Ma petite

Ma petite

Засвети же свечу на краю темноты.

Я увидеть хочу то, что чувствуешь ты.

Иосиф Бродский

Чернильное, подёрнутое дымкою туч небо кажется мне фиолетовым. Едва заметная изморозь покрывает лужи тонкой корочкой, и снежный рисунок витиеватой змейкой ползёт по прозрачному льду. Он жалобно трещит под подошвой твоих серых замшевых ботинок. Стылый воздух окутывает высокую фигуру, заползая под полы нового пальто. Он пропитывает отливающие рыжим в свете одинокого уличного фонаря волосы и раскачивает оголённые ветви деревьев. Ты ёжишься, плотнее кутаясь в чёрный воротник, и поправляешь очки.

Отчего ты никогда не носишь шарф? Хотя бы тот, из мягкого дымчато-голубого кашемира, что я подарила на прошлое Рождество. Да, да, знаю, ты хранишь его в простой деревянной коробке, пряча под скрипучей половицей в кладовой за никому не нужными банками с тушёным мясом. Неужели думаешь, что она обратит на него внимание? Даже если ты наденешь усыпанное заплатками пальто, ей никогда не будет до этого дела. Мне жаль, милый…

Чуть отодвигаю полотно лавандовых штор и вижу, как ты мнёшься на пороге, нерешительно сжимаешь металл ручки и, отворяя дверь, скрываешься за ней. Отхожу от окна, лихорадочно прислушиваясь к пронизывающей квартиру тишине. Тяжёлый маятник настенных часов отбивает час, и я улыбаюсь, различая торопливые шаги, заполняющие пустые лестничные пролёты. Замок щёлкает, и в полумраке появляешься ты.

Дрожащими пальцами нервно сминаю изумрудный подол. Тонкий шёлк приятно холодит разгорячённое тело, которое готово расплавиться под твоим пристальным взглядом.

Я знаю, платье понравилось тебе. Видела прожигающую кожу ревность в свинцовых глазах, когда не твои руки обнимали меня. Цепкий серо-голубой взгляд следовал за мной по пятам. Он оставлял горячие поцелуи на точёной шее, скользил по обнажённым плечам, мысленно срывая ткань с белоснежной кожи.

Длинные пальцы с силой сжимают бокал односолодового виски, стоит чужой ладони прикоснуться к моей оголённой спине. Ревность сжигает тебя изнутри, и я ликую, нарочно дразня твоё неуёмное эго. Раздираю душу, вынимая невидимой дланью твоё быстро бьющееся сердце, и выставляю напоказ тайные желания.

Признаюсь, Томас, я играю с тобой. Наслаждаюсь болезненными вздохами, что гроздьями сыплются с узких искусанных губ. Намеренно соприкасаюсь с немного шершавой ладонью, проходя мимо и не поднимая глаз, продолжаю флиртовать с ненавистным тебе Далтоном. Майкл улыбается и неприлично низко кладёт левую руку на мою поясницу, цепляя кончиками пальцев кромку ткани. Его пухлые изогнутые в похабной улыбке губы нежно касаются плавной линии плеча. Ты дёргаешься…

«Да, милый, я знаю все твои болевые точки и рычаги давления».

Вижу, как ты беспокойно кусаешь губу, и салютую полупустым бокалом Prosecco. Ты что-то говоришь Эштон и направляешься в нашу сторону. Мы в каких-то тридцати сантиметрах от вас, и я не успеваю придумать причину, позволяющую улизнуть.

— Эти изгибы я узнаю из тысячи. Майк, дружище, — приветственно хлопаешь мужчину по плечу. Лживая улыбка расцветает на губах. — Тейс, — коротко киваешь мне.

— Томас, — восклицает Далтон, пожимая широкую ладонь. Он по-хозяйски прижимает меня ближе. Предательски проступающие на скулах желваки выдают твою ярость, и мне хочется сбросить с себя чужие руки, но вместо этого я игриво перебираю перламутровые пуговки на груди спутника. — Не знал, что вы знакомы, — отставляя бокал и сжимая мои пальчики, замечает Майк.

— Да, пересекались несколько раз, — отвечаешь, прожигая меня взглядом. — Прекрасное платье, — бросаешь невзначай. Я открываю рот, чтобы ответить, но ты добавляешь, — повезёт тому, кто сегодня снимет его. Je parie que ce veinard sera moi? (Спорим, этим счастливчиком буду я?), — воспользовавшись тем, что Майкл отвлёкся на напитки, наклоняешься ближе. — Sait-il que tu aimes plus fort? (Он уже знает, что ты любишь пожёстче?) — самодовольство отражается на твоём породистом лице, пока ладонь ласково гладит моё бедро.

— Allez au diable! (Иди к чёрту!) — цежу я. Ты усмехаешься и отвлекаешься на разговор с незнакомым мне мужчиной. Нарочно делаешь вид, что меня здесь нет.

«Чёрт, кажется, я просчиталась, забыла, что партию разыгрывают двое», — проносится в голове. Злюсь: ты переиграл меня по всем фронтам и одним ходом выбил почву из-под ног.

Извиняюсь и говорю, что мне нужно отойти, а сама ищу уединённый угол, чтобы продумать следующий шаг. Пересекаю богато украшенный зал и замечаю тёмно-синюю штору, из-за которой выходят двое парней. Молюсь, чтобы больше там никого не было, и направляюсь к ней. Почти скрываюсь за тяжёлой бархатной тканью, отделяющей уединённый альков от шумных гостей, когда горячая кисть сжимает локоть. Подталкиваешь меня внутрь и заходишь следом. Здесь пахнет травкой и потом, но твой аромат, заползая в ноздри, вытесняет прочие запахи. И я теряю голову.

«Чёрная ладья съела белого ферзя. Шах и мат, дорогая», — с досадой думаю я. Ты поймал меня, загнал в ловушку… Я с вызовом смотрю в свинцовые глаза. Ты наступаешь, и мне ничего не остаётся, как забиться в угол.

— Хочу тебя, — шепчешь, зажав между холодящей спину стеной и своим горячим телом. Кончик длинного аристократичного носа упирается мне в висок. — Обожаю твой запах! — дыхание прерывистое, а голос полон вибраций. Слова липнут к коже, заполняют поры, и я растекаюсь в родных руках, ощущая твёрдый член, упирающийся в мой живот.