Маринист

Маринист

Недавно ему исполнилось девяносто. Его руки были испещрены сложным переплетением сине-зеленых вен, морщины на лице беспорядочно складывались в какое-то причудливое кружево.

Густо выбеленные брови всей тяжестью нависали над его зрелыми, созерцавшими все на свете, глазами. Все, кроме моря.

Нет, он его видел, лицезрел эту великую пучину вод, будучи еще абсолютно беззаботным десятилетним ребенком. Он восхитился тогда. На всю жизнь отпечаталось в его сознании это зрелище, которое никогда больше не радовало его взора.

Потом ему, безусловно, рассказывали о море, говорили, как чудно сидеть в полночь на опустевшем берегу, прислушиваясь к гармоничному шуму волн.

Он мечтал, он вспоминал синие приливы, грезил ими в ночной тишине, но почему-то судьба отказывалась вновь свести его с нежной, волнующей душу, ласкающей взгляд, непобедимой морской громадой.

Наверное именно поэтому стены его одинокого домишки были увешаны лазурными пейзажами, трепещущими и невесомыми. Тут было все: и нетленно колыхающиеся паруса, и облака, и ярый шторм, и волны, беспрерывно бурлящие. Он никогда не отказывал себе в этом упоительном удовольствии - изображении мечты.

Сейчас он сидел у окна, наблюдал за вздымающим воображение ветром. Ему захотелось выйти, птицей перелететь долгие, долгие леса, величественные горы, приземлиться, побежать по рскаленному песку и попасть в распахнутые объятия могущественного моря. Ему описвали это ни с чем не сравнимое чувство легкости и наслаждения жизнью. Но он не мог пуститься в беспечный бег юного мальчишки и броситься в эти объятия, потому он был  уже слишком стар и ноги его не слушались.

Он вышел на крыльцо, обреченно вздохнул, взглянул на молодых, чем-то озадаченных ребят, шедших неподалеку, огляделся по сторонам, задумался о бремени своего возраста, взором в воображении окинул мимолетно пролетевшие года. Живая блестящая слеза упала ему на грудь. Затем их уже было несколько, стеклянных и наделенных какой-то невиданной тоской.

Он постоял так еще немного, а затем спешно вошел в свою комнату, дрожащими руками руками достал из-за старинного шкафа запыленный мольберт, вытащил огромный холст и дал волю своему воображению. Кисти в его руках словно сами вырисовывали волшебные линии и завитки. Чувство небывалого восторга, испытываемое им в невозратимо ушедшем прошлом, вновь пронзило его.

В бездонной тишине горели звезды. Окна домов источали сияние хрупких свечей: люди, страдая от бессонницы, предавались горестным переживаниям и унынию. А в отдаленно стоящем домике мирным сном, преисполненный выражения мягкой улыбки на лице, спал старый маринист. Напротив него, спящего, белоснежно-голубоватым фосфором переливалось во тьме необъятное море.