Марена и Кощей

Пролог

Средь берегов, заросших ельником, по черной и холодной реке плыл плот. Изящный то ли юноша, то ли мужчина в бело-красных одеждах сидел на плоту, скрестив ноги, и играл на флейте.

Был он так хорош собой, что поговаривали, будто заморская мастерица вышила для царицы его портрет на богатом сукне.

Вот только имя у него было гадкое и скользкое — Змей, и удивительным образом никто и никогда не подумал бы, что это имя ему не подходит. Холодное и темное безвременье поселилось в его прозрачных глазах, даже когда он очаровательно улыбался.

А мелодия разлеталась над макушками вековых деревьев, перекрывая щебет птиц, и сливалась с накатывающим на берег плеском волн. Ветер подхватывал плач, звон, плеск, и ронял многоголосье в темноту тайги.

И Змей страдал, как может страдать мужчина, что своим вечным проклятием — обрекает женщин на смерть.

Река относила плот далеко по течению вниз.

Мужчину окружали ни одно, ни два, и ни три… Более десятка прекрасных и юных тел, не успевших даже осознать, когда удовольствие закончилось болью.

От легкого течения и мерного плеска воды, плот укачивало как в ласковых объятьях матери, рук которой Змей уже не знал более тысячи лет.

Пламя вспыхнуло внезапно, расцвело алым посредине плота, подчеркнув острые скулы и нежный, девичий рот юноши.

Змей отнял флейту от своих губ.

Его лицо исказила гримаса похотливого наслаждения. Он задумчиво пробормотал себе под нос:

«Сегодня я здорово позабавился с этими деревенскими бабами. Они визжали и молили о пощаде, как грязные свиньи, осознав, что конец их близок…»

Огонь разгорался, подбрасывал в воздух прозрачные рубахи, чтобы тут же слизнуть их с порывом ветра, как тающий пух.

Зашипела, обугливаясь кожа, заплясали в огне шелковые волосы и ленты, пока красные языки медленно пожирали дерево, окружая мужчину.

Огонь не пугал Змея. Спокойный и равнодушный, он уже не узнавал этих женщин, не помнил их криков и лиц, как и тот момент, когда решил спуститься на плоту по реке.

Когда последнее тело занялось пламенем, он оттолкнулся от плота и взлетел в небо трёхголовым драконом.