Малыш для сводного брата

Глава 1

Никогда не думала, что утро может оказаться недобрым настолько.

- Я сразу из аэропорта, еще и такстист наглый попался, говорит, мол, ваша сумка - это не ручная кладь, а вполне себе багаж, надо доплатить, - болтает он так легко, ненавязчиво.

- Надо было нам позвонить, Егор, сыночек. Неужели мы бы не встретили, иди сюда, мой сладкий! - требует его мама.

Он в холле стоит. Во весь свой богатырский рост возвышается. Стучит ботинками по полу, стряхивая снежинки, наверное, морозом пахнет, вкусный.

Его зовут Егор Аверин - красавец и нахал, модный журналист, мой сводный брат. И отец моей дочери.

Смотрю на него сверху вниз, с лестницы, и торопливо сгребаю волосы в хвост.

Надо же было мне проспать именно сегодня!

Он все обнимается и обнимается с матерью. Она все охает и охает, нарадоваться на него не может.

- Нет, Егор, решительно не понимаю, почему никого не предупредил,что возвращаешься, ну так же нельзя!

Сбегаю по ступенькам и машинально поправляю пижаму, и сердце из груди просто выскакивает от страха. Снова вижу его, спусть два с лишним года, и снова кажусь самой себе глупой влюбленной девчонкой. Но ведь это не так, я сама уже мать.

Его ребенка.

А он сейчас пару шагов сделает, и увидит ее - дочку...

Черт возьми.

Останавливаюсь у лестницы за углом и подслушиваю.

- Буду жить с вами, мамулечка, пустишь? - мурлыкает он. - Останусь в городе.

- А с квартирой твоей что?

- Там же Ванька живет с невестой, давно уже, - его хрипловатый голос разносится по всему дому. А я невольно вспоминаю ту ночь длинную, такую бесконечную и его руки, как он обнимал, и слова его, как он говорил...

Что будет любить меня до конца света.

В конце света появилась девочка, моя малышка.

А сам он пропал.

Стою и трясусь, подглядываю за ним.

- Я думал не скоро вернусь, но так вышло. В гостиницу нет смысла ехать, зачем? Или что, у вас тут какие-то тайны от меня, не пустите? - он ставит свою "ручную кладь" на обувницу и раздевается.

Черное пальто, на воротнике тают снежинки. Он в серых брюках остается и черной водолазке, она обтягивает рельефный торс, он волосы поправляет, темные, спутанные, на лоб нависают каштановые пряди, они кудрявятся от влаги.

- Что за глупости, сын, оставайся, хоть насовсем, - радушно приглашает его Мария.

Мысленно присвистываю.

Насовсем. Еще нехватало. Дочке полтора года. И его рядом не было, значит, она моя, только моя. А он пусть катится колбаской, и подальше, бессовестный гад.

Мерзавец.

Бабник и нахал.

Ни за что не скажу ему о дочери, никогда.

- Егор, а я блинчики со сгущенкой сделала, - соблазняет его мама. - Давай, мой руки и за стол.

- М-м, какая хорошая новость. Уже бегу, - отзывается он.

И шагает на кухню.

Туда, где сидит моя Вероника.

О, нет.

По коридору до кухни бегу и опасливо выглядываю из-за угла.

Дом у нас светлый и большой, места столько, что Ника на велике сможет по комнатам колесить, с ветерком, когда подрастет. Дверей на первом этаже почти нигде нет.

И отсюда, из-за угла, мне видно обеденный стол, и детский розовый стульчик, в котором сидит Ника.

- Ух ты, а это что за карапуз, - насмешливо спрашивает Егор, и шагает мимо дочки. - Признавайся, мамуль, я теперь не единственный ребенок в семье?

- Да ну тебя, шутник, - возмущается Мария.

Они смеются.

Шумит вода. И негромко бубнит телевизор, пахнет блинчиками, такая вот идиллия, только Егор лишний. А он этого не понимает, встряхивает мокрыми руками и плюхается за стол, рядом с удивленной Никой.

Лицом ко мне.

Это красивое лицо мне столько лет снилось. С тех пор, как его мать замуж за моего отца вышла, и я увидела этого парня - тогда сразу и пропала. Но Егор был уже совсем взрослым, студентом, а я школьницей, малявкой, сводной сестренкой.

Юркаю обратно за угол. На днях здесь разлили полироль, и теперь носки скользят по паркету, взмахиваю руками, и равновесие удержать не могу, плюхаюсь на пол.

- Варя, ты проснулась? - зовет Мария, пока я торопливо собираю конечности и поднимаюсь. - Иди скорее к нам, у нас тут сюрприз.

Сюрприз, как же. У меня от "радости" сердце в груди заходится.

- Так что с ребенком, мам, чья красотка? - слушаю его голос и беспомощно топчусь в коридоре. Если он меня увидит - это все, это конец. А уйти не могу, ведь там Ника.

Дочка как раз испуганно взвизгивает, и я дергаюсь, уже готова влететь на кухню и схватить Нику, но Мария шлепает сына по рукам.

- Егор, ребенка не пугай.

- Я только поздороваться хотел, - весело отвечает он. Поднимается, пересаживается на другой стул. - Все, понял, чужих не любим. Не лезу. Но вопрос открыт. Чье счастье-то?

- Племянница это твоя, - сплетничает Мария и гремит посудой. Ставит на стол тарелки с блинчиками и плошки со сгущенкой.

- Ух ты. Варя замуж вышла? - он смотрит на блины и облизывается, и закатывает рукава водолзаки.

- Не вышла, - сухо отрицает Мария. - И не призналась, какой аист подарок оставил, а уж сколько мы ее пытали, ни в какую. Ну, я не лезу давно.

- Дела-а-а, - тянет Егор.

И косится на Нику.

Дочка засмущалась, вцепилась в пластмассовую кружку с детским чаем, и смотрит на Егора в ответ.

На секунду мне страшно становится, у нее ведь взгляд точно такой же, и брови она хмурит, как он, ну он ведь не слепой, неужели не помнит свои детские фотографии?

- Варя, а ты чего тут прячешься! - гаркает за спиной папа, и его рука опускается мне на плечо, на кухню подталкивает. - Как пахнет-то вкусно, давай-давай, заходи.

Боже.

От неожиданности резко выворачиваюсь и снова чуть не падаю на скользком паркете.

- Осторожнее, - папа тянет ко мне руку.

- Пап, ну я в универ опаздываю, некогда мне, - отталкиваю помощь.

Он в удивлении вскидывает брови. Привык, что мы с Никой по утрам варим кашу, и потом долго сидим вдвоем, кушаем и мультики смотрим.