Матрица: начало

Матрица: начало

Все началось зимой две тысячи есятмого года, а если быть точнее, то в начале января. Вообще-то, люди не привыкли ждать чего-то хорошего после новогодних праздников. Обычно «все хорошее» пытаются донести до людей загодя. Именно в преддверии начальство всех уровней жизнеутверждающе рапортует об открытии новых станций, маршрутов и развязок, проводятся премьеры спектаклей и фильмов, презентации альбомов, благотворительные акции и даже амнистии.

А вот переход за календарный рубеж, напротив, в людском сознании крепко ассоциируется с похмельем и заветренным недоеденным оливье, а еще с повышением налогов, коммунальных платежей и вступлением в силу новых законов и штрафов.

Тем не менее все началось именно после главного зимнего праздника, будто бы тот, кто все это затеял понятия не имел о маркетинге, пиаре и технологиях воздействия на массовое сознание. Да более того, затеять-то затеял, а до сведения широких масс не удосужился донести хотя бы в виде малюсенького сообщения на малопосещаемой странице соцсети.

Хотя… а что собственно следовало доносить? Войн никто не объявлял, луна с орбиты не сходила, озоновый слой продолжал озонировать, льды не растаяли и, чего говорить, на худой конец даже в зомби никто не превратился. Нет, зомбиподобных, и даже достигших семидесяти-восьмидесяти процентов зомбогенной мутации, у нас в начале январе хоть пруд пруди. А вот чтобы появился хотя бы один единственный стопроцентный зомбак, не было такого. И врать не стоит.

Ну, тогда разве что остается нанопроцессор? Так ведь нанопроцессор давно уже не просто изобретен, а вошел в широкое производство. Так что, нечего было сообщать о нанопроцессоре, а потому люди какое-то время так и остались в неведении.

             * * *

            «Загудели, заиграли привода. Мы такого не видали никогда», - попытался пропеть Сева, но из спекшегося горла вместо задорного припева выдавился только невразумительный водопроводно-опрессовочный сип. Горло пересохло до состояния наждачной бумаги и требовало влаги.

            Сева, кстати, в неширокой среде студентов сокурсников известный как Севка Ботан, а в еще более узкой среде компьютерных хулиганов под ником Мырхакаыр (MrHkr –если точнее), проснувшись в своей комнатушке-пенале студенческой общаги, не умывшись и даже чаю не попив, сразу полез под стол и зашебуршал, издавая звон перебираемой тары. После минутных раскопок, Севка вылез на божий свет с полбутылкой недопитой жидкости и жадно припал к горлышку.

Глотая, он изрядно кривился, - то, что было накануне игристым почти божественным напитком, наутро превратилось в выдохшуюся теплую дрянь. Тем не менее, через минуту Севка с удовлетворением выдохнул, источник влаги сделал свое дело, жажда была утолена, сознание прояснилось. Но вместе с этим прояснением в его отяжелевшей голове раскупорился другой источник, теперь уже ментального плана, и перед мысленным взором понесся бурный поток воспоминаний прошедших новогодних праздников.

            Он поморщился и тяжело присел. Праздник, начавшийся весело и в предвкушениях, суля вознесение в дали, окончился тяжким падением на дно глубокого тартара. Чтобы понять, в какой момент все пошло не так, Севка попытался собраться с мыслями.

            Сначала ведь и впрямь все шло просто прекрасно. Он нащупал лазейку, малюсенькую трещинку в стальной броне корпоративного бункера. А потом еще и ломанул переписку кое-кого из не самих мелких менеджеров и выяснил, что контора собирается тестировать новую прошивку «нанопрошек». Это означало, что неприступную железяку слегка приоткроют и даже чуть-чуть покажут миру. Это давало шанс. Нет. Это давало ШАНС, которым Севка воспользоваться не сумел.

            Он начал мысленно перебирать все свои ходы, уязвленное самолюбие требовало немедленно найти, где ошибся, что проморгал, когда упустил.  В общем, в похмельном Севке проявился и захватил бразды правления вниманием великий и ужасный Мырхакаыр. Палец сам потянулся к кнопке включения компьютера, жажда, головная боль и все остальные телесные потребности отодвинулись на дальние задворки таблично-числового сознания. Он погрузился в двухзначную музыку кода, шаг за шагом проигрывая симфонию, которой не суждено было быть исполненной перед широкой публикой.

            Севка не сразу понял, в каком месте ноль-единичные арфы и командно-цикличные гитары сфальшивили. Ему пришлось не только просматривать все с самого начала, но и то, что этому началу предшествовало, и только тогда он обнаружил, что кое-что изменилась. Кто-то переписал «ноты». А ведь это более чем странно. Даже не так: такого просто не может быть! В его комнату никто не входил, он это точно знал по той простой причине, что сам все это время из нее не высовывался. А допустить мысль, что кто-то смог залезть в его святая святых через СЕТЬ? Об этом даже думать смешно, это ж все равно как залезть в берлогу к спящему медведю.

И тем не менее, факт на лицо. Вот строки выполненных действий. И тут Севку проняло, ибо он понял, что к нему в гости, причем, разумеется через СЕТЬ, собственной персоной заходил его величество сам Нан Прохорович, управляющий нанопроцессор корпорации с широкими полномочиями и высокой автономностью в принятии решений.

Тот, к кому Сева ломился все праздники, оказывается, незамеченным выходил через какой-то совершенно неизвестный ход, Мырхакаыром, к его стыду, не обнаруженный. То есть вот прямо так: вышел, послонялся, попытался привлечь внимание к своей персоне, однако был самым свинячим образом проигнорирован, а потому обиделся, развернулся и ушел, хлопнув дверью.

Севка решил прежде всего понять, каким таким черным входом, а точнее выходом, воспользовался непрошенный, но желанный гость. А когда не знаешь место, следует что? Правильно, следует выяснить хотя бы время. И как только он развернул событийный таймер, все сразу стало понятно. Ну, конечно, новый год. Ноль-ноль часов, ноль минут и секунд.

Нан Прохорович выходил, чтоб сверить свои чертовые атомные часы. В тот момент, когда Севка, глуповато улыбаясь, стоял с фужером, загадывая новогоднее желание, объект желания, объявился здесь с вопросом: «извините, вы случайно не подскажете сколько сейчас десятых секунды в минус седьмой степени? Не знаете, да? Ну, извините, я тогда пойду, пожалуй…»