Маргинал. Архипелаг

Глава 1. ЛИММА

Стараюсь немного отстать от основной группы. Знаю, мое общество не доставляет им удовольствия. Да и мне не нравятся их косые взгляды, перешептывания, намеки, не оставляющие сомнения в том, кто здесь лишний. Не обращаю внимания и все. С детства привыкла надевать броню равнодушия, делать вид, что мне безразлично. Но по-настоящему я свыклась со своим статусом изгоя относительно недавно.

Сзади идут ребята, на год старше. Они уже закончили основную школу, перешли в высшую. Еще через четыре года они ее закончат и поступят на службу в Центральное Министерство. Среди них нет таких неудачников как я. Мне едва удастся когда-либо увидеть его изнутри.

Они громко смеются. Непринужденно общаются. Подшучивают друг над другом. Как я завидую! Никогда так не умела. Моя стеснительность не дает и рта раскрыть в обществе. Вот Энджил Реста (сногсшибательная красавица!) что-то сказала своей подруге, и вся компания разразилась хохотом. Ее ясные голубые глаза сводят с ума не одну меня. У нас это вообще редкость. Раньше людей с такими глазами буквально истребляли, но с приходом нового лидера правило изменили.

Мы подошли к зданию Министерства. Небольшая арка служит входом на площадь. В ее стены вмуровали какое-то приспособление, которое сканирует проходящих людей до костей. Эта мера безопасности была введена пятьдесят семь лет назад, когда последние представители повстанцев пронесли взрывчатку и взорвали площадь. Им удалось убить министра, но не удалось сломать систему.

Двести тысяч людей встали полукругом, напротив нас сцена. К микрофону подходит наш лидер, Кристиана Реста. Ей всего двадцать пять, она самый молодой министр в истории. Уже в десять лет ее умственные способности восхищали учителей, а когда их заметило Министерство... Слишком быстро она получила должность, за которую боролись самые богатые представители аристократии.

Мгновенно все разговоры прекратились. Кристиана начала свою традиционную речь:

– Прошел ровно год с момента нашей последней встречи, но, с тех пор, произошло немало изменений. Благодаря новым разработкам Отдела медицины двадцать тысяч жителей Ролакра своевременно получили вакцину. Неожиданная вспышка чумы не забрала жизни невинных людей! Не смогла разрушить наш уклад! Эта болезнь, когда-то неизлечимая, подчинена нам и не представляет больше угрозы! «Ничтожная сила» не может сопротивляться новой эре, в которой…

Я честно старалась слушать ее, но мои мысли были слишком далеко. «Ничтожной силой» называли природу. Моя бабушка рассказывала, что несколько столетий назад произошла Великая катастрофа, в результате которой человечество объявило войну природе. Бабушка нарисовала картину, которую я держу в строгом секрете. За ее хранение меня точно арестовали бы. На ней изображена трава, зеленая и густая; высокие деревья. Все блестит после дождя, а над этим великолепием стоит семицветная дуга, которую бабушка называла радугой. Естественно, ни травы, ни деревьев я никогда не видела. Сто пять лет назад Министерство окончательно избавило все города от природы, само название поменяли на «ничтожную силу», а упоминания о ней оказались под запретом. С любыми нарушителями расправлялись мгновенно и жестко. На этой самой площади казнили самых опасных повстанцев.

Я огляделась. В глазах собравшихся людей горит фанатичный огонь. При упоминании о том, как человечество раздавило природу и подчинило себе ее силы, люди вздрагивали от удовольствия и гордости. Реста же оставалась холодной и невозмутимой. Она такая же красивая, как и ее сестра, Энджил. У нее прямые светлые волосы, тонкие изящные черты лица и выразительные серые глаза.
Наконец-то речь закончена, и двухсоттысячная толпа покидает площадь. Я стояла близко к выходу, а вот другим не повезло. Образовалась пробка, люди мешали друг другу. Реста и ее окружение сели в министерское метро, которое за несколько минут довезет их до дворца (иначе Министерство и не назовешь).

За час улицы изменились до неузнаваемости: празднично украшены, повсюду стоят длинные столы с угощениями, музыканты настраивают свои инструменты. Обычно подобные развлечения запрещены, но сегодня особенный день: прошло триста шестьдесят лет со дня катастрофы, так чудовищно изменившей наш мир.

Небо над головой становилось все оранжевей. Вечереет. Утром оно бывает грязного серого цвета, днем желтоватого, а ближе к ночи коричневым. Когда-то оно было голубым, но наши лидеры решили уничтожить и это упоминание о природе. Не знаю, как им это удалось; бабушка считала, что высоко над нами находится мощнейшее силовое поле, а над ним небо по-прежнему остается ослепительно голубым.

Бабушка умерла пять лет назад. Мне ее безумно не хватает. Обычно в этот день она рассказывала мне о прежнем мире, о котором услышала от своей мамы. Не знаю, смогу ли я рассказывать об этом своим детям, ведь новые поколения с детства пропитаны антиприродной пропагандой. Мои родители полностью одобряют действия Министерства, наверняка сейчас говорят об этом, так что домой не хочется. Все равно завтра в школе весь день будут рассказывать историю борьбы с «ничтожной силой». Надоело слушать ее из года в год!

Я вышла в центр. Всеобщее веселье заразило и меня. Естественно, танцевать меня никто не пригласит, зато я могу попробовать разные угощения, которые обычно могут себе позволить только аристократы. Особое внимание обращено к жонглеру огнем, который творил настоящие чудеса на маленькой круглой сцене. Огонь запрещен, но на этом празднике власти любят показать, что когда-то грозная сила теперь подвластна человеку. Жонглер ловко подкидывает огненные шары, ловит, делает сальто, не переставая жонглировать. И вот, кульминация выступления: он бросил под ноги один шарик, и весь загорелся! Люди восхищенно зааплодировали: зрелище действительно потрясающее. Вдруг жонглер повернулся в мою сторону и бросил несколько шаров, которые, подобно маленькому фейерверку, разорвались надо мной и какой-то девушкой! Я восхищенно смотрела на причудливые искры, спадающие на меня. Прикоснувшись к коже, они лишь ярче замерцали, легонько покалывая. Люди зааплодировали громче. Еще бы, не каждому так повезет!