Мама, это не та больница!

1. Начало

Мир раскололся: две неравных части.
Мир прежним никогда уже не будет.
ТЫ – бОльшая, моё большОе счастье,
А мЕньшая – все остальные люди…

Когда Катя впервые увидела Тёму, в её голове, словно всплывающее окно на мониторе возникла ясная и одновременно абсурдная фраза: «Какой молодой, а уже такой больной!» Тёма действительно был моложе Кати на целых двенадцать лет, и это стало впоследствии предметом её постоянных переживаний.

А что же касается болезни, то она не проявлялась так наглядно, как, например, насморк – громким кашлем и красным распухшим носом. Болезнь украдкой выглядывала из его глаз, как безобразная уродица из окна, любопытствуя и одновременно опасаясь чужих взглядов. Эта убогая калека одновременно и осознавала своё безобразие и с молчаливой обидой укоряла мир в жестокости, ведь в том, что родилась она на свет одноглазой да горбатой, не было её вины…

Всмотревшись в лицо парня, Катя узнала его. Да и невозможно было не узнать ангельскую физиономию с рекламы, что более десятилетия тревожила сердца клиенток всех парикмахерских средней руки. Да, это был он – красивый мальчик-модель, чьё лицо, увидев раз – невозможно забыть. Только причёска из глянцево-холёной «волосок к волоску» превратилась в растрёпанную серую шапку, словно ощипанную злыми птицами. А в лице вместо божественной снисходительности проявилось выражение отчаянного оптимизма, свойственного всем беспризорным детям, типа: да никто меня не бросал, я тут просто гуляю…

Это был не похожий и даже не очень похожий человек, а именно – ОН! Катя сразу восстановила в памяти, как сидела в очереди на маникюр и с тоской разглядывала рекламно-глянцевого Тёму. Даже мысли свои вспомнила: «Эх, вот бы мне такого парня! Это ж, наверное, настоящее счастье!..»

Парень был высокий, статный, ещё совсем недавно, яркий брюнет, а теперь, несмотря на молодость, наполовину седой. Светлые глаза и серебристая грива контрастировали со смуглой кожей.

В момент их первой встречи Катя и не помышляла о знакомстве, только подумала про себя, что молодой человек, который сидит напротив, отмечен какой-то особенной – болезненной красотой. Да и место для романтического знакомства было уж слишком неподходящим. Стыдно кому сказать: «А мы с моим в психушке познакомились…» В лучшем случае хмыкнут, а скорее всего, предпочтут никогда не общаться с подобной парочкой.

Собственно говоря, к психиатру Катя обратилась после смерти бабушки, с которой прожила всю жизнь и не представляла теперь дальнейшего своего существования. На почве терзаний и растерянности образ бабушки стал преследовать девушку наяву. Бабушка сидела рядом за столом, когда Катя завтракала перед работой. А во сне бабушка звала Катю к себе, и каждый раз внучка была согласна идти без оглядки в неведомую пропасть, хотя понимала, что эти видения ненормальны и не доведут до добра.

После посещения доктора стало ещё хуже. Таблетки, что прописал психиатр, не уменьшали душевной боли, но зато в избытке нагоняли апатию и сонную тоску. Катя словно плыла мимо жизни, выглядывая в узкую смотровую щель танка, что медленно полз через мир, не впуская внутрь звуки, запахи и события. Оглохшая, полоумная от медикаментов и гнетущего уныния, Катя всё же испытала некое внутреннее потрясение, когда в больничной очереди встретилась взглядом с прозрачными голубыми русалочьими глазами рекламного юноши.

Очередь к врачу состояла из пяти человек: как отметила Катя – двое вменяемых (конечно, она плюс красивый парень) и три капитальных психа. Трио «конченых» состояло из ветхого агрессивного правдоискателя сталинского образца и двух «леди». Одна из них – старушка явно из учительниц, которых никакими путями невозможно сбагрить на заслуженный отдых. Кстати, она плюс дед составили бы идеальный тандем пробивных стариканов – грозу чиновников всех рангов и коммунальных контор.

Третья фигура – не имела чётко выраженной половой принадлежности. Хотя, судя по обкусанному чёрному маникюру, предположительно это была особа прекрасного пола. Однако прекрасной эту особь можно было назвать, только с большой долей альтруизма и бескрайнего человеколюбия. Фигурой существо напоминало сучковатое деревце, но джинсовое облачение, не по размеру большое, смягчало острые углы. Блёклый трансгендер тоскливо медитировал на дверной косяк. Длинное бледное лицо время от времени искажали резкие гримасы боли.

Пенсионеры занимали более активную жизненную позицию. Старушка энергично рылась в своём винтажном ридикюле, а дедок периодически тёр носовым платком стёкла очков столь интенсивно, как будто намеревался протереть их до дыр. То совместно, то попеременно парочка циклично фонтанировала гневными тирадами в адрес правительства, медицины, молодого поколения, плохого качества дорог и много ещё чего.

Словно оказавшись во вражеском кольце, Катя и красивый молодой (но седой) человек кинулись друг к другу, обратившись одновременно с нелепыми фразами, о смысле которых теперь никто уже никогда и не вспомнит. Например, что-то вроде таких: «Вы последний в очереди? А вы давно у этого врача наблюдаетесь? Долго ждёте? Вам таблетки помогают?» или что-то в этом духе. Стали вдруг много и сбивчиво говорить, будто давние товарищи после долгой разлуки, перебивали и засыпали друг друга вопросами. Вообще, им обоим стало понятно, что с этой секунды они связаны и больше никогда не расстанутся…

Как само собой разумеющееся, Тёма дождался Катю после приёма, и наконец-то оба испытали подлинное облегчение психического недуга. Как же порой бывают полезны и эффективны посещения душевно спасательных клиник! Провожая новую знакомую домой, Тёма очень обрадовался тому счастливому обстоятельству, что живут они, оказывается, в одном дворе, хотя никогда раньше не встречались.