Мао Казкес

Мао Казкес

Меня зовут Сальдевар Дио Рубиччо Казкес, но чаще меня называют Мао Казкес, или просто Мао. Я родился в 1930 году, и когда к власти пришёл кровавый Батиста, мне было уже 22 года. Mio padre, Лучиано Казкес, пропал без вести спустя 3 года после моего рождения. Говорили, что он высказывался против Батисты и его отношениях с проклятыми янки. Тогда ещё не было великого Фиделя, чтобы поставить на место зарвавшегося bastardo и многие в то время лишились своих amigo и padres... Однако, когда мне было 14, Батиста отошёл от власти, и, казалось бы, жизнь начала налаживаться. К сожалению impotente Рамон Грау, растратил свой пыл ещё в начале века, и не думал о серьёзном противостоянии Батисте, когда этот ganado решил, что ему нужно власть. И вот тогда mio mama, Канчита Казкес, сказала мне - "Bambino mio - нужно прятаться. Прячься в горах, мальчик мой. Там тебя не найдут.".
И я спрятался. Старая шахта Мао не была популярным и доходным местом, но добываемый там металл шёл на множество инструментов и даже оружия. Но эти cerrado военные, никогда не понимали истинную ценность добываемого на этой шахте. А зажравшиеся barbaro Старого Света... "Kupfernickel" - называли они зеленоватую руду, "медный обманщик". Они не видят его потенциала! Прояклятые янки его используют на чеканку своих монет! Понимаете? Монет! Но мы - кубинцы! Фидель с нами и он ведёт нас вперёд! Этот металл мы используем для лучшего из искусств - музыки! Струны треса, всегда обматывают тонкой проволокой из никеля, и именно поэтому наши tresero выдают такую игру, что и не синлось ни одному янки, или barbaro Старого Света! И, скажу вам по секрету, если смешать расплавленный никель, с железом - железо только становится лучше! Мы проверяли! Я уверен, что у этого cupruso diabolli, ещё много-много применений, который найдут наши потомки!
Но, вернёмся к истории. Я спрятался, работал младшим помощником на шахте, и жил в прилегающем посёлке. Спустя несколько лет к нам пришли янки, с военной полицией Батисты, и объяснили, что шахта теперь принадлежит им. Но, как известно, ленивые янки работать не умеют, поэтому на состав рабочих на шахте это не повлияло. Посёлок, итак живший небогато, стал жить ещё беднее, но на этом и все изменения. Меня представили как "жертву испанцев" и сироту, чьих родителей убили во времена "сержансткого мятежа". Полиция поверила, или не захотела разбираться, а янки вообще плевать хотели на всю Cube Libra, не говоря уж о каком-то одном кубинце. Так я стал зваться "Мао", по названию нашей шахты. 
Мы пережили ещё несколько лет постоянной слежки полиции, арестов и нищеты. А потом пришли Фидель и Че Геварра. Янки тогда стало не до нас, и их соглядатаев появлялось всё меньше, силы военной полиции Батисты, стягивались к Гаванна и мы, наконец-то, смогли вздохнуть свободней. И тут уж мы принялись помогать делу Фиделя. Все деньги, которые мы получали - отправлялись в Революционную Армию. Вся еда, которая не была жизненно необходимой - отправлялась в Революционную Армию. Все молились за Фиделя и его дело, и всегда с радостью принимали любого солдата Революции, который забредал в наш посёлок в поисках временного отдыха.
От одного из таких солдат я и узнал, что мой городок, близ Гаваны был дотла сожжён солдатами Батисты. Я не поверил. Но это оказалось правдой. Конечно, сначала я хотел пойти в Революционную Армию и отомстить, но, всё тот же солдат отговорил меня. И правда, единственное оружие, что я мог держать в руках - кирка. Я месяц бродил по окрестностям Гаваны, но не смог найти никого, кто знал бы судьбу Канчиты Казкес и удручённый вернулся в Мао и погрузился в работу.
Революция свершилась. Фидель Кастро пришёл к власти, а я, к тому времени, уже возглавлял несколько участков на шахте. Команданте, конечно, не выделял нас за помощь во время Революцию, ведь ему помогали все. Но следуя идеям социализма, обеспечил нас новыми, лучшими, условиями для жизни, работы, и развлечений. Именно тогда, когда жизнь начала налаживаться я и стал интересоваться тем, что же именно мы добываем. Я посещал лекции Гаванского университета, и изучал свойства металлов на практике. Я не был металлургом, но, в таких маленьких шахтёрских посёлках как наш - всё взаимосвязано.
Мы приносили пользу стране, а страна, под руководством Фиделя, отвечала нам взаимностью. Я защищал диссертацию, руководя процессами на шахте, и, постепенно, на мне оказывалось всё больше и больше работы, пока однажды, старый Эмилио Лесама Лимо, который руководил рудником, сколько я себя помню, не передал мне полностью всё управление делами шахты Мао.
Работы было много, но Куба, под мудрым руководством Фиделя, давала время и на отдых. Среди студентов Гаванны я и узнал о клубе "У Педро", а наведя справки у некоторых amigo, которые покупали у нас медленную проволоку для обмотки струн, я стал вхож в это заведение. Танцевать в шахте особенно не научишься, но слушать хорошую музыку, я любил. В стуке барабанов я слышал удары кузнечного молота и горняцкой кирки, а с треньканьи гитары я узнавал голос металла. Моего металла, который, очень может быть, я своими собственными руками извлёк из толщи недр.
Hasta la Victoria siempre! Cuba Libra! Отдыхаем до утра!