Мартини

Мартини

  MARTINI

...Осень мягко стелила под ноги желтым ковром. Легкий запах дыма витал в воздухе, запах, что с детства означал - осень пришла. Пахомыч улыбнулся, прищурился от уже неяркого солнышка, и свернул направо. "Парадиз" - бросилось в глаза. Тьфу ты, всю жизнь было сельпо, а тут на-тебе - "Парадиз". Вывеску повесили, с полгода уже висит, однако.

- Кхе-кхе, - откашлялся Пахомыч. Из подсобки донесся женский возглас, означавший что-то среднее между "Иду-иду" и "Ходют ту всякие".

- Доброе утро! - Пахомычу всегда приятно было глядеть на Людмилу, продавщицу местного магазина. Та степенно поправила фартук, неизменно белый, будто с рекламы порошка "Тайд".

- Чего тебе? Поллитру, как обычно?

Пахомыч поспешно кивнул, полез в карман, но взгляд зацепился за бутылку, стоящуюю на верхней полке. В голове будто щелкнуло, и он поднял палец, многозначительно покачал им перед своим носом.

- Не, Люд, ты погоди. Вот видел я по телеку рекламу:

- Да их сейчас столько:

- Не-не, погоди, сказал! Там мужик, такой весь из себя, ну ты понимаешь, к девкам на вечеринку пришел. А те ему, значит, нет вечеринки - нет : этого: ну: вроде мадеры:

- Нет мартини - нет вечеринки? - продавщица потеплела глазами. - Это ж Джордж Клуни! - голос ее приобрел неожиданные мечтательные нотки.

- Во-во, мартини! Так, это: есть у тебя?

- Да, есть! Во-о-н, на верхней полке! А тебе зачем? Возьмешь, что ли?

- А то нет! - Пахомыч невольно подтянулся, пытаясь хотя бы осанкой походить на этого самого Джорджа Клуни.

- Пахомыч, да у тебя денег не хватит! - но молодуха уже оборачивалась к полкам, где стояла вожделенная бутылка.

- Не боись, у меня деньги есть, - и он начал вытаскивать аккуратно уложенные купюры из внутреннего кармана пиджака. Деньги он копил давно, хотел побаловать себя каким нибудь сюрпризом. - Дай посмотреть для начала.

Бутылка бледного стекла легла в руку, как влитая. Красный кружок, перечеркнутый черной надписью MARTINI притягивал взгляд, содержимое мягко переливалось внутри, но как-то по иному, благородно, что ли. Сразу видно - не водяра какая-нибудь дешевая.

- Людка, а ты пробовала? Какая?

- Ну, такая: Тебе не объяснишь, - однако Пахомыч сразу определил, что Людка врёт.

- Да ладно тебе заливать-то!

- Так, всё! Берешь - давай деньги! Нет - проваливай! - Людкин голос сразу затвердел, наливаясь тем особенным криком, что отличает продавщиц и вахтеров.

Из подсобки выдвинулась дама, которая показалась Пахомычу смутно знакомой. Одного возраста с Людкой, но построже, в тонких очках, и, одним словом - породистей.

- Люда, ну что же ты, как ты покупателей обслуживаешь! - мягкий голос ревизорши медом лизнул слух Пахомыча. - Что вы хотите, мужчина?

- Да вот, интересуюсь - как вот это делают, - он покачал бутылкой Мартини, завороженно наблюдая, как капли тягуче стекают по стенкам.

- Давайте посмотрим, - бутылка плавно перетекла к женщине. - Состав: вино виноградное, натуральные добавки, настои ароматических растений, сахар, спирт этиловый ректификованный из пищевого сырья. - Ревизорша сделала паузу, взглянув на Пахомыча, и продолжала: - Пищевая ценность на 100 милилитров продукта: углеводы - 17 грамм. Калорийность: 145 килокалорий. Массовая концентрация сахаров, - её голос стал звучать четче и громче, - 170 грамм на кубический де-ци-метр! - последние слова она проинесла, словно школьная учительница.

Пахомыч мечтательно слушал, полузакрыв глаза, представив, как он будет пить это сокровище. Стакан протрет полотенцем: Какой, на хрен, стакан? Рюмочку, обязательно рюмочку, хрустальную, они у него в буфете стоят. Селедочки нарежет, лучок...

- А... с чем это... выпивают? - очнулся Пахомыч. - Вы сами пробовали?

Ревизор посмотрела на Пахомыча поверх очков: - Мужчина! - она выделила первый слог, но потом смягчилась. - Мужчина, это вермут, аперитив.

Пахомыч кивнул, да, конечно, аперитив, ага.

- Это сладкое вино такое, с травами, с полынью. Может, помните, в восьмидесятых годах, были в продаже венгерские вермуты, "Кечкемет", например.

Голос ревизорши странно изменился. Перед её внутренним взором пронеслись тот самый, такой же погожий осенний денек, подружки из торгового техникума, запах сгорающих листьев, праздничный стол на седьмое ноября, бутылка водки и три бутылки "Кечкемета". И Сашка, Сашка, такой красивый, кучерявый, его сильные руки, шарящие под блузкой...

- Ага, значит, с полынью. А вы знаете, как его делают? - голос Пахомыча вернул ее к действительности.

Ревизорша тряхнула головой, отгоняя наваждения.

- Ну вот же - написано - вино, специи, сахар: - она повернула бутылку к Пахомычу.

- Да я понял, грамотный. Я вот что хочу знать - как же его такое делают-то?

- Вино, добавляют сахар, отвары там всякие, - она начала раздражаться, и на Пахомыча, и на то, что зря накинулась на Людмилу.

- Нет, вы мне точно скажите! - на Пахомыча вдруг навалилось. - Чему вас там учат, в городе-то? Как его точно делают - сколько где выдерживают, сколько чего добавляют!

- Пахомыч, да ты что, его делать собрался? - уже незлобиво встряла Людка. - Это ж тебе не самогонка, это МАРТИНИ, понял?

- Ты этого: не встревай, ежели сама не знаешь! А я должен знать, что я потреблять своим организмом буду! Он у меня, организм, знаешь, какой! - Пахомыч вдруг распалился, хлопнул твердой ладонью по прилавку.

Людка враз развернулась, подсобка хлипнула дверью.

- Вы, Наталья Филипповна, гоните его нафиг, - глухо донеслось оттуда.

- Вы, Пахомыч, не волнуйтесь, - мягко сказала Наталья Филипповна. - Товар хороший, импортный, это вино в Италии делают:

Скрипнула входная дверь, в магазин зашла молодая пара. Взгляд Пахомыча сразу опознал в них приезжих, что на той неделе сняли дом у Петровны. Как говаривала Петровна - надоели им заграницы, хочется им в средней полосе, на природе, так сказать, в глуши.