Мёртвый Мессия Монолита. Книга 1 "Апостолы".

Глава 1. Одиночка.

«Есть только Божественная Сила, распространенная в Бесконечности, и мы, частицы этой Силы, летим навстречу Неизбежному во мраке собственного невежества, подобно стреле, пущенной метким охотником в сторону движения добычи».

Книга Откровений Монолита, 31.03.

Морда Кровососа до странности напоминала бородатую физиономию деда Пали, полузабытого родственника из детства: торчащие веником жевала, нос фигушком, впалые щёки, и маленькие красноватые глазки в черных ореолах глазниц под высоким лбом мыслителя.

Бродяга задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Раздался звонкий щелчок, но выстрела не последовало. Зато рядом хлестнул по ушам короткой очередью «калаш» Волка.

- Долго облизываешься, - жёстко усмехнулся небритой щекой куратор, - Он уже мерцать начал, почуял нас, ушел бы в «стелс», и тогда мы бы с тобой были добычей, а он – охотником.

- А патроны зачем вытащил? – спросил Бродяга, уже зная ответ.

- А затем, чтоб ты снова не накосячил, друг любезный. Кровососа завалить – это тебе не девицу на танец пригласить, он второго шанса не даст. И на будущее: всегда проверяй ствол перед боем или охотой, это твоя жизнь и ответственность перед напарником…

Ладно, пошли трофей для Сидоровича заберем. Учись, студент: один выстрел – неделя гламурной жизни на гражданке.

«В гробу я видел эти гламуры», - подумал Бродяга, но разговор поддерживать не стал, хватит уже с него унижений на сегодня.

«Что я им, мальчик сопливый, сколько можно меня опекать! На стрелку не ходи, на Кордон не суйся, в лес без провожатого – ни ногой. Да я такое видел, что самому Волку в страшном сне не привидится, рассказывать только нельзя».

Память услужливо перенесла его на шесть месяцев назад, когда он еще не был дежурным объектом насмешек для обитателей лагеря новичков на окраине Зоны, а трудился на переднем рубеже мировой науки, будучи аспирантом самого Алекса Майрона, будь он навеки проклят…

На внутреннем экране сознания понеслись карточной россыпью воспоминания о собеседовании с ассистентом Майрона, лысым бородатым картавым человечком, чье имя стерлось из памяти сразу после встречи, поездка в Мёртвый Город, лаборатория Х-8, самое страшное место на свете, как он тогда думал, и Джоанна…

На этом месте Бродяга всегда обрывал видения прошлого, еще слишком свежими были боль и гнев, охватывающие его каждый раз при воспоминании о Джо.

«Хватит! Ты должен выжить и приготовиться к встрече с Майроном, а встреча эта обязательно будет, тесно нам вдвоем в этом мире. В этом и во всех других, где бы ты ни был, мистер мозгоправ».

Легкая волна воздуха коснулась его щеки, потом невидимые пальцы пробежались от макушки до колен, и Бродяге неожиданно ярко представилось, как его тело с нелепо выпяченными конечностями начинает раскручиваться, поднимаясь вверх, а затем разрывается на маленькие кровоточащие кусочки…

А дальше произошло что-то неожиданное: сознание на пару секунд перенеслось из головы в область диафрагмы, и тело само присело на корточки, потом распрямилось, словно пружина в сталкерском балахоне, и прыгнуло в сторону. За спиной раздалось как бы разочарованное «ЧМОК», и небо над лежащим на спине Бродягой заслонила изумленная физиономия Волка.

- Ну, брат, удивил ты меня. – покачал небритым подбородком Волк. -Причем дважды. Первый раз вижу, как человек из «карусели» выпрыгивает. Серьёзных сталкеров в подобной ситуации Зона хавала с треском. Ты, студент, считай, в летопись вошёл. Теперь все старатели будут «прыжку Бродяги» учиться, чтобы от «карусели» спастись.

- Ну, а еще чем? - спросил Бродяга, пытаясь припомнить, что еще такого он сделал героического.

- Феерическим долбо… ством: это ж надо было в единственную в нашем секторе аномалию, возле которой только указателя не стоит – дескать, «Карусель здесь», - влететь на полном ходу среди бела дня, в здравом уме и трезвой памяти. Хотя… со здравым умом я, видимо, погорячился…

По приходе в лагерь Бродяга не стал останавливаться возле костра, чтобы не слушать новую порцию баек про собственную глупость, неудачливость и безрукость, а сразу прошел к бункеру Сидоровича, откуда, по слухам, можно было пробраться через потайные ходы в любой сектор Зоны.

- Заказы есть? – спросил молодой сталкер, стараясь казаться уверенным и солидным – как Волк.

- А потянешь? – прищурился торговец.

- Так есть заказы? – почти выкрикнул Бродяга.

- Есть один. Слепых псов стая за дорогой появилась, за Стоунхенджем. Надо бы их шугануть, а то будет, как на Свалке: без калаша и пары гранат из лагеря не выйдешь.

- Отлично, я всё сделаю.

- Один? – недоверчиво спросил Сидорович.

- Да, справлюсь, - хмуро закончил разговор Бродяга и хлопнул дверью, прекрасно зная, как Сидоровича бесит это хлопанье: «А пусть не подкалывает, упырь старый».

Выйдя из подвала на свежий воздух, Бродяга услышал взрывы смеха и внутренне похолодел; «Надо мной смеются». От костра донеслось: «Надо его, братцы, перекрестить из Бродяги в Косяка, потому что с ног до головы – это сплошной косяк!» Конец фразы утонул в новом взрыве хохота.

Подойдя к одиноко стоящему на своем излюбленном месте, у стены самого большого на хуторе дома, Волку, сталкер отчеканил, глядя прямо ему в выцветшие сине-зеленые, как небо Зоны, глаза:

- Заказ от Сидоровича на собак. Выдай мне патроны.

- С кем пойдешь? – спросил куратор.

- Один.

- Сдурел? – поднял седеющие брови Волк.

- Не твое дело, - отрезал Бродяга. – Патроны давай.