Мальва. Каменоломни сердца

Мальва. Каменоломни сердца

— Кассандра медитирует здесь? – смутное подозрение закралось в душу Елисафеты.

— Здесь,  а где же ей еще медитировать? – Медея отступила от двери.

В тот же миг Жоржетта сильно толкнула Елисафету в спину.

Елисафета не ожидала подвоха с ее стороны,  поэтому пролетела за дверь.

Сразу же дверь закрылась,  лязгнул засов.

— Кассандру тебе подавай,  – послышался приглушенный дверь смех Жоржетты.

— Я люблю Ясмину,  – Медея издевательски захохотала над признанием Елисафеты.

— Медея,  ты дура,  да,  – голос Жоржетты стал резким. – Почему ты не отняла у нищенки мешок.

— Я не подумала,  – Медея оправдывалась. – Сама бы и отняла.

— Я толкаю,  а ты выхватываешь вещи,  – Жоржетта кричала. – Так было всегда.

— Не горячись,  подружка,  – Медея громко зашипела. – Через неделю вернемся за мешком.

Что может быть в мешке у глупой простофили нищенки?

Сухари,  пара изношенных сандалий?

Елисафета никуда не денется.

— Будет мертвая и готовенькая,  – Жоржетта смягчила тон.

Елисафета лежала на полу и не спешила подниматься в неполной темноте.

Под правой рукой оказался человеческий череп.

— Меня принесли в жертву,  – Елисафета заскрипела зубами. — Почему бы и нет?

Я хотела учиться у Кассандры властвовать,  подчинять себе,  своей воле других.

Но не прошла даже первую ступень обучения.

Не я,  а меня подчинили.

Вот и конец.

Отсюда мне уже не выбраться.

— Любимая,  давай здесь,  – Медея замурлыкала.

— Здесь? Сейчас? – в голосе Жоржетты зазвучала торжественность.

— Это так возбуждает,  когда за стенкой кто-то умирает,  – Медея засмеялась.

— Мы будем делать так,  чтобы Елисафета все слышала,  — Жоржетта постучала в дверь. – Елисафета,  не притворяйся,  ты же все слышишь.

«Не дождетесь,  – Елисафета горько усмехнулась. – Хоть в этом я останусь сама собой.

Вы бросили меня умирать,  принесли в жертву моей глупости.

Но теперь я поумнела.

Хотя,  что даст ум в темнице,  где до меня умирали не столь глупые,  как я».

— Все она слышит прекрасно,  только притворяется,  — Медея шумно вздохнула. – Жоржетта,  твои бедра горячие и влажные.

— Все из-за Елисафеты,  – Жоржетта засмеялась. – Хотя это не по правилам,  но я возбудилась,  когда мы ласкали Елисафету.

— Я тоже,  хотя это не по правилам,  – голос Медеи чуть  охрип. – Потрогай.

— И ты промокла,  как после дождя,  – через минуту Жоржетта воскликнула. – Любимая,  прижми меня к двери.

Сильней,  еще сильнее.

Пусть Елисафета чувствует через дверь мой пожар.

— Так,  моя любовь?

— Очень хорошо.

— И мне очень приятно.

— Медленнее.

— А ты быстрее.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

— Я обожаю тебя.

— И я обожаю тебя,  – слышались приглушенные вдохи.

Они становились громче.

Вот-вот стоны превратятся в один торжественный крик.

— Ну,  так неинтересно,  – через пять минут Медея обиженно произнесла. – Я хотела,  чтобы Елисафета рыдала,  умоляла выпустить ее.

А она молчит.

— И я тоже думаю о том,  что она,  мерзавка,  нам своим молчанием не дает подняться на пик наслаждений.

— Может быть,  она ударилась головой и потеряла сознание?

— Или поднялась и попала под стрелу из ловушки? – Жоржетта взвизгнула.

«Хорошо,  что я не поднималась,  – Елисафета вздрогнула. – Судьба хранит меня.

Но как хранит…

Не умерла от ловушек,  так умру от голода и жажды».

— Давай,  посмотрим на нее – живая или нет? – Медея предложила за дверью.

— Вдруг,  она притворяется и хитрит? – Жоржетта сомневалась.

— Что она одна сделает против нас двоих,  – голос Медеи уверенный.

— Я войду,  заберу мешок,  а ты стой около двери – на всякий случай,  – Жоржетта приняла решение.

— Ты смелая,  моя любовь,  – снова послышались громкие стоны. – Меня так это возбуждает.

— Одно другому не мешает,  – загадочный ответ.

Казалось,  что вечность прошла.

Елисафета решила,  что,  если девушки осмелятся,  а они обязательно осмелятся войти,  потому что любопытство – сильнее смерти,  тогда она спрячется за дверью.