Марготта

Глава 9. Любопытство не порок…

- Даже и не упрашивай, - заявил Хозяин, мягко, но назойливо выпихивая меня за дверь. – Денег я тебе дал, о мире кое-что объяснил, коня ты тоже честно заслужила, но жить у меня не будешь!

- Ну почему? – в который уже раз за утро спросила я, рассеянно перебирая в руке двадцать золотых монет, великодушно пожалованных мне за помощь в расколдовывании Тьяры. Кошелёк к ним прилагался, но мне почему-то нравилось ощущать вес денег именно в руке, а не на поясе. Я стояла во дворе дома, рядом с осёдланным Глазастым, из седельной сумки выглядывала любопытная мордочка Глюка. Там же, в сумке, лежала подписанная Хозяином бумага, в которой говорилось, что я являюсь свободным человеком. Сподобился-таки…

- Да потому, что не могу я просто так пускать в дом всяких неизвестных личностей. Ты пойми своим эльфийским умом, что слухи же пойдут. Половина стражников уже и сейчас свято уверена, что ты – моя любовница!

- Ну и что? Ещё два дня назад вас это не больно-то волновало.

- Два дня назад я ещё не знал, что ты ведьма!

- Не ведьма, а магичка!

- А какая разница?

Разница была, и довольно большая. Маги были привязаны к определённой стихии, их могущество зависело от количества известных заклинаний и умения их применять, а это, как правило, приходило с возрастом. Ведьмы же от рождения были наделены силой и знанием. Каким-то непостижимым образом они знали всё о мировом устройстве, о природе человеческих чувств, о пророчествах и предназначениях, о смысле жизни. Но делиться своими знаниями, конечно же, не спешили. А ещё все ведьмы были женского пола. Дурацкое слово «ведьмак» - плод мужского шовинизма и писательского воображения – использовалось в магическом кругу исключительно для обозначения всяких шарлатанов, гордо именовавших себя Великими знахарями, Святыми  предсказателями и Магистрами чёрной, белой и розовой магии.

Но Хозяину я об этом говорить не стала, тем более, что мы с ним опять ругались. Повод был более чем стоящий – он не разрешал мне жить в его доме. И это после того, как я вернула ему дочь целой и почти невредимой. Почти – потому что её психическое здоровье после ночёвки в серебряной клетке (ладно, в серебряно-осиновом шкафу) всё ещё оставляло желать лучшего. Когда на рассвете мы наконец-то извлекли её из заточения, у девушки был полный ступор. Она кивала в ответ на все вопросы, передвигалась по правильной синусоиде и за последние несколько часов сказала всего восемь слов, причём четыре из них были матерными, а ещё три – эльфийскими (но не менее матерными). Последнее слово было «спасибо», но относилось оно почему-то не ко мне, а к Хозяину.

Впрочем, во всём остальном Тьяра была совершенно нормальной. Медальон на неё не реагировал, моя интуиция тоже, а значит, можно было жить спокойно. Но только не в доме у Топиэра Рулиппа айр Муллена.

- Лучше бы вы мне одежду дали!

- Я дал! – Хозяин придирчиво осмотрел свою рубаху и штаны, болтающиеся на мне, как детская распашонка на кукле Барби. – Но если хочешь, можешь попросить у Тьяры.

Идея была неплохая, особенно учитывая то, что девушка была примерно такой же комплекции, как и я, разве что выше и чуть фигуристее. Но я почему-то явственно ощутила, что не хочу носить её вещи, да и не даст она мне ни тряпочки. Судя по всему, дочь Хозяина была далеко не ангелом, а он оставался единственным, кто искренне верил в её непогрешимость. Какие же всё-таки наивные люди – родители.

- Не хочу, - упрямо ответила я и, чтобы хоть как-то объяснить сей прискорбный факт, добавила: - У неё всё какое-то чёрное, словно траурное.

- Естественно, это же её фамильный цвет.

- Э-э-э… А объяснить поподробнее? Я как-то не слишком в курсе!

- У каждого дворянского рода существует своё отдельное сочетание цветов, которое чаще всего присутствует на гербе этого рода или в одежде его членов. Их можно носить, а можно игнорировать, но они в любом случае есть.

- Как в геральдике?

А это и есть геральдика. И символика. Но тут главное не ошибиться и не принять желаемое за действительное. Не всегда перед нами то, что мы хотим увидеть.

- То есть? – Вот не люблю я туманных полунамёков.

- Если ты увидишь на улице мальчишку, разодетого исключительно в красное и золотое, то это вовсе не значит, что он – член правящей династии Альсоро. Может быть, ему просто нравятся эти цвета, или он подмастерье ювелира (они тоже считают это сочетание своим), или в гербе его матери был красный, а у отца золотой, а может, у портного другой ткани не нашлось. С другой стороны, те же короли из Альсоро обязаны на официальных церемониях носить только эти два цвета, служители Господа на проповедь одеваются исключительно в чёрное и белое, а ведьму перед сожжением традиционно обряжают в синий балахон…

Хозяин внезапно осёкся, сообразив, что рассказывать о сожжённых ведьмах стоящей перед ним магичке по меньшей мере нетактично. Хотя если бы он не заткнулся так многозначительно, то я, скорее всего, не придала бы этому никакого значения. В конце концов, какая разница белое или синее? Не розовое – и то хорошо!

- А у вас какие цвета? – больше для приличия поинтересовалась я.

- Зелёный и золотой, - гордо ответил он. Кажется, носить золото в этом мире было очень почётно.

- А почему тогда у Тьяры чёрный? – Вопрос казался мне совершенно невинным, но Хозяин заметно помрачнел. Но назад было не повернуть, я уже спросила.

- Её мать носила чёрный и серебро, а дочери теперь положены чёрный и золото. Но золото она носить не хочет.

Я особо задумалась над словосочетанием «мать носила». Она что, умерла? Или просто сбежала с любовником? Идей было много, но спросить я не рискнула. Хватит уже информации, и так голова ничего не соображает.

Зато я совершенно точно учуяла, что надо сваливать из этого дома. Слишком уж много здесь тайн, и если я останусь ещё хоть на пару часов, то обязательно во что-нибудь вляпаюсь. Поэтому я решительно попрощалась с Хозяином, влезла в седло и направила Глазастого к выходу со двора.