Мертвые земли

Глава 1

Глава 1

Не прошло и суток, как наспех сколоченную стоянку огласил отчаянный вопль. Зана тут же вскочила и, еще не разлепив веки, выбралась из палатки. Оставаться в укрытии, когда в стан пробрались мертвые едва ли опаснее, чем сидеть в открытом поле. Вот только людям нужен кров, нужна крыша над головой и стены, пусть даже и то и другое всего лишь накрытое сухой степной травой покрывало или сшитый из кожи полог. Когда не видишь, какие тени крадутся к тебе во мраке, всегда чувствуешь себя спокойнее. Вот только Зана уже не помнила тот день, когда могла без страха закрыть глаза. Он крался по пятам, как голодный волк, выжигал в людях последки чувств. Как деревянные чурбаны, они ходили стайками, смотря в затылок друг друга и ни о чем не думали – только бы пережить еще один день. Наверное, еще немного и живые перестали бы отличаться от мертвых, но в душах оставалась надежда – добраться до гномьих пещер, попросить у более сильного соседа убежища. И, несомненно, дорого за него заплатить, но на это люди были готовы с первым брошенным на обоз узлом. Возы с золотом оберегали как зеницу ока, едва ли не сильнее, чем с запасами воды и перемолотого зерна.

Пробегая мимо охваченных сумраком палаток, Зана почти никого не встретила, только пара мужчин с топорами наперевес, обходивших стоянку. Никто не спешил на крики, не подхватывал в суматохе детей и котомки, не кричал в ответ – люди привыкли к предутренним нападкам. Нет, они не спали, прижавшись друг к другу, они напряженно всматривались во тьму и стучали зубами, ожидая своей участи. И уже через несколько минут облегченно выдыхали, понимая, что забредший мертвый был один и большого ущерба не принес. Как и в этот раз.

Возле одной из впившихся в пыльную землю толстыми прутьями палаток надрывалась криком молодая женщина. Зареванная, растрепанная, с оцарапанными щеками и лбом, она билась под насевшим мужиком – то ли мужем, то ли просто подоспевшим ночным стражем. Не похоже, чтобы мертвый приходил за ней – тогда бы держать никто не стал, дело привычное. Только тут Зана различила жалобный писк. Так и оставшись незамеченной, она обошла палатку кругом и приникла глазом к прорехе в видавшем виды покрывале. Внутри под тусклым оком масляного светильника двое стражников склонились над подвешенной к потолку широкой корзинке. Там, обиженно плача, трепыхался младенец. Зана впервые видела нерешительность на лицах тех, кто привык каждый день оттаскивать односельчан за край стоянки и там закапывать.

- Может, и не было ничего, - вполголоса, будто боясь собственного голоса, спросил один из них. Зана узнала Дроха – угрюмого бородача с крепкими кулаками.

- Было. – Так же тихо ответил второй, так и оставшийся для Заны незнакомцем. – Вишь, бочина в крови.

Дрох снова уставился на младенца, поскреб пальцем подбородок. Потом ожесточенно сплюнул под ноги и махнул в сторону входа.

- Дура баба! Не усмотрела, а теперь верещит!

- Нам это не в помощь.

Незнакомый стражник потоптался, огладил бритые щеки, выдохнул. Только потом Зана поняла – боялся он. Вот это несчастное плачущее дитя. Выругавшись, незнакомец сунул пальцы младенцу в рот.

- Ну-ка, подсвети!

Дрох придвинул лампу ближе к лицу ребенка. У Заны почему-то замерло в груди так гулко стучавшее до сих пор сердце, облило нутро холодной кровью.

- Вишь, пошед уже, - хмуро произнес незнакомец. И действительно, его толстым пальцам не было тесно в крошечном рту. Губы неестественно раздвигались, открывая взору набухшие черные десны. – Немного еще и обратится.

- Вижу. - Дрох опустил фонарь. Его товарищ вытащил пальцы и старательно обтер их о штаны. – Только ведь дите еще.

- Хочешь, так жди, когда сорока петухом запоет! – огрызнулся незнакомец. Ответить Дроху он не дал, не глядя и без замаха, полоснул младенца висевшим до этого на поясе топором. – Ха!

Зана зажмурилась. Детский плач из молящее жалобного превратился в отчаянный. Его мать, уже было затихшая, тут же отозвалась звериным утробным рыком. Вслед раздалась басистая грубая ругань. Зана открыла глаза и тут же сползла на землю. Разможженый напополам младенец все еще трепыхал ручками, тянул их к ненавистным обидчикам, немного – и он вскочил бы на кривые ножки и прыгнул на них, впиваясь в стражников острыми кривыми зубами, которые по злой воле богов и недосмотру матери прорезались у него слишком рано. Зана уже не видела, но слух, уловивший очередное «ха», подсказал, что второй удар топора завершил начатое. Детский плач стих.

- А ты чего тут, шельма!

Зана вскочила – стражники, видимо, не желая пробираться мимо обезумевшей матери, решили воспользоваться запасным выходом, который сами же и проделали топорами. В руках у Дроха был сверток – завернутое в одеяло тельце. Оно бесшумно вздрагивало: он был мертв, но продолжал двигаться по воле неведомого колдуна. Если до этого Зана спокойно смотрела, как забивают кольями и рубят головы мертвым, то это зрелище оказалось сверх меры. Ее желудок подкатился к горлу и после секундной борьбы вывалил содержимое под ноги стражникам.

- Пшла, чтоб духу не чуял! – разразился незнакомец пополам с отборным матом. Только сейчас Зана узнала Роноана и поразилась: до этого беззлобный и веселый парень, только год назад сменивший жениховский пояс на расшитый алым, изуродованный злобой и горем превратился в незнакомого и чужого. Это был его ночлег, и это его жена сейчас рыдала у входа.