Мастер Лабиринта

Глава 1. Рыбий город

Глава 1 Рыбий город

1.1. Вниз, в Рыбий город

Я спустился в Рыбий город найти ответы.

Вместе с утренней сменой рабочих миновал главные ворота и вестибюль. Съежился, когда дежурный дефендор завернул идущего рядом мясного – я и не заметил, что он выпивший. Пропуск, одолженный у Мая, я перевернул лицевой стороной вниз, и оделся в свою самую простую одежду. Стараясь не выделяться, сутулился и смотрел в пол. Взгляд деджова, дежурившего на раме ЭЛ-искателя, скользнул над моей макушкой и я пошаркал к эскалатору.

Лента змеиной шкурой выползала из-под пола. Я застыл на секунду. Сзади толкнули, лишая равновесия. Я шагнул вперед – и встал на движущуюся ступень. Вцепился влажными пальцами в резиновый поручень, сражаясь с головокружением: эскалатор спускался под острым углом, показалось, что я сейчас полечу вниз, с воплем ввинчиваясь в черную пустоту.

Я рискнул поднять взгляд – и задохнулся от ужаса и восторга.

Стены и укреплённые нервюрами своды главного коридора вспыхнули кислотными цветами, голографическая реклама закружилась, призывая купить-попробовать-только взглянуть, предлагая запрещённые наверху товары и услуги. Краски вспыхивали так ярко, что у меня глаза жгло, простые мелодии лились из невидимых динамиков, сражаясь между собой, извиваясь, пульсируя щебечущим гулом – как в парке весной, когда прилетают птицы. Здесь оказалось так здорово, так… по-настоящему. Так всего много, и это всё я могу рассмотреть и запомнить, если останусь ещё на час, или ещё на два. Как будто наступил День независимости, и я получил целую гору подарков.

Эскалатор въехал в волну сладкого густого запаха. Я вдохнул его глубоко, чтобы узнать лучше это место, пропитаться им… и замер, парализованный холодным ужасом: сейчас Она меня заметит. Сейчас Она на меня набросится.

Сладко-янтарный тубер струился из узких жабр вентиляционных щелей. Я зажал рот и нос руками. Мужчины и женщины вокруг сопели, жадно втягивая бесплатную городскую дозу. Старик впереди закашлялся и сел на ступеньку, задрав лицо к последним струйкам наркотика.

Я сдерживал вдох, пока не почувствовал, что лёгкие вот-вот лопнут. Затем закрыл губы рукавом куртки и дышал через неё – до Большого Зала нулевого уровня.

Один вдох… как сильно тубер расшатал мою защиту? Я здесь – как человек без иммунной системы в чумном городе. Нужно было взять маску. Нужно было остаться дома. Я представил, как Рыба чернильной кляксой просачивается в меня. Голова закружилась. Оттого что я задерживал дыхание, оттого что тубер действует, или это уже тварь объедает моё сознание?

В Рыбьем Городе под Озером мне запрещено появляться законами Атхен и «Экосферы». Отец убьёт, если узнает. В переносном смысле. Я для него важен. Рыба убьёт, если почувствует. Проглотит, и я буду заперт во тьме, пока в моей голове разрываются сосуды.

Но на нулевом уровне опасность минимальна. Здесь тысячи людей, Она меня не почует. Не должна почуять. Всё равно жутко.

Я мысленно развернул карту и пошёл к боковым коридорам Большого Зала. Найду Риттера. Узнаю, что с моими глазами. Вернусь домой. Простой план.

Пойму, что творится со зрением – буду решать, что делать дальше: знание – это свобода. У меня её так мало, что пора рискнуть.

В центре Большого Зала было столпотворение: человек двадцать дефендоров, затянутых в чёрную жаркую форму, то ли сдерживали кого-то, то ли сопровождали. Может быть, они знают, что я нарушил правила. Знают, что я спустился в Рыбий город, и караулят меня. Схватить, провести через весь уровень – так, чтобы все увидели меня, увидели, что я натворил – и только после этого доставить отцу.

Я побежал. По периметру зала. По лестнице вверх, на второй ярус. По железному грохочущему коридору с прутьями-перилами и прутьями-полом, мимо длинного ряда дверей, изуродованных граффити. Последнюю украшала чёрная табличка: Социальный врачебный кабинет. Я распахнул её и заскочил в помещение со стучащим гулко сердцем, свёрнутыми в тугой узел внутренностями и взмокшей спиной.

Здесь пахло старостью, горьким потом и медикаментами. Риттер, одетый в шерстяной полосатый свитер, спал за столом, откинувшись на спинку кресла, обняв себя скрещёнными руками и уронив подбородок на грудь. Длинный и костлявый, ещё худее, чем я его помнил. Сквозь стянутые в конский хвост грязно-серые волосы просвечивала пятнистая кожа скальпа.

Риттер старик, он спит, а я вошёл не спросив. Жар стыда плеснул мне в лицо.

Я повернулся, собираясь тихонько выскользнуть. Притворюсь, что не заходил, и Риттер не узнает, что я видел его уязвимым – стыдно от такого вранья будет ещё сильнее. Вздрогнул, представив, как стою снаружи кабинета, на узком балконе из железной решётки, заметный и подозрительный.

Я постучал кулаком в дверь – с этой стороны. Потом ещё раз, громче, до твёрдой боли в костяшках.

Риттер вздрогнул. Дёрнул головой. И, не открывая глаза, чётко ответил:

– Ожидайте. Я почти закончил.

Крохотный кабинет завалили журналы, книги, ящики со стеклянными колбами. В центре стояло старое железное кресло с передвижными стержнями, позволяющими менять высоту и наклон сидения, и блестящими зажимами для рук, ног и головы. Усадив в такое кресло, можно и роды принимать, и зубы рвать. Или подсоединить контакты и казнить, как на электрическом стуле.

От электричества я бы быстро умер. Но больнее всего.

Я переступил с ноги на ногу и пол скрипнул.

– Минутку. – Повторил старик. – Я уже почти...

Ему за семьдесят. Не знаю точно. Знаю, что он компьютерный биолог, а не дипломированный врач. Похож на большую усталую обезьяну, исхудавшую и неловкую.