Мелодия жизни

Глава 1

Мирослава

Белоснежные резные стены большого зала консерватории привлекли мой взор уже второй или третий раз за год. Я сидела за черным роялем, сложив руки на коленях, и мысли о предстоящем конкурсе лихорадочно сменяли друг друга. Казалось, недавно я и не надеялась, что стану студенткой высшего музыкального учебного заведения. Думала, что не смогу сдать вступительные экзамены, что мой красный диплом музыкального колледжа можно с лёгкостью выбросить. Но комиссия решила иначе, и в августе я, к счастью, увидела свою фамилию в списке абитуриентов, зачисленных на первый курс.

После этих воспоминаний я поняла, как же быстро летит время… Но только не на репетициях с преподавателем.

Внизу, около сцены стояла Элеонора Викторовна – мой профессор по фортепиано. При первом взгляде она производила впечатление утончённой женщины шестидесяти лет, всегда одевавшейся в элегантную юбку-карандаш и блузку с накинутым сверху пиджаком, а её чёрные окрашенные волосы часто были собраны в замысловатый пучок.

Преподавательница дала несколько указаний к исполнению и попросила сыграть Ноктюрн Шопена, не спеша двинувшись к креслам последнего ряда.

Я медленно перенесла руки на клавиши, и первые звуки эхом раздались в просторном зале. Плавная лиричная мелодия лилась из инструмента, заставляя на мгновение прикрыть глаза от удовольствия. Мне нравилась эта пьеса, пропитанная душевными переживаниями, затаённой печалью.

Как говорила Элеонора Викторовна, каждая пьеса – отдельная жизнь, которую нужно пропустить через себя от начала до конца. Если исполнитель полностью погружается в произведение, чувствует его и бережно относится ко всем деталям, то зритель верит каждому «слову», каждой эмоции пианиста.

— Умница, — удовлетворённо произнесла учительница, когда я закончила играть, — теперь всё так, как нужно. Сегодня вечером ничего не играй. Отдыхай. Завтра придёшь, тогда и разыграешься перед конкурсом.

— Хорошо, — слегка улыбнулась я, повернув голову к Элеоноре Викторовне.

— На сегодня – всё. Можешь идти.

Я спустилась со сцены и, прихватив свою черную сумку, попрощалась с преподавателем.

За окном уже вечерело. Распахнув массивную дверь консерватории, я почувствовала приятную сырость в воздухе. Ветер слегка взлохматил мои блондинистые волосы, недавно постриженные под каре, и я поправила выбившиеся пряди. Прохожие уныло шагали по мокрым после дождя дорожкам, но мне такая погода вполне нравилась, несмотря на то, что уже почти заканчивался апрель, и все ждали весеннего тепла.

В сумке зазвонил телефон, и я взяла его в руки. На экране была изображена фотография моего папы.

— Алло, — оживлённо сказала я в трубку.

— Привет, доченька, — раздался родной ласковый голос. — Как дела? Всё хорошо?

— Да, пап, только что вышла из консерватории. Занятия прошли нормально, Элеонора Викторовна сказала, что я готова к конкурсу.

— Здорово, я рад за тебя, — искренне ответил отец.

— От мамы нет никаких вестей? — спросила я, готовясь к нерадостным новостям.

В трубке повисла тишина.

— Есть. Пока что она не может приехать, съёмки ещё не закончились.

От досады я сжала пальцами телефон. Внутри поднималась волна злости, но я сдержала её. Папа не был виноват в беспечности матери, не стоило на него выливать все эмоции.

— Понятно, — отозвалась я как можно равнодушнее.

— Ладно, Мира, у меня ещё остались дела по работе. Встретимся дома.

— Ага, до встречи.

Мама ещё давно поставила карьеру на первое место — съёмки в сериалах и фильмах ей очень нравились. Она обладала большим актерским мастерством, и все режиссёры хотели, чтобы женщина играла в их телешоу. Работа приносила ей немалую прибыль, но о своих детях мама почти не заботилась и очень редко приезжала. Даша, моя младшая сестра, особенно остро восприняла такое отношение матери.

Вздохнув, я сбросила вызов и проверила новости в соцсетях. Вдруг я почувствовала, что задела кого-то плечом, и подняла голову.

— Извините, пожалуйста, — повернулась я к незнакомке. Встретившись с ней взглядом, я почему-то сразу поняла, что мои извинения не сгладят ситуацию.

— Смотри, куда идёшь, курица! — грубо ответила девушка и, отвернувшись, встряхнула рыжими кудрями.

— Простите, я не заметила вас...

Но рыжеволосая уже не слышала меня и ушла прочь. Неприятная особа.

***

В квартире очень громко играл альтернативный рок, что было не совсем приятно для моих чутких ушей. Значит, Даша уже была дома. У неё установилась традиция: каждый раз после школьных занятий включать музыку и валяться на кровати.

Я заглянула в комнату сестры, в которой большую часть занимала двуспальная кровать из тёмного дерева, накрытая синим пледом, а напротив неё стоял шкаф-купе, в углу – письменный стол с компьютером. На белых стенах, в частности над столом, висели плакаты разных музыкальных рок-групп: на лицах их участников был нанесён жуткий грим, сделан пирсинг и набиты тату везде, где только можно. Это было ужасающе для меня, и я никогда не разделяла предпочтений Даши.

— Привет, — сквозь музыку произнесла я, присев на кровати.