Мелодия проклятой любви

Часть II. Глава 2

Странное нежелание шевелиться покинуло меня к полудню. Образы, увиденные ночью в притоне, отступили на второй план. Потребность в еде оказалась сильней апатичного намерения провести весь день в постели. Я поднялась. В покосившемся настенном шкафчике слышалось нервное шебаршение. Наверное, мышь готовилась к самоубийству. Я бы и сама повесилась, но апартаменты мои не имели надлежащих для этого дела удобств, но зато задавали нужный настрой.

Чтобы выйти на улицу, мне нужно было преодолеть длинный общий коридор, по обеим сторонам которого имелись двери в другие комнаты. Почти все они были заперты, так как жильцы в разгар рабочего дня, в отличие от меня, отправлялись добывать деньги. Я же шла их тратить. Но остановилась уже перед самым выходом, застигнутая врасплох детским плачем. Надрывные, тяжёлые всхлипы неслись из-за приоткрытой двери, напротив которой я стояла.

- О, малышка, потерпи! Я сейчас! – чуть приглушённей прозвучал женский голос. Но малышка не могла терпеть. Плач её прервался кашлем, а кашель перешёл в хриплый стон. Услышав его, я ощутила, как сжимается моё сердце под грудной клеткой. Толкнув дверь, я зашла в чужие покои. Они были просторней моих и состояли из двух комнат. Проход во вторую был завешан плотной серой тканью. Видимо, взрослые постояльцы находились там. А плачущая маленькая девочка лежала в тесной для неё люльке, подвешенной у окна. Светлые волосики потемнели от пота и прилипли ко лбу, личико покраснело от слёз. Малышка не шевелила ни ножками, ни ручками, лишь моргала и хныкала, словно невыносимая слабость завладела её крошечным телом. Я лишь мимоходом раньше видела детей такого раннего возраста, когда покидала школу для прогулок по городу. Вид беззащитного страдающего дитя привёл в действие механизм чувств, о которых я раньше даже не подозревала. Взявшись одной рукой за край люльки, я принялась тихонько её качать.

- Дивные птицы в далёких садах

Трели выводят чудные,

Они прилетают к нам лишь во снах,

Забирают думушки трудные, - пропела я не своим голосом колыбельную, которую слышала от мамы. Девочка тяжело дышала, но не плакала. Я не могла понять: то ли у неё совсем кончились силы, то ли мне удалось её успокоить.

- Ты кто такая и что здесь делаешь? – заставив меня вздрогнуть, спросила молодая женщина. Я и не заметила, как она отодвинула плотную занавеску и вышла из второй комнаты. Хоть вопрос женщины и прозвучал грозно, но выглядела она измученной и неприлично худой.

- Я думала, что могу помочь, - правдиво ответила я. Недоверие отразилось на лице незнакомки.

- Кто там, Лали? – на сей раз в диалог вступил мужчина. Он выглянул из той же комнаты. Кажется, ему было трудно передвигаться, поэтому он остановился, схватившись за косяк.

- Вы вчера сражались с Громом, - непонятно зачем я произнесла свою догадку вслух. «Герой», который и минуты не продержался на арене, стыдливо опустил взгляд.

- Ага, сражался! – вспылила вдруг женщина. – Решил счёты с жизнью свести, чтоб я одна с малышкой мучилась! Ей лекарства нужны, а он весь израненный явился! Последние простыни перевела на повязки!

- Я хотел раздобыть денег, - оправдываясь, буркнул мужчина. – Обещали двести зар! Нам бы хватило на микстуру из аптеки, а не на бесполезные травы знахарки!

- Но ведь ты и клинок-то держать не умеешь!

- Я не хочу, чтоб ты торговала телом!

Перепалку супругов нарушил новый приступ кашля. Щёки малышки горели алым, теперь я понимала, что это не из-за плача. У девочки поднялся жар.

- У меня есть деньги, какая именно микстура нужна? – сообразив, что реально могу помочь, быстро спросила я. Лали, мать малышки, вновь недоверчиво посмотрела на меня, затем перевела взгляд на дочь. В нём было столько нежности и тревоги, что я невольно отступила на шаг назад от люльки.

- Я сейчас дам рецепт, - женщина отвернулась к столу, на котором уже стояли какие-то бутыльки и лежали различные бумаги.

- Мы вызывали врача, - как бы оправдываясь, проговорил мужчина. – Осмотр обошёлся нам в двадцать зар. А уж выписанные им лекарства купить нам не по карману. Меня уволили…

- Хватит ныть, - прервала мужа Лали и молча протянула мне смятый лист бумаги.

Если я вчера возмущалась наглостью торговца оружием, то сегодня я была просто в немом ступоре. Фармацевт стребовал с меня за скляночку размером с мизинец сто зар, а ещё пятьдесят за таблетки в плотной бумажной упаковке, тридцать за болеутоляющий сироп и пятнадцать за мятный леденец от кашля.

- Это же грабёж, - процедила я сквозь зубы, забирая товар.

- Это импортные лекарства, - воздев в воздух указательный палец, пояснил аптекарь. Вступать в дискуссии у меня времени не было, но наградить мужчину убийственным взглядом напоследок я успела.

Когда вернулась в барак, то без стука зашла в комнату соседей. Лали сидела на стуле и кормила дочь грудью. Я вообразить себе не могла, откуда браться молоку в теле столь худой женщины. Мужчину я не увидела. Подумала, что он в другой комнате оправляется от своих ран.

- Чем она больна? – выкладывая лекарства на стол, шёпотом спросила я.