Марсов хлеб

Марсов хлеб

Халь Евгения, Халь Илья

Красные,  предзакатные облака окутали небо над лабораторией. Никола Тесла, стоя у окна, задумчиво крошил  хлебный мякиш  на мостовую. Голуби, толкаясь, жадно клевали крошки. Куда бы не заносила его судьба – во Францию, Америку,  в дорогие  дома  богатых друзей или дешевые гостиницы – везде и всегда Никола кормил голубей. Но даже тысячи птиц не могли  вылечить его от одиночества после того, как  Она умерла.

Тоска сжала горло. Никогда  –  самое страшное слово на свете, печальное в своей законченности и необратимости. Чего стоят все открытия, если даже он, знаменитый изобретатель Никола Тесла, не может вернуть Ее к жизни?

 – Никогда,  – прошептал Никола.  – Она никогда больше не придет!

Красные облака колыхнулись в ответ. Так много боли! Бессмысленная, беспощадная, затянувшая война, смерть любимой, с уходом которой вся жизнь потеряла смысл. Единственное, что осталось  – это работа.

Никола захотел спать. Это не усталость, нет. Это боги, которые приходят к нему во сне, снова требуют встречи. Кто из них на этот раз спустится с небес?

В прошлый раз приходил Юпитер  –  повелитель грома и молний, отец богов, ведающий всем миром. Громовержец требовал  создать  чудесные машины, чтобы укротить невидимые глазу молнии  – электрический ток. Взамен  божество обещало славу, богатство и могущество. И словно догадываясь о  встречах Теслы с небожителями, восхищенная публика прозвала  его «святым заступником электричества».

Никола закрыл окно, подошел к  огромному лабораторному  столу, сбросил ботинки, с наслаждением растянулся на  прохладной металлической столешнице. Лето тысяча девятьсот пятнадцатого года  выдалось жарким. Погода и  война, словно сговорившись, состязались в накале температуры  и событий. Германия шагала по миру, чеканя шаг.  Родная Сербия голодала. Россия, перекрестясь и засучив рукава,  лихо  махала топориком  в самой гуще сражений. Италия,  как меркантильная  барышня, осторожничала, раздумывая, кому бы из кавалеров отдать предпочтение. Турция, ностальгируя по великому Османскому прошлому, объединилась с Германией.

Никола заснул. На этот раз с небес спустился Марс. Лаборатория окрасилась багровым светом.

 – Проснись, Тесла, на отдых нет времени! Я  – голоден!  – Марс  в нетерпении притопнул ногой.

 – Чем я, простой смертный, могу накормить божество?  – Никола сел на столе, скрестив ноги по-турецки.

 – Мне нужен хлеб.

Марс  отошел к окну, пошарил копьем в ящике с  хлебом, стоявшем у окна. Никола всегда заботился о том, чтобы пищи для голубей было вдоволь. 

 – Но не такой!  – Марс насадил буханку хлеба на копье.  – Мне нужен мой хлеб.

 – Я не знаю, чем питаются боги.

 – Мой хлеб  – это боль.  Посмотри  на небо,  – Марс  указал копьем в сторону окна.

Рваные,  багровые облака изменили форму, превратившись в огромные караваи хлеба. Потом они расплылись в поле с налитыми колосьями красной пшеницы. Стоны, крики, лязг железа. На набухших колосьях  извивались, подвешенные за  шиворот, крошечные солдаты. Картинка снова расплылась. Облака превратились в овец с человеческими лицами. Печально опустив головы, они покорно брели по Марсову пастбищу  – войне.

Никола отвернулся от окна, в глазах стояло красное марево.

 – Зачем ты пришел, Марс?  Я  – не убийца и не военачальник. Я  – инженер. Что тебе нужно от меня?

 – Юпитер  хвастается перед всеми, что ты создал для него чудесные игрушки, собирающие молнии.

 – Генераторы переменного тока.

 – Мне нужна  игрушка,  которая вместо молний будет собирать боль.  Боль  – такое же поле, как  это твое электричество.  Во время  великой войны, когда она рассеяна повсюду,  самое время ее накопить и  использовать как оружие. 

 – Я не  хочу,  – прошептал Никола.

 – Не лги себе! Ты ведь  давно мечтаешь создать оружие, которое можно установить  в одной  части Земли,  чтобы поразить врага  в другой части света.  Боль так же  течет по венам, как  твое  электричество по чудесным проводам.  Но ты не знаешь главного: человек рождается  в боли и в боли умирает. И если  накопить ее в каком-то  одном месте,  то можно не только убить, но и вернуть к жизни.

Никола вздрогнул,  медленно подошел к Марсу, заглянул ему в глаза:

 – Ты смеешься надо мной?  Потешаешься над моей утратой?

 – Отнюдь!  Я предлагаю тебе вернуть ту, единственную, из-за смерти которой ты из великого изобретателя превратился в ноющего, беспомощного ребенка. Создай ее заново,  Тесла!

 – Я...

 – Ты  сначала поешь, Никола!  – Марс поддел копьем красное облако, превратившееся в буханку хлеба.  – Поешь Марсова хлеба.

Из буханки потекли на пол капли крови. Никола в ужасе отшатнулся,  натолкнулся спиной на стол, больно ударился, и... проснулся.

 – Поешьте, Никола!  – секретарша  протягивала ему  тарелку с едой.  – Вы совсем ничего не едите в последнее время. Вон исхудали как... осунулись.

 – Что за дурацкая привычка подкрадываться к спящим?  – закричал Никола.  – Я просил не беспокоить меня, когда я думаю!

 – Простите! Я волновалась, как вы здесь... один...  – девушка покраснела, на глаза навернулись слезы.  – Я... лучше пойду.

Она  выбежала из лаборатории, с трудом сдерживая рыдания.

Никола взлохматил черные, жесткие волосы и принялся набрасывать чертеж. Он знал, что  придет время, когда какой-нибудь научный гений придумает машину, способную одним действием уничтожить одну или несколько армий.

Так почему  это должен быть  кто-то другой, а не он, Никола Тесла? Если у него есть хотя бы малейший  шанс вернуть Ее, им непременно нужно воспользоваться.

________✿/)_✿_____✿./¯"""/')
¯¯¯¯¯¯¯¯¯\)✿¯✿¯¯¯¯✿'\_„„„„\)

Полковник Бошем, командующий первым дробь пятым батальоном Норфолкского полка, вытер лоб платком и глотнул воды из фляги. Жара была невыносимой, на губах запеклась корочка соли. Весной Дарданеллы  напоминали рай: легкий бриз с пролива,  безмятежно голубое небо, дивные цветы. Но в августе этот средиземноморский уголок превращался в ад.