Меньшинство

Меньшинство

***

Эта история началась девять дней назад, когда мы с Дженис гуляли в парке. Теперь мне даже не грустно – мне до истерики смешно, когда я повторяю про себя вопрос: "Как мы к этому пришли?"

Сейчас я сижу в больнице с Дэном, здесь, в зале для посетителей, пока моему другу Эшли пришивают откушенное ухо. Вокруг полный хаос – медсестры мечутся от одного пациента к другому, из нескольких палат мониторы истошно пищат об остановке сердца, крики и кровавое бульканье больных сливаются в комичную джазовую мелодию. Ха, вот так сравнение. Но ведь это в джазе можно кое где пренебречь ритмом. Глупые больные никак не могут скооперироваться, чтобы кричать в такт.

Дэн начинает скулить, когда чей-нибудь голос прорывается поверх общей музыки, пытаясь начать свое соло, и я прижимаю его к своей ноге, чтобы успокоить.

- Зато тебя больше никто не поимеет, так ведь? – говорю я ему. Он смотрит жалобно. - Такая здоровенная детина, и не смог сожрать своих хозяев.

Сегодня мы с Дэном чудом спаслись из толпы взбесившихся активистов. Возможно, теперь это единственная выжившая собака в городе. Может, он вовсе и не Дэн, но это первое, что пришло мне в голову. Дженис скоро выходит из-под стражи, и нам не будет нужды спорить, если я скажу, что у нашего нового питомца уже есть имя.

Парк

Тот день выдался на редкость теплым, и мы решили выбраться на прогулку в парк. Повсюду были влюбленные парочки, хозяева со своими собаками, семьи с детьми. Мы были как белые вороны среди этих многочисленных меньшинств. Некоторые мужчины, держащиеся за руки (почему-то их было больше, чем таких же женских пар), глазели на нас как на нечто небывалое. В последнее время мы чувствовали, как отовсюду нам навязывают идею, что отношения между мужчиной и женщиной – отголосок средневековья.

Почти все люди с собаками были членами Общества Любителей Животных. Отличить нормального человека с собакой от ОЛЖ можно только по наличию поводка. Для ОЛЖ поводок знаменовал жестокое обращение с животным. Они несли своих питомцев на руках или шли нога в ногу, изредка останавливаясь, чтобы опуститься к ним и позволить облизать свой нос или рот. Эта их новомодная привычка будила у нас с Дженис рвотные позывы, хотя мы старались этого не показывать – кому нужны проблемы с полицией. Еще одним трендом среди собаководов была демонстрация гениталий. Сегодня мы встретили два тому подтверждения. Отвратительно было смотреть, как они останавливались, чтобы потереть у своего пса между ног, а потом поднимались и гордо шли мимо других, демонстрируя... Мне даже противно подумать что. По старинке мы называли ОЛЖ зоофилами.

- Бедные животные, - вздохнула Дженис.

- Мне кажется, они пичкают их какими-то транквилизаторами.

- Чтобы спариваться?

- Ну да… Смотри, еще один. – Я кивнул на человека, без питомца, зато в футболке, на которой красными буквами было написано "Собака – друг человека. И не только". А ниже, мелкими буквами – "Общество Любителей Животных".

- Фу, какая мерзость, - шепнула мне на ухо Дженис.

Двое лесбиянок с маленьким сыном неодобрительно посмотрели на нас. Я им улыбнулся - наверняка слышали и подумали, что мы их обсуждаем.

- Пойдем в наше место, - предложила Дженис, - подальше от этих стереотипов.

Мы направились в небольшой сквер в конце парка. В прошлом году там не было ни души, за исключением двух-трех таких же как мы пар, которые наконец нашли уединение. Теперь этих пар было пять, и ни одной нормальной.

Мы болтали о знакомых и друзьях, о работе, о книгах, и мне было так хорошо с ней, что в голову пришла дурацкая и смелая идея.

- Как думаешь, может, нам пора... – я запнулся, увидев тень испуга в глазах Дженис, - Ну что такое?

- Ты видишь, как они на нас смотрят? – она осторожно покосилась в сторону четырех геев на соседней скамейке.

- Плевать на них, - я отмахнулся, - Дженис, пока браки между мужчиной и женщиной не перестали быть законными… Ты не думала о том, чтобы воспользоваться этой возможностью?

- Ты серьезно? – мне показалось, что такой радостной улыбки я еще не видел, - Джек…

Она обняла меня.

- Я люблю тебя, Дженис, - я поцеловал ее.

Мы были так поглощены друг другом, что не заметили, как подошел полицейский. Он тронул меня за плечо, и я оглянулся.

- Нам поступили жалобы, - начал он, - Эээ… О том, что ваше поведение оскорбляет чувства некоторых посетителей.

- Каких это посетителей? – внутри меня начала нарастать злоба.

- Некоторых посетителей, которые считают, что вы пропагандируете ненависть к ЛГБТ-сообществу.

Я оглянулся на соседнюю скамейку – наши соседи пристально смотрели на нас, скрестив руки.

- И что теперь? А они не оскорбляют моих чувств, когда держатся за руки и целуются?

- Где ты видел, чтобы мы так делали? – крикнул один из них.

- Везде! В парке, на улице, в общественных местах, в автобусе! От вас даже детям не скрыться, вы найдете их и возьмете на воспитание, чтобы вырастить таких же как вы!

Полицейский, который на вид тоже был из этих, кажется, разозлился на меня.

- Ну все. Вам придется пройти со мной.

- Не пойдем мы никуда, - заявила Дженис.

- Мэм, а что это у вас..?

- Что? Где что? – она испугалась.

- На футболке, - он ткнул в нее пальцем.

Изображение на футболке Дженис демонстрировало счастливую традиционную семью с двумя собаками породы хаски, которых взрослые выгуливали на поводке.