Мастер тысячи дел. Книга первая

Глава седьмая. Серебристый клен

Провинция Хима. По дороге в Дейн.

Рода проснулась от того, что ее мутило. Желудок противно сжался, превратившись в горячий комок, который застрял где-то в животе, а к горлу подступила тошнота, от которой гортань жгло, словно каленным железом. С трудом повернувшись на своем самодельном ложе, девушка попыталась сесть, но голова тут же взорвалась болью, а в глазах потемнело. Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, Рода начала задыхаться и покрылась противным липким потом. Не понимая, что происходит, девушка вновь перевернулась на спину и закрыла глаза, судорожно сглатывая и пытаясь унять тошноту.

Когда сознания достиг вопрос, Рода уже с трудом сдерживала слезы. Ёшка присел у еловой кровати и с непониманием смотрел на Роду. Вроде бы вчера ей было лучше, а сегодня она должна была окончательно поправиться и быть готовой к пути. Однако, за ночь девушка превратилась в бледное подобие самой себя А если учесть то, что и до этого внешность спутницы нельзя было назвать яркой, то теперь мастер спрашивал себя:«А не тень ли это?». Втянув воздух сквозь крепко сжатые губы, Рода открыла глаз и хрипло сказала:

- Все в порядке.

Ёшка кивнул:

- Я вижу... Как давно тебе стало плохо?

Сглотнув, девушка пожала плечами, а мастер ответил:

- Ясно. Что болит?

Девушка смутилась, потому как очень уж это интимный недуг - расстройство желудка. И очень Роде не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее в момент, когда она будет стоять на коленях, опорожняя этот самый желудок. Прикрыв здоровый глаз, девушка вздохнула - Ёшка неплохо разбирался в травах, а значит сможет найти что-то в своей торбе. Во всяком случае, Рода очень на это надеялась.

_ Будет очень хорошо, если ты сделаешь отвар из дубовой коры.

Мастер кивнул:

- Тебе плохо, потому что ты ничего не ела.

Девушка вздохнула и промолчала. Спустя пару минут Ёшка уже развел костер и отсыпал нужное количество дубовой коры в металлическую чашку, которую использовал для приготовления еды. Дав отвару настояться, мастер отлил небольшое количество в деревянную плошку и подошел к Роде. Когда девушка попыталась сесть, но попытка успехом не увенчалась, мастер поставил плошку на пол и помог несчастной приподняться для того, чтобы сделать хотя бы пару глотков. Придерживая Роду, Ёшка наблюдал, как она пьет мелкими глотками, проводя языком по пересохшим губам. Как только чашка опустела, мастер сказал:

- Я думаю сегодня в путь не следует отправляться.

Рода грустно кивнула:

- Извини.

Ответом ей послужило оптимистичное:

- Ничего, проведем время с пользой.

Приоткрыв здоровый глаз, Рода поинтересовалась:

- Это как?

Ёшка лучезарно улыбнулся:

- Расскажешь о себе, а то совсем ничего не знаю.

Девушка нахмурилась:

- И что тебя интересует?

Мастер принялся рассматривать потолок и после некоторых размышлений, ответил:

- Как тебя угораздило попасть в монастырь?

Рода, чувствуя как разливается по телу благодатное тепло от выпитого отвара, устроилась поудобнее и мягко сказала:

- Меня никто не спрашивал.

-Это как? Ворвались в дом и увели в храм?

Грустно улыбнувшись, девушка пояснила:

- Я было очень маленькая, когда меня взяли на воспитание в монастырь. По словам настоятельницы, моя мать была бедной вдовой, у которой и без меня было семеро детишек, потому воспитывать меня сама она не могла и поэтому решила отдать в храм. Веря в то, что добрые монахини позаботяться обо мне и наставять на пути добра, она ушла, не назвав даже своего имени.

Ёшка кивнул:

- Жестокой, но логичный поступок.

Девушка повернулась к мастеру и с легкой иронией ответила:

-У всех воспитанниц истории не менее... Занимательные.

Мастер кивнул - вероятнее всего детям говорили ложь о том, почему они живут при храме, ведь малышу не нужно знать, что от него избавились, как от котенка. Даже взрослые плохо переживают предательство со стороны близких, что уж о детишках говорить? Конечно, ложь это грех, но даже грех может быть в благо. Пусть уж ребенок верит в то, что это судьба распорядилась так и он оказался одним из тех, кому предначертано нести свет в мир людей, чем будет задаваться вопросом, почему он был не нужен маме и та его бросила.

Рода, тем временем, продолжила:

- Как и все воспитанницы, я проходила обучение. Мы читали, молились и в свободное время помогали страждущим.

Мастер перебил, суховато сказав:

- Довольно весело проводили время.

Девушка улыбнулась:

- Религия учит с любовью и терпением относиться ко всем, именно так к нам и относились.

В общем и целом, Рода не соврала - матушка действительно была терпеливой и терпимой, но все равно, ни в какое сравнение с собственной семьей семья при монастыре не шла. Это уже потом, став старше и привыкнув, Рода перестала задаваться вопросом:«А как это - иметь свой дом?». Но вот когда она была помладше и посещала бедные семьи с одной из монашек, все было несколько иначе. Улыбнувшись собственным воспоминаниям, девушка тихо сказала:

- Когда мне было лет шесть-семь, мы пошли в город. Там была одна семья, очень бедная... Отец семейства работал от рассвета и до заката, а мать занималась домашними делами. По городским меркам они жили не просто бедно, а за чертой нищеты. Но знаешь что? Четверо детишек в рубахах не по размеру и с чужого плеча, не казались несчастными. Когда мы пришли с корзиной еды, нас встретила молодая и красивая женщина, несколько уставшая, она все равно радушно улыбнулась и пустила нас в дом. Малыши бегали по двору, сверкая грязными пяткам. Кто-то из старших нашел лягушку и они собрались вокруг, рассматривая сие чудо. А я, одетая в чистую, добротную одежду, в белом чепце и сытая, завидовала им. - Повернувшись к Ёшке, девушка закончила, - Они были бедны, но даже посторонний человек мог видеть, что они действительно счастливы. Их маленький домик стал на некоторое время моей сокровенной мечтой - белый, с синими ставнями, он казался нарисованным прямо в воздухе. Звонкий детский смех разносился по двору, нарушая тишину и казалось, будто боги простерли свою длань над этим семейством.