Мальчик

Мальчик

Ленка увидела его не сразу, мальчик словно отделился от стены полуразрушенного дома, возник, казалось, ниоткуда, из пустоты, из пятен отбитой штукатурки и потрескавшейся краски. Она даже присвистнула от удивления (привычка, по мнению солидных дам из женсовета, совсем не подходившая почти тридцатилетней женщине, жене замполита батальона, учительнице и просто воспитанной даме). Впрочем, Ленка особой солидностью не страдала, возраста пока не ощущала, муж любил ее вместе со всеми неженственными привычками, а ученики тихо обожали и между собой именовали исключительно «нашей Леночкой». Во время зимних каникул, на прогулке в горы, ее прокатили на санках с ветерком два самых вредноватых мальчишки ненаглядного класса, а потом лихо опрокинули в сугроб, словно подружку-одноклассницу. Каждую среду вся компания заваливала на мансарду бывших эсэсовских казарм, уплетала блины с ежевичным вареньем, слушала последние записи «Абба» и Галича на кассетнике «Маяк», девчонки успевали перемерять все ее туфли и украшения, мальчишки развлекались с охотничьим ножом мужа. Пиршество общения прерывалось только с приходом упомянутого мужа на ужин. При виде высокого подтянутого офицера веселая компашка немного притихала и начинала торопливо прощаться.

- Опять твои пионеры мои блины слопали, - усмехался Андрей.

- Молодые растущие организмы, - оправдывалась Ленка. – А жадничать нехорошо, я тебе сейчас свежих напеку, пока суп ешь.

- Ладно, давай побыстрее, я сегодня при штабе дежурю, там очередная проверка из Норы намечается…

- И чего им в своей Норе не сидится, - смеялась Ленка. – Опять будете «бандюры» в серый цвет красить, а траву ножницами подстригать?

- А то! Кстати, ты завтра в городе будешь? Отнеси мои сапоги в ремонт, пожалуйста, скоро плановые учения грядут, как всегда внезапно, согласно утвержденному графику.

Слово «бандюры» обессмертил генерал, обожавший, чтобы во вверенной ему дивизии все, в том числе и бордюры, было прекрасного однообразного серо-мышиного цвета. К тому, что в армии траву на газонах перед казармами подравнивают обыкновенными канцелярскими ножницами, а во время листопада на деревья специально посылают солдат стряхивать листья, дабы, упаси бог, не падали беспорядочно, Ленка за несколько лет замужества уже привыкла. Поначалу было немного странно наблюдать игры взрослых мужиков в солдатики, нелепые требования к количеству бирок в «тревожном» чемодане (неугомонный муж шутил, что после «ядреного» взрыва над расположением наших частей еще долго будет идти дождь из ярлычков и бирок), ночные заранее запланированные тревоги… Да мало ли было приколов в родной непобедимой и орденоносной.

Однако, сапоги мужа, в самом деле, следовало отнести в ремонт немедленно, кто их, этих генералов знает, когда там они решат провести маневры. Приличная немецкая мастерская находилась на полпути из нижнего города в верхний. Ленка сунула в сумку сапоги, несколько банок кильки в томате (немцы обожали советские дешевые консервы и предпочитали их своим, изготовленным на основе уксуса с неведомыми в Союзе пряностями), набросила собственноручно пошитую ветровку из популярной в этом сезоне ткани-плащовки и отправилась в путь. Она любила эти пешие путешествия по уютным немецким городкам. Поначалу поражало все: готические буквы вывесок, выложенные камнем улицы (от высоких каблуков пришлось отказаться в первый же месяц жизни в ГДР), постоянно протирающие оконные стекла немки, написанные мелом ценники в овощных лавочках…. А еще руины в самом центре даже крупных городов. Целые улицы заброшенных безмолвных домов с пустыми настороженными глазницами, кучи битого кирпича и штукатурки, черные скелеты-остовы, проступающие сквозь горчично-серые стены…. Следы прошедшей давным-давно войны. Немцы объясняли, что поначалу просто не хватало средств разобрать и отстроить разрушенные американскими бомбардировками кварталы, а потом стало целесообразнее строить новые панельные многоэтажки. Несколько таких позабытых улиц находилось на пути из нижнего города в верхний. Обычно, она предпочитала идти по другой, более длинной, но населенной современной улице, а тут решила, непонятно почему, пройти мимо неприкаянных бесхозных домов. Она никогда не ходила здесь раньше одна, только с подругами или мужем. Впрочем, выходы в город с Андреем можно было пересчитать на пальцах одной руки – муж дневал и ночевал в своем батальоне, а в редкие выходные старался хорошенько отоспаться, почитать или сходить в гости к друзьям. У Ленки недостатков в попутчиках, обычно, не было, она умудрялась дружить со всеми соседками по кухне и широкому коридору, с коллегами и женами друзей мужа. Знание немецкого языка, хоть, по мнению самой Ленки, и довольно скудное, помогало объясняться с аборигенами и делало ее желанной напарницей во время шопинга приятельниц. Сама же все чаще стремилась избегать попутчиков. Ей нравилось просто бродить по улицам чужих городов, сливаться с толпой, рассматривать причудливую архитектуру зданий и фонтанов. Иногда казалось, что она попала в место, которое уже знала раньше, в какой-то прошлой жизни. Страшно ей не было никогда, хотя ситуации случались всякие. В прошлом году вот пришлось возвращаться темным осенним вечером из госпиталя, где лежал муж, мимо старинного кладбища. Возле одной могилки тусклым светом горел огонек. На секунду сердце дрогнуло, в голове мелькнули дурацкие, навеянные зарубежной классикой, мысли о призраках и блуждающих огнях. Ленка решительно приблизилась к странной могиле и увидела крохотную лампадку на плите. Раньше она никогда о таком не слыхивала. Страшное тут же стало простым и понятным.