Магический пансион для будущих мам

Часть 1

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Герои далеки от идеала, магический мир — тем более. Главная героиня неглупа, но и гениальным умом не может похвастаться, выросла в тяжелых условиях, а посему имеет своих тараканов в голове и довольно размытые моральные рамки (хотя и меняется частично по ходу сюжета).
Пишется с телефона, так что могут быть ошибки и опечатки.

ПРОЛОГ

— Слушай, Кать, давай уже закончим с этим, а? Я и так тебе дал денег на хорошую клинику, обещают, что не будет никаких непредвиденных последствий, тебя уже обследовали там вдоль и поперёк…
— Ага, контрацептивы тоже обещали, что всё обойдется без непредвиденных последствий, — неприятно усмехнулась я, залпом допивая воду, заливающую пожар во внезапно пересохшем горле.
— Опять пытаешься навешать мне лапшу на уши, мол, не ты всё так подстроила? — выдал абсолютно уверенный в своей правоте «гений дедукции».
Ух, как меня это бесит! С раздражением сжала опустевший стакан.
— А ты опять думаешь, что оно мне надо, да?! Как будто мне проблем в жизни не хватало! Это ты у нас с серебряной ложкой во рту родился и халявно отучился на коммере в крутом вузе за счет родителей, а я, знаешь ли, не для того так билась за свое бюджетное место, чтобы сразу уйти в академ из-за беременности! Достал уже меня обвинять, когда оба виноваты. Врач сказал, что ни одно средство контрацепции не дает стопроцентной гарантии…
— Да плевать! — раздраженно огрызнулся парень в трубку так, что я едва подавила острое желание тут же отключиться. — Прекрати строить из себя примерную мамочку и сделай уже чёртов аборт!
— Во-первых, хватит орать, — ледяным тоном ответила я, поморщившись от легкой головной боли. — Во вторых, мы уже говорили на эту тему. Мне нужно время подумать.
— Да что тут думать, Кать…
Продолжать этот разговор у меня больше не было ни сил, ни желания. Вырубив телефон, подключила его к зарядке, а сама устало уткнулась лицом в подушку, ощущая себя выжатой досуха. В голове немилосердно выстукивали какой-то ритм маленькие молоточки, а головокружение не отступало даже в лежачем положении. С утра пары, потом сразу смена, весь день на нервах, и — как вишенка на торте — требования парня (скорее всего, уже бывшего) — «поскорее разобраться с проблемой».
Я и сама понимаю, что разобраться надо, понимаю так же отчётливо, как и то, что совершенно никто мне не поможет, по крайней мере так, как мне в глубине души хотелось бы, а именно — так, чтобы обойтись без аборта. Из семьи — только мама с отчимом, которым я давно как бельмо на глазу, да единственный любимый мною человек в этом мире — младшая сестра, которая сама ещё школьница. И все они ютятся в убогонькой квартирке, получая сущие копейки, которые позволяют разве что выживать да устраивать иногда попойки с дешевым пойлом. Если попойки еще можно как-то терпеть, в конце концов, нас с сестрой не трогали и ладно, но вечная ругань на пустом месте невыносима совершенно. Все годы учебы в школе я грызлась за лучшие отметки с одной лишь целью: поскорее сбежать и забрать с собой сестру, Соню. Хваталась за любую, даже не совсем легальную подработку, откладывала сколько могла, училась как ненормальная. Казалось бы труды начали приносить плоды: я получила красный диплом, сдала ЕГЭ на максимальные баллы, поступила в университет мечты на самый престижный факультет, выбила социальную стипендию и умудрялась неплохо учиться при том, что устроилась на вечернюю работу. Уставала нечеловечески, но исправно каждый месяц откладывала половину бюджета на мечту о собственной квартире и кое-какие необходимые расходы для сестры. Одевалась, конечно, не айс, и деликатесами, мягко скажем, не баловалась, зато научилась готовить вкуснятину из ничего и сочетать дешёвую одежду так, чтобы она выглядела дорого. Внешностью природа не обидела, следила я за собой безукоризненно, и почти всегда выглядела хорошо. Достаточно хорошо, чтобы уже когда мне было пятнадцать мама ненавязчиво посоветовала мне найти «хахаля» и переехать жить к нему, дабы не сидеть на их с отчимом шее. Меня тогда настолько всё достало, что я всерьез рассматривала этот вариант, но сочла его слишком ненадежным и недолговечным, пошла по правильному, долгому и кровавому пути. Придерживалась его, пока не познакомилась с Максом — покладистым сыном весьма богатых родителей, чья жизнь распланирована последними от и до: идеальные дипломы, идеальные друзья, идеальная невеста, помолвка с которой была запланирована чуть ли не с детства — вот негласные условия, которые навязали наследнику внушительного состояния его, скажем так, специфичные родители. Не знай я его, не поверила бы, что подобная консервативность возможна в двадцать первом веке. Но Макса всё устраивает, ведь в награду за покладистость его обложили подушками безопасности со всех сторон, а комфорт он любит. Я тоже была комфортной: невеста уехала учиться за границу, и когда мы познакомились, Макс как раз искал красивую долгосрочную любовницу, желательно девственницу, но не обязательно, свободную от отношений и некоторых моральных принципов, не слишком капризную и не имеющую матримониальных намерений на такой «лакомый кусочек», как он. Взамен обещалось много приятных вечеров в компании симпатичного, молодого и щедрого мужчины, умеющего обращаться с дамами. Удобные и необременительные товарно-денежные отношения, для которых я подходила по всем параметрам. Такое вот предложение было сделано немногим после, казалось бы, романтичного знакомства, с покупающей прямотой, причём подловили меня в тот момент, когда я устала как собака после очередного дня погони за каждой копейкой. На сонный мозг решила — а почему нет? Попытка не пытка, хуже не будет.
Пятая точка предвещала подвох в этом идеальном на тот момент раскладе, но его не было. Из раздолбанной до неприличия университетской общаги я переехала в удобную однушку в хорошем районе (хотя сохранила за собой общажную комнату окольными путями, на всякий случай), снятую специально для меня и наших «приятных вечеров». На удивление, вечера действительно оказались приятными: необременительные юморные разговоры, больше похожие на приятельские, вино, заказанный ужин, постель, в которой Макс оказался неплох (впрочем, сравнивать мне не с кем), а главное, всё это мероприятие не отнимало много драгоценного времени в моём плотном графике, и, что еще важнее, ни к чему не обязывало. То есть каждый из нас мог разорвать эти отношения в любой момент, не вдаваясь в подробности причин. Иногда он забирал меня с работы на своём авто, что тоже добавляло плюсов. Я стала значительно лучше одеваться и питаться, дарить кучу обновок и подарков сестрёнке, игнорируя мамины расспросы об источниках и размерах моих доходов. За полгода окончательно расслабилась и стала воспринимать Макса почти как «друга с привилегиями», испытывая к нему своеобразную благодарность за налаженную жизнь. Конечно, меня, законченного книгомана, неравнодушного к красивым романам, немного коробило то, насколько всё между нами приземленно и обезличенно, но именно что немного: в конце концов, я никогда в жизни не влюблялась, с каждым годом всё меньше верю в существование этого чувства, так что не жертвовала совершенно ничем духовным. Короче говоря, всё складывалось более чем неплохо, пока не обнаружилась неожиданная беременность. За контрацепцией мы вполне внимательно следили, так что крайне удивлены сей новостью были оба, правда, Макс в это не верил, будучи убежденным, что злая-коварная я захотела привязать его ребенком, выманить через него денег или — совсем ужас — заставить бросить прекрасную невесту из «своего круга». Ничего такого и в помине не было, даром мне вся эта нервотрепка не сдалась, но знала это только я. Макс обещал выкупить для меня мою однушку, если я сделаю аборт, и четко дал понять, что если откажусь то это будет исключительно моё бремя, от которого он найдет способ отбрехаться.
Вздохнув, я нехотя повернулась на спину, тупо глядя в потолок. Разумная часть меня понимала, что иного выхода, кроме как согласиться, просто нет. У меня нет своего постоянного жилья, нет родных, которые могли бы мне помочь, с работы в кафе попрут, как только узнают о беременности, с учёбой тоже придется что-то придумать. Максимум, на что я могла бы рассчитывать — как-то выбить алименты, и то не факт, что получится. Шантажировать оглаской, которой так боится мой идеальный «парень»? Смелости не хватит, да и сомневаюсь, что это было бы эффективно.
И всё-таки какая-то часть меня отчаянно сопротивляется очевидным выводам. Это нельзя однозначно назвать любовью или привязанностью, мысль о том, что малыш уже существует, еще не оформилась в моей голове (ребёнок пока был чем-то абстрактным), — скорее, это яркий инстинкт. Аборт предстал перед мысленным взором как убийство -в прямом и в переносном смысле — того единственно живого, что во мне есть, что ещё осталось во мне.
Неуверенно положив подрагивающую руку на пока незаметный живот, вдруг с улыбкой погрузилась в старые воспоминания. О том, как восьмилетняя я впервые взяла на руки свою сестричку, Соню. Её часто оставляли на меня, забывая, что я сама была еще ребенком, но такой суровый метод «окунания в прорубь» со временем научил меня справляться. Я проводила с Соней всё свободное от учебы и сна время, меняла пелёнки, убирала, стирала переднички, выпрашивала у школьных подруг старые игрушки, бегала в магазин за смесью и памперсами, пела колыбельные. В конце концов скинутые на меня обязанности перестали быть ненавистными, стали привычными, и я поняла, что значит любить. Именно я радовалась ее первым словам и первым шагам, одевала и завязывала шнурочки, это я мазала зеленкой царапины и утирала слёзы, водила в садик, из-за чего не раз опаздывала в школу. Я поняла, что значит иметь ответственность за кого-то.
Не знаю, были ли эти любовь и ответственность тогда следствием подсознательного желания ими обзавестись, но уверена в другом: я никогда не смогла бы от них отказаться, отказаться от сестры, также, как и в том, что никогда об этом всерьез не жалела. А сейчас — смогла бы? Аналогична ли ситуация? Понимаю, что в нынешнем случае виновата сама, но что, ради всего святого, теперь делать?..
Острое чувство безысходности накатило вместе с апатией, тело ощущалось настолько одеревеневшим, что я даже не почувствовала стекающих по лицу слёз. Потом не осталось ни одной мысли в голове, кроме заветного «подумаю об этом завтра», и я наконец беспокойно уснула.



Отредактировано: 14.07.2020