Мечта

В школьные годы моя сестра разрисовывала кошками всю свою бумажную канцелярию. На страницах тетрадей, учебников и дневника, как в ярком карандаше, так и в обычной синеве шариковой ручки мелькали пушистые, усатые котики.

– Доча! Ну сколько это будет продолжаться? – недовольно вопросила мама. – Сколько можно портить учебники и тетради? На родительском собрании твой классный руководитель пожаловался на порчу учебника! – воскликнула она, держа в руке задачник по математике.

– Ну мам! Вот кошку заведем и сразу перестану! – взывала к пониманию сестра.

Тогда мама ничего не ответила. Она считала, что иметь домашнее животное в доме — это большая ответственность: «Кто же будет следить за кошкой? Ведь я и муж с утра до вечера на работе, сыну лишняя морока не нужна, а дочка… А дочка, может, с таким делом и не справится...» – размышляла про себя мама. Поэтому на просьбы сестры завести пушистого зверя мама каждый раз отказывала.

Как-то в неприятную, заснеженную, суровую зиму в судьбу нашей семьи вмешался и тут же во всю разхозяйничался сезонный грипп. Сестра с мамой в поликлинике, с соплями, в режиме живой очереди пытаются пробиться к врачу.

– Мам! Ну сколько можно ждать! – на весь коридор завопила сестра.

– Сколько надо столько и будем ждать! – отрезала мама. – И не кричи тут! Не позорься!

– Мам, смотри кто тут у нас! – воскликнула снова сестра, не обращая внимания на слова матери.

– Ты опять! – возмутилась мама. – Ооо… Как она тут оказалась…– изменился в момент тон мамы.

У ног ластилась кошка, с виду трехмесячная, почти вся черная. С необычайно ласковым взглядом, чернильным кожаным носиком и белоснежными щечками из которых росли длинные усы. Ее белые лапки-сапожки замарались грязью, а длинная шерсть бродячей сиротки совсем запылилась. Глаза пушистой беспризорницы просили тепла.

Вид животного, ждущего человеческой заботы, вызвал слезные ручейки на щеках сестры и мамино же сердце вдруг сделалось беспомощно мягким. В этот же день беспородный зверек обнюхивал каждый закуток нашего, такого загадочного, нового для него дома.

Первое время, пока питомец приучался к туалету, да и вообще к квартирной жизни, кошечка именем не обзавелась. Так и окликалась по-простому – «коша».

– Коша! Коша! Кушать! Кушать! – теперь с постоянством режима звучало в коридоре квартиры.

Позже как «Коша» облагоразумилась и бросила писать по углам у нее появилось имя – «Арзу», в переводе с тюркского «Мечта». Теперь в квартире слышались каждодневные взывания к «Мечте».

По молодости Арзу брала от кошачьей, беззаботной жизни все. С утра она плотно трапезничала дома, а потом через форточку сбегала на день, а то и два на улицу. Дворовое воспитание все-таки тянули ее на свободу. Жили мы на первом этаже, поэтому спрыгнуть на манящую волю ей было совсем нетрудно. Иногда Арзу возвращалась с добычей, она ходила на охоту. Под столом на кухне время от времени появлялись дохлые мышки, воробьи и даже голуби. При этом она каждый раз мяучила громким созывом всех к добыче, дабы предъявить такую «нужную» для нашего пропитания свежую дичь. Заботливым взглядом матери она смотрела, как мы дивимся «уловом» хвостатого кормильца семьи. «Не кошка, а прям спаниель – мечта охотника» – с улыбкой делились мы с соседями.

Одной весной Арзу стала пропадать все чаще и на более долгие промежутки времени. То два дня, то три. Однажды, как показалось, она сбежала с «концами». Мы все переживали – может ее сбила машина или загрызли собаки. Безуспешно выискивали Арзу по дворам, клеили объявления о пропаже. А наша «Мечта», гуляка, вернулась через две недели. Запрыгнула в форточку и поприветствовала нас распереживавшихся виноватой мордашкой. В течении следующих дней она сидела дома. На улицу не рвалась, стала более спокойной. Потом увеличилась в животике. В итоге родила четырех разноцветных котят. Мы умилялись малышам – слепые моськи котят все искали в шерстке своей мамы сосочки для кушаний. Материнская забота Арзу теперь делилась между нашей семьей и четырьмя шерстистыми пупсиками.

Котята подросли, их пришлось раздать. Новых хозяев нашли без проблем, спасибо общительности сестры – пристроила всех малышей подружкам. Арзу после внезапной пропажи детей видно расстроилась – плакалась и мяукала, часами выискивала их по квартире. Но уже через неделю ее поддержка и забота снова сосредоточилась на нас.

Проходило время, «Мечта» взрослела. Вылазки кошки на улицу продолжались, но не носили уже постоянного характера. Много внимания она уделяла домашним. Отцу, матери, сестре и мне. Кто-то ругается – она тут как тут, мяучит как рефери. Кто-то плачет – она играет роль успокоительного. Кто-то болеет – она ложится на больное место и все проходит. Пропадали физические и душевные боли. Странно и так загадочно. Не зря во многих религиях кошки священны…

С возрастом ко мне пришла уверенность в том, что кошка, эта «Мечта» Арзу, словно добродушный человек, все понимает и очень о нас заботится. Что она полноценный член семьи. И за этой семьей приглядывает. Этот понимающий, заботливый взгляд был с нами четырнадцать лет. Это понимание и родственная связь оставались до конца.

– Руслан! С кошкой что-то происходит! – послышались утром крики сестры.

Я сбросил одеяло и рванулся на голос. Арзу ползла в коридоре, задние лапы отнялись и волочились по полу. Кошка молча, с тяжелым усилием, фанатично пробиралась на выход из квартиры.

Я застыл от увиденного. «Она хочет уйти, но не может», осознал с горечью я. Что же делать…».

– Я отвезу ее к ветеринару… – в отчаянье проговорил я.

– Они должны ей помочь. – сказала через плач сестра.

Уложил почти обездвиженную кошку в переноску. Арзу стойко переносила сильные боли, она издавала слабые, сдержанные звуки. Словно просьбы.

Ветеринарка рядом, пешком двадцать минут.

Срочный осмотр врача.

– Оторвался тромб. Надо усыплять. Животное мучается. – объявил ветеринар.