Меня зовут I-45 (ориг. "Куда ушла Медея")

(Не)свобода

Когда ее выпустят? Хороший вопрос.

Сперва Малая задавала его каждый день, затем — каждые три дня. Последние дни не спрашивала совсем. Просто ждала. Сидела в бетонной коробке два на два шага. Терпела ежедневные визиты Алариха. Без устали веселила его, взламывая программы и чужие системы на блокноте; заставляла их делать то, что не было задано установками.

Включить сигнализацию.

Открыть дверь.

Перевести деньги на счет.

Все это она делала без особого удовольствия. Аларих же хлопал в ладоши и радовался так, что тряслись все три подбородка. Чем больше Малая его рассматривала, тем отвратительнее он казался. Крепкое тело гнездилось на стуле и, казалось, вот-вот его раздавит. Кулаки покрыты рыжими волосами. Клыки на верхней челюсти выступали вперед, как у зверя.

Она сама тоже была омерзительной. Грязной. Каждую ночь ей снился убитый легионер. Искаженное страхом лицо, прежде чем его накрыло многими тоннами груза. Он был ни в чем не виноват, просто исполнял свой долг. А она… Хотела ли она что-то сделать? Помочь, остановить машину? Вряд ли.

Он вез мясо, тот грузовик. От этой мысли становилось еще хуже.

Малая прикрыла глаза, шумно выдохнула. Нужно собраться, что-нибудь придумать. Но каждый раз, когда открывалась дверь и в проеме возникал силуэт Алариха, она цепенела. Не могла придумать ни единого способа покинуть бетонную клетку.

Глупый номер. Сорок Пятая с клеймом на шее.

Похожая на нить игла блеснула в полумраке, и Малая отвернулась. Наблюдать, как Аларих колется, не хотелось. И укол, и тот, кто его делал, были равно отвратительны.

Запястье начало зудеть, и Малая впилась в него ногтями. Под пальцами скаталась отслоившаяся кожа. В покрасневшем пятне проступило что-то желтое и тонкое, как старый синяк. Кожа начала слезать не так давно, после того, как Малая испробовала свою силу на кардиостимуляторе трибуна. Сперва просто чесалась, но чем больше взламывала программ и веселила Алариха, тем хуже становился зуд. Использование силы опустошало.

Малая глянула на дверь своей каморки — металлическую и низкую. Всем ее мучителям приходилось нагибаться при входе. Замок тоже был металлический: Аларих прекрасно помнил о ее способностях и решил обойтись без электронных наворотов.

Сегодня в замочной скважине поблескивал забытый ключ.

Малая вздрогнула, когда перед ней со шлепком упал блокнот. Аларих сел на пластиковый табурет напротив.

— Сегодня задание будет посложнее.

Он усмехнулся, и толстые губы раздвинулись, обнажив имплантаты зубов. Кончик мясистого носа пошевелился, будто Аларих принюхивался.

 Малая с трудом оторвала от него взгляд и кивнула.

Взяла блокнот.

И метнула в Алариха — изо всех сил, что в ней оставались. Удачно. Угол блокнота рассек бровь, кровь залила глаз. Аларих взревел и вскочил, размазывая алое по лицу.

Малая скользнула мимо. Подбежала к двери, дернула за ключ и вскрикнула, когда тот остался в ее руке.

Спокойно. Спокойно.

Вставила обратно, провернула (по памяти, так делал Аларих) и выскользнула в коридор. Ряд тусклых лампочек уходил в оба конца от камеры. Больше дверей не было.

С дальнего конца показались двое парней. Заметив ее, они перешли на бег.

Малая бросилось в другую сторону, но ее потянуло назад, словно капюшон толстовки за что-то зацепился. Она обернулась и вся сжалась.

Окровавленное лицо Алариха было еще страшнее.

— Сука, — сказал он ровно.

И швырнул Малую в стену. Так, что перед глазами рассыпались звезды, а в ушах загудело. Фокус окуляра сбился. Малая тряхнула головой. Побежала вслепую, касаясь рукой стены, но ее живо отбросили назад. Плиты пола звучно выбили из нее дух.

— А ты, оказывается, с норовом.

Аларих навис в мутном мареве над ней. Его кровь капала на щеку жгучими каплями.

Подоспели псы. Обступили ее, как врачи — пациента в операционной.

— Что с ней делать? — спросил один.

Тень Алариха качнула головой.

— Обратно засуньте. И не кормите.