Мама (не) навсегда

Глава 1

Глава 1. Раис

— Просто объясни мне, почему я, — говорю я, обращаясь к Рафкату, — почему ты выбрал меня?

Я перевожу взгляд на место рядом с братом, скользя взглядом по совсем новеньким буквам на плите.

— И почему ты позволила ему это?

Брат и его жена Вероника не отвечают, а мне до безумия сильно хочется понять, чем руководствовались эти двое, вписывая в завещание и во всевозможные бумаги мое имя.

— Не ты ли говорила, что я самый безответственный из всех людей, если дело касается семьи и отношений? Кто кричал, что я последний, кому ты доверишь свою жизнь? Почему ты согласилась с ним? Что мешало выбрать Ренату? Почему не подумала о своих родственниках? Ты видишь, что я не могу дать твоему сыну то, что он так отчаянно просит! Я не мать и никогда не буду ей! Не пойму, как быть женщиной с ее материнским инстинктом!

Прикрыв глаза, я устало потер переносицу.

— Вы ошиблись с выбором, ребята.

Вновь посмотрел на плиту с уложенными с двух сторон венками, поднялся и подобрал несколько испорченных, выбросив их в контейнеры по дороге к выходу.

— Приведи… — Я поднял взгляд на сторожа, вновь задумавшись о его возрасте. — Приведите в порядок могилу, — произнес, раскрыв портмоне с несколькими купюрами. — Уберите венки, ленты и свечи.

Вытащив купюры с изображением Хабаровска, я протянул их работнику «парка душ».

— Это много для того, чтобы просто прибрать, — проговорил мужчина, не убрав протянутой руки с зажатыми в ней купюрами.

— Закажите цветы, сколько нужно для таких мест. Пусть это будут каллы. Всегда свежие.

Я смял отделения бумажника, не найдя в нем ничего больше. Не предлагать же старику карту, в самом-то деле! Будет выглядеть, что я издеваюсь над ним. Место близкое к Богу, но вряд ли тут хороший Wi-fi.

— Моя визитка, — проговорил я, вытащив картонку с выделившимся осадком неловкости на душе. — Свяжитесь со мной, как возникнет необходимость – переведу деньги на ваш счет.

Не знаю, что привело меня сюда этим вечером.

Все слова прощания и вопросы были сказаны и заданы месяц тому назад. Но сегодня, кажется, кошки на душе скребли сильнее и интенсивнее, чем, скажем, вчера или позавчера.

Они взялись за старое, стоило сесть за руль и завести авто.

«Твои глаза такие ясные, как небо. Назад нельзя – виною сила притяжения. Твои глаза, останови движение! Я остановлю эту планету!»

Потянувшись, я выключил автомагнитолу, которая должна была помочь заглушить мысли, а не поднять воспоминания. Образ Вероники с ее невероятным взглядом синих глаз всплыл в сознании, заставив дернуться от укола в сердце. Авто вильнуло в сторону, но сплошную не пересекло.

— Ты справишься! — произнес я, повторив придуманную мантру. — Справишься!

Я говорил, а сам думал о том, что сегодня лучше, чем вчера – никто не позвонил, не написал и не попытался вырвать из офиса.

— Это такое же дело, как все остальные!

На мгновение мной овладело беспокойство, заставив потянуться к смартфону на панели, чтобы набрать и спросить, как дела дома.

Чувство самосохранения заставило убрать пальцы, попросив не тревожить наступивший покой и наслаждаться дорогой.

Последняя была очень похожа на Москву-реку с отражающимися в ней огнями. На этом сходство с природой заканчивается. Особенно, если открыть окно – выхлопные газы, звуки ревущих из-под капотов движков, крики автомобилистов. Все совпадет на сто десять процентов, если оказаться за рулем в час пик.

Причина, почему этот город невыносим – шум, серость, климат, экология и одиночество, конечно же.

«А как же Радомир?» — шепнул внутренний голос, очень напомнив голос снохи.

Я принялся всматриваться в номера тачек впереди, пытаясь сложить из букв какие-то слова или аббревиатуры. Все, только бы не думать о ребенке в данную минуту. Мне нужно научиться абстрагироваться и не думать о нем, как о любом другом головняке, иначе поехать крышей не долго.

— Добрый вечер, Раис Каримович, ­— проговорили в трубке, которую я поднял с ощущением полного поражения. — Юлия Анатольевна вас беспокоит.

Мне лишь показалось, что жизнь начинает входить в нормальное русло, и крик Рада на фоне лишь подтверждает это осознание.

Кто бы мог подумать, что меня станет выводить из себя детский плач? Меня, выросшего в большой и шумной семье, где постоянная болтовня и громкое выражение эмоций было вполне себе нормой?

Однако дело не в звуке, а в простом осознании собственного бессилия – я не могу поделать с этим ничего. Ребенку не прикажешь заткнуться и не соврешь, только бы он проглотил слезы. Только не такому маленькому, что понимает мир на уровне флюидов. Рад не понимает, почему все изменилось, и требует пахнущую молоком женщину.

— Раис Каримович? — напомнила о себе нянька.

— Я слушаю вас, Юлия, — проговорил я, втянув в легкие воздух, как если бы собрался бороться с кем-то. — Говорите.

Я не жду от этого звонка ничего хорошего. Интуиция подсказывает, что сегодня будет то же самое, что и две недели тому назад – новый человек в доме, плач и новые версии происходящего. С одной лишь разницей: я уже не поведусь на это. Я не задаюсь вопросом: как это возможно – плакать и плакать круглыми сутками? Радомир родился здоровым ребенком и у него отлично развитые легкие. Вот и все. Не больше, не меньше.