но даже в таком режиме у девушки проскальзывали истерические нотки.