Менестрель идёт по свету

Глава 1.

ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА.

Здравствуйте, уважаемые читатели!
Считаю необходимым предупредить, что, поскольку, этот роман - о менестреле, в тексте будет много песен и стихов, как принадлежащих известным (или не очень) авторам и исполнителям, так и собственного сочинения. Если вам нравятся подобные лирические вставки в романах - значит, вы пришли по адресу, если же нет - вы можете просто их пропускать в тексте.

Некоторые стихи и слова к песням написаны мною специально для этого романа. Все чужие песни и стихи, которые я буду цитировать в романе, обязательно будут подписаны, если подписи с указанием авторства нет, значит, произведение - моё. Теперь остаётся надеяться, что я не забуду как-нибудь подписать автора, и не получу обвинений в плагиате))) Ну, а если серьёзно, увидите такое - срочно пишите мне в комменты, я буду вам очень благодарна.

Спасибо за внимание и за то, что проявили интерес к моему творчеству. Надеюсь, вам понравится.

В путь!
____________________


Менестрель подмигивает хозяину таверны и продолжает его убеждать:
- Господин, поверь, такой музыки ты в своей таверне ещё не слышал. Вот увидишь, сегодня будет так много народу, что моё вознаграждение с лихвой отобьётся заказанным у тебя пивом!
- Ладно, показывай свою музычку, - ворчливым тоном соглашается Глесс, владелец придорожной таверны «Три ручья». Если бы кто-нибудь спросил у Глесса, отчего таверна носит такое название, то он бы пояснил следующее: первый ручей – это тот, что исходит из реки Кальмы и течёт неподалёку от самой таверны, второй ручей – это тот, что журчит при наливе пива из бочки в кружку, ну а третий – тот, что журчит, когда это пиво выходит из организма. Однако те, кто не в курсе истории названия, могут вполне посчитать, что оно довольно красивое и поэтичное.
Ксан расчехляет свой струнный музыкальный инструмент – весьма необычной формы и раскраски, кстати. Трогает струны, проверяя настройку, и начинает петь:

Хорошо быть пивоваром,
Толстым, добрым, в меру старым.
Позабросив всех подружек,
Быть в кругу пивных лишь кружек.
Чтобы глупость вроде мыслей
О прекрасноликих девах,
Не мешала основному
Пивоваренному делу.

Я признаюсь: пивоваром
Стать решил не без причин.
Всем известно - в пивовары
Берут истинных мужчин.
Поголовно уважают
Все тебя - и млад, и стар,
Если гордо носишь титул
Ты "Кальминский пивовар"

(Слова песни «Хорошо быть пивоваром» группы «Тролль гнёт ель». Последняя строка в оригинале звучит «Скандинавский пивовар»)

Глесс ухмыляется в усы, довольно поглаживает бороду. Приятно, что даже пришлые менестрели в курсе, что пиво Глесс варит сам. Видать, слава народная далеко распространилась.
- Хорошая песня у тебя, малец! – басит довольный Глесс, - Коли остальные не хуже, приходи вечером выступать.
- А нет ли у тебя, почтенный Глесс, комнатки какой отдохнуть с дороги, да сил перед концертом набраться? Отмыться от дорожной пыли, опять же, не помешает. Да и подкрепиться тоже.
Глесс тяжело вздохнул, но выложил на стойку массивный железный ключ, при этом всё же не удержался и проворчал:
- Вот за что я вашего брата не люблю, что дай вам палец – вы руку по локоть откусите.
Мальчишка-менестрель снова подмигнул, задорно рассмеялся и взлетел по ступенькам на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев. Вообще-то, у Глесса была таверна, а не постоялый двор, но несколько комнат он всё же держал для припозднившихся гостей.

Нужная комната нашлась в самом конце коридора, была она маленькой и пустой: одна кровать и таз для умывания. Молоденькая девчонка – видать, дочка трактирщика – принесла несколько кувшинов исходящей паром воды и вылила в таз. Затем сбегала на кухню за простеньким обедом, состоявшим из овощного рагу с редкими кусками мяса, ломтя хлеба и кружки компота. Сгрузив поднос прямо на кровать – а куда ещё-то, раз стола нет? – она стрельнула глазками в молоденького менестреля и покинула комнату.

Ксан первым делом запер за ней дверь, оставив ключ в замочной скважине, как делал всегда, а потом начал раздеваться, намереваясь освежиться. Конечно, большой деревянный таз не заменит ванны и, тем более, бани, но зато и не в реке всё же. Всё-таки Кальма уже достаточно холодна - в ней особо не помоешься. Вдобавок у реки Ксана могут увидеть, а это для него нежелательно, ведь этот некто может заметить, что Ксан – не совсем мальчик. Точнее, совсем не мальчик. Девочка, то есть.

Не так давно мальчик-менестрель по имени Ксан был девушкой Александрой, которая жила в нашем мире, училась в Политехе, сочиняла смешные песенки и вела видеоблог. Саша играла на гавайской гитаре, даже выступала со своими песнями в жанре стендап, правда, уровень её популярности был скорее местечковым, чем общероссийским – да и то, в определённых кругах. Вот и в тот вечер она шла по городским улицам, спеша на выступление в один из клубов. В руке – чехол с любимым укулеле синего цвета, за спиной – рюкзак с термосом и бутербродами, а также всякими необходимыми мелочами. Шла, глубоко задумавшись над своим номером, проговаривала про себя шутки, размышляла над тем, в какой последовательности лучше исполнять песни. А когда оглянулась, поняла, что находится посреди поля. Только две колеи примятой травы – вот и всё подобие дороги.

Сначала Александра никак не могла сообразить, что именно не так: она всё ещё витала в своих мыслях и не сразу отреагировала на изменение пейзажа. Постепенно до неё начало доходить, что чисто полюшко с луговыми цветами – не то, что ожидаешь увидеть в центре Питера. И главное: по всем сторонам до самого горизонта – ни деревца, ни здания, ни даже холма какого-либо. Только поле - и всё. Ну и эта тропинка двухколейная. Александра остановилась – оказывается, до этого она продолжала по инерции идти – и огляделась. Ни души. Только солнце, клонящееся к закату. Красота!
Но что произошло, как она тут оказалась? И что ей теперь делать?
Впрочем, оставаться на месте точно не имело смысла, значит, надо идти вперёд.

Уже в сумерках Саша вышла к деревне и постучалась в первую попавшуюся избу. Там жила вдовица, которая сперва не хотела пускать Александру в дом, приняв её за мальчика. Дело в том, что Сашка была типичная пацанка: коротко стриглась, одевалась в джинсы и толстовки, не использовала косметику. Да и сама она была далека от канонов женской красоты: светло-каштановые короткие волосы обрамляли треугольной формы лицо, на котором можно было различить узкие бледные губы, длинноватый нос, высокий лоб. Разве что глаза были большими и серыми, да брови вразлёт всегда сохраняли форму, что делало ненужным выщипывание. Впрочем, Саша не стала бы ничего выщипывать, будь у неё там даже монобровь. Дополнением ко всему, на носу и щеках была россыпь веснушек, наиболее заметная летом и почти исчезающая к зиме.

Фигура у девушки была стройная, хотя скорее подходит «худощавая». Грудь могла бы неплохо смотреться в пушапе, но Саша носила только спортивные лифчики, в которых её единичку было почти не видно, особенно если сверху надеть безразмерную толстовку. Не удивительно, что почтенная вдова приняла Александру за парня.

Потом уже, когда разобрались, госпожа Тиви – так завали вдову – поила Сашу чаем и расспрашивала, что она делает здесь одна. Девушка честно рассказала, что сама не знает, как сюда попала и где находится. Сердобольная вдовушка, охая и ахая, начала просвещать Александру, и в процессе разговора та поняла, что конкретно попала. Попала в замшелое средневековье, в котором из плюсов, разве что то, что ведьм на кострах не сжигают, а очень уважают и ценят. Но если ты не ведьма, а простая девушка – будь добра, сиди дома, вари супы, и без мужа, брата или отца на глаза добрым людям не показывайся. Ни того ни другого, ни третьего у Сашки не было ни в этом мире, ни в том, который она так внезапно оставила. Да и кушать что-то надо, а на работу женщин не могли взять без согласия родственников. Можно было устроиться на свой страх и риск к таким господам, которые не шибко законы соблюдают, но это для молодой девушки – билет в один конец. Если обычно положение женщины в этом мире является зависимым по отношению к мужчине, то в данном случае всё куда хуже: фактически она становится рабыней, за которую некому заступиться.

Тиви предложила остаться у неё, быть ей названой дочерью. А, так как, мужчин у них в семье нет, то и свободы у Александры будет больше. Правда, предупредила, что по истечении траура, староста деревни сможет снова выдать Тиви замуж, поскольку негоже, чтобы женщина одна оставалась. И неизвестно как себя поведёт по отношению к Александре названый отец. Так что, Сашка подумала-подумала, подхватила свою гитарку, поблагодарила хозяйку за всё, и отправилась восвояси. С тех пор и ходит по городам, да сёлам, развлекает народ – когда песнями собственного сочинения, когда – теми, что успела выучить в своём родном мире. Песен Саша знала много, петь любила и умела, а мальчишеский вид помогал ей маскироваться.

Закончив умывание, Ксан – она уже привыкла так себя называть – потрясла головой, чтобы та быстрее высохла. Заодно и нежданно нагрянувшие воспоминания стряхнула: остывающий обед не будет ждать. Перекусив, Саша переставила поднос на пол – надо бы отнести, но ей было откровенно лень, да и в сон клонило неимоверно. Так что, устроившись на кровати, девушка через минуту уже спала.