Матерь Могил

1

Погода в Городе стояла отвратительная — темно, мрачно и сыро, как поздней осенью. Подъезжая к вокзалу, людей на улицах Кристина почти не заметила — только редкие огни в окнах убогих деревянных хибарок и обшарпанных серых домов.

Едва выйдя из автобуса, Кристина мигом продрогла и насквозь промокла в своей джинсовой куртке и льняных штанах. В областном центре, откуда она приехала, стояли мягкие и теплые дни уходящего мая, но он был в ста километрах, а ее дебила-брата занесло именно в эту дыру.

Из тяжелой спортивной сумки Кристина достала весенний плащ и накинула, но к тому времени, как приехало такси, сырой промозглый холод дотянулся до костей, и Кристина тряслась, как мокрая крыса.

Водила попался молчаливый, и Кристина с облегчением выдохнула — говорить с кем-либо ей хотелось меньше всего. Она повернулась к окну, но почти ничего нового не увидела: все те же унылые серые здания; изредка в ряде серых, как кости, уродливых домов проглядывали частные домишки с собачьими будками, косыми заборами, парой грядок и резными наличниками на окнах; на ветру покачивались тополя; в центре Города, у перекрестка, возвышалась черная статуя Ленина; на окнах магазинчиков светились вывески, выложенные из гирлянды; по темным улицам проходили редкие прохожие.

Кристина вышла из машины. Холод тут же проник под сырую одежду. Такси развернулось и медленно покатилось прочь, поднимая брызги. Кристина осталась стоять у двухэтажного здания из серого кирпича, каких успела увидеть в Городе уже несколько десятков. Во дворе, врастая в землю, ржавел остов жигуля; ветер поигрывал пустыми бельевыми веревками.

Снимать номер в местной гостинице, одной единственной, Кристина побрезговала: «Радуга» выглядела хуже, чем общага сельского ПТУ, но в этом доме за терпимую сумму нашлась неплохая квартира — особенно неплохой она казалась на фоне «Радуги» и клоповников, которых Кристина успела повидать за всю жизнь.

Позже Кристина очень жалела, что не польстилась отелем в минус пять звезд.

Хозяйка съемной квартиры, дородная тетка лет сорока с короткой стрижкой, передала Кристине ключи, и в очередной раз повторила инструкции: мужиков не водить, чтобы не было разврата; после восьми не шуметь — много соседей-пенсионеров, нечего их тревожить; чайник с микроволновкой одновременно не включать — пробки выбивает.

Кивнув головой, Кристина прошла в маленькую комнату, и поставила на пол тяжелую сумку. Вера, хозяйка, отчеканив список правил, будто как-то уменьшилась, сдулась, и сникла. Кристина заметила, что та нервничала: Вера крутила тонкое кольцо на безымянном пальце и покусывала губу, съедая слой коричневой помады; поза грузного тела была неуверенной, и она втягивала голову в плечи, как черепаха.

— А как у вас там сейчас? — неожиданно спросила Вера, под «там у вас» скорее всего, подразумевая областной центр.

— Тепло и сухо, — хотела было со смешком ответить Кристина, но получилось угрюмо. — Погода у вас, конечно, дрянь.

— Да, дрянь… — задумчиво протянула Вера, скукоживаясь еще больше. — Раньше-то оно как? Не так, как сейчас, конечно, но сейчас тоже хорошо: тихо, спокойно, все друг друга знаем. Соседи тут все хорошие, приличные: на четвертом учительница на пенсии, семья рядом многодетная…

Кристина слышала это уже в третий или четвертый раз, и говорила Вера с такой же интонацией: сначала по телефону, и вот уже сейчас, вживую. Неужели именно Кристине «повезло» из Города на двадцать тысяч человек подцепить ненормальную? Или они тут все такие? Это бы объясняло, чего Андрейку сюда потянуло.

— Раньше-то оно как? Не так, как сейчас, конечно…

— А что было раньше? — Кристина решила прервать этот замкнутый круг.

— Да что раньше? Солнце, детки, дача, речка, шашлыки, на работу ходили все, хорошо было, тихо, мужья рядом…

Понятно, подумала Кристина. Бабенку на старости лет бросил мужик, вот у нее и потек чердак.

— Вер, это все, конечно, очень интересно, но я только приехала, насквозь промокла, мне хреново, и я хочу есть. Давайте потом?

— Да-да-да, конечно, — засуетилась Вера, не меняя интонации. — Что это я тут со своими этими, как эта… Уехать бы, да никак, — с грустным вздохом добавила Вера.

— Почему никак? — без особого интереса спросила Кристина.

— Дом это наш, дом это святое. — Тут Вера сурово посмотрела на Кристину. — Дом у нас тихий, приличный. Мужиков не води — соседи мне сразу наберут. После восьми не шуми — тут старушки и детки маленькие спят. Чайник с микроволновкой одновременно не включай — проводка старая, пробки выбивает.

Кристина, слишком уставшая для всего этого абсурда, просто смотрела в тусклые глаза Веры, подернутые поволокой.

— Я помню, — кивнула Кристина. — А теперь мне надо отдохнуть.

Давая понять, что разговор окончен, Кристина повернулась к Вере спиной, выдвинула ящик потертого комода, и принялась складывать туда свои вещи.

Вера тяжело вздохнула, что-то пробормотала, и скоро в коридоре хлопнула входная дверь. Кристина оглянулась через плечо — хозяйка действительно ушла. Кристина облегченно выдохнула, бросила не до конца разобранные вещи, скинула с себя промокшие тряпки, и пошла в душ. Нужно прогреться, как следует — если она сейчас заболеет, кто вытащит этого полудурка из очередного дерьма, в которое он вляпался?

Андрей не всегда был дебилом. Когда-то в детстве, до полового созревания, он интересовался только книгами, видеоиграми — да и больше ничем, в общем-то. Самый обычный сыч-задрот, ничем не выделявшийся из сотен тысяч таких же задротов, но их мамка-покойница, — чтоб ей гроб гвоздями кололся — иной раз, утирая гордую слезу матери-одиночки с раскрасневшегося лица, говорила: «Вот, мальчик умный растет! Не то, что дебилы эти со двора!»

Но как только на его костлявом лице вылезли первые прыщи, Андрей изменился, и из безобидного сыча сам превратился в дебила, будто разом отупев на пару ступеней эволюции: к книгам больше не прикасался; в компьютере не играл в игрушки, а все больше общался с такими же дебилами; оценки в школе у него тоже поползли вниз.