Малая

Глава 1.

Возвращаюсь домой с тяжелым предчувствием, что не дает мне покоя с момента, как только я вышла из книжного магазина. Не знаю, с чем оно связано, но это странное чувство, будто набатом бьет в сознании, предвещая скорый приход беды.

Хотя, что со мной может случиться? Во всяком случае, что такого, с чем я еще не успела столкнуться?

За свои восемнадцать лет я уже натерпелась и навидалась столько всего, чего на пару жизней вперед хватит. Мать бросила меня сразу после моего рождения и сбежала с любовником куда-то за границу. Я осталась на попечении отца, который всё время посвящал себя работе. Казалось бы, что это обычная ситуация. Таких — полно. Я никогда не жаловалась на свою жизнь, потому что на самом деле не понимала всей глубины нашей проблемы.

Папа днями и ночами пропадал на работе. Я была предоставлена самой себе и своим многочисленным игрушкам. Мне нравилась свобода, нравилось делать всё, что мне захочется. Папа одевал меня в лучшие вещи, кормил лучшей едой, покупал лучшие игрушки, и я чувствовала себя счастливой.

Потом, когда начала взрослеть и сталкиваться с первыми проблемами, например, что такое месячные, нормально ли это и тому подобное, я отчётливо поняла, что совсем одинока. Отец всё также был погружен в работу, а мне даже не с кем было поделиться своей первой влюбленностью и первыми разочарованиями. У меня не было друзей. По натуре я затворница, которой уютно наедине с собой. И меня это устраивало, устраивала такая странная и наполненная одиночеством жизнь.

Может быть, я бы и сейчас так думала, пока в один прекрасный день папа не потерял работу. Для него это стало крахом, настоящим ударом, словно бы в мгновение ока он потерял смысл всей своей жизни. Хотя, если призадуматься, то так оно и было. На первом месте работа и все прилегающие к ней моменты, на втором — отдых, а потом где-то там, на месте эдак десятом, маячила уже и я.

Папа занимал высокую должность, и ее потеря не сулила нам ничего хорошего. Я думала, что внутренний кризис отца пройдет, и он подыщет себе новую работу. Но уже два года он сидит дома и безбожно проигрывает в карты всё то, что сам когда-то и заработал. Ко всему прочему он еще начал пить и вот тогда моя жизнь стала действительно трудной. Машины, дорогие вещи и всю технику отец быстро проиграл в карты и, не имея возможности отыграться, стал пить, заглушая в алкоголе всю свою никчемность.

Каждый вечер у нас на кухне собираются какие-то странные люди бандитской наружности и играют в карты до самого утра. Вечный хохот, драки, песни и бесконечные пьянки. На следующий день мне приходиться убирать за «гостями» и спешить на работу в книжный магазин, чтобы иметь возможность прокормить себя и папу. Об институте, конечно же, не может идти и речи. На это уже не осталось ни денег, ни времени готовиться к вступительным экзаменам.

Мысленно анализируя весь этот кошмар, уже даже как-то не удивительно, что у меня время от времени возникает чувство тревоги, а как иначе? Пьяные драки, которые я вижу изо дня в день, наложили на мою психику свой уродливый след, который моментами перерастает в состояние отдаленно похожее на паническую атаку.

Только на работе и во время общения с клиентами на какое-то время я отвлекаюсь от реальности и просто наслаждаюсь моментом. Несмотря на то, что я сама по себе человек закрытый, мне интересно разговаривать с людьми, которые со мной на одной волне. Общее увлечение непроизвольно расковывает меня, дарит капельку уверенности. Но, когда рабочий день заканчивается, я вновь вползаю в свою «раковину» и становлюсь той самой Полиной, которая ни постоять за себя не может, ни заговорить с кем-нибудь первой.

Стоя у железной двери своего подъезда, я ковыряюсь в сумке в поисках ключей. Они вечно у меня западут в самое дальнее место, и я постоянно их ищу минут по десять.

У нас с отцом когда-то был прекрасный загородный дом, где мы жили до того, пока папа не лишился работы. Там мне нравилось значительно больше хотя бы потому, что не приходилось искать ключи. Дом всегда охранялся. Но он уже давно заложен и теперь мы живем в обычной высотке с небольшой парковкой и детской площадкой.

Подъездная дверь внезапно сама открывается и на меня смотрят два больших глаза соседской собаки. Она огромная и сможет с легкостью прокусить ногу или, например, руку.

Я с детства до трясучки боюсь собак. Помню, что как-то гуляла на улице и ждала возвращения папы с работы. Какая-то бродячая собака пристала ко мне, начала гавкать и даже повалила в сугроб. У меня тогда случился такой испуг, что я даже сейчас временами могу сильно заикаться. Поэтому собак я всегда пытаюсь обходить десятой дорогой.

Пес начинает рычать. Я тут же отскакиваю назад, роняю на землю ключи, которые мне только-только удалось найти.

— Граф! — строго обращается мой сосед и тянет поводок на себя. — Граф, будь вежливей. Поля, солнышко, не бойся, — дядя Коля улыбается мне и, ухватив своего пса за ошейник, отводит его в сторону, освобождая мне путь.

— С… С-Спасибо, — заикаясь, благодарю. Поднимаю ключи и быстро проскакиваю в подъезд.

Не став дожидаться лифта, я поднимаюсь на седьмой этаж. Сердце ужасно быстро колотится в груди, а в висках тяжелыми толчками стучит кровь. Мне всё еще кажутся собачьи глаза и дикий оскал. Тряхнув головой, я перевожу дыхание и плетусь к двери своей квартиры.

Она, как обычно, не заперта. Перешагнув порог, чувствую густой сигаретный дым, который тут же заползает в мои легкие. Откашливаюсь и принимаюсь разуваться. На полке, где у нас всегда стоит обувь, замечаю чужие кожаные ботинки. Они настолько чистые, будто бы только что привезены из дорогого бутика.

Странно, какие у нас гости на этот раз?

Обув тапочки с мордашкой кролика, я тихо прохожу на кухню, откуда доносятся мужские голоса и звон стаканов. Былое дурное предчувствие, что на миг затерялось среди страха перед соседской собакой, снова дает о себе знать.

— И эту малую ты хочешь уложить в мою постель на одну ночь? — это первое, что я слышу, когда оказываюсь на пороге кухни.

— Почему же малая? — спрашивает папа и тянется за бутылкой алкоголя, чтобы плеснуть себе немного в стакан. — Ей уже давно восемнадцать.

— Да? — незнакомый мужчина переводит внимание на меня и едва заметно ухмыляется.