Мёрзлая оранжерея прошлого

1

Мадина:

-На прошлой неделе нам поступил звонок о том, что биологическая мать избивает своего новорождённого малыша просто за то, что он капризничает.

-Лиза, ты об этом говоришь так, словно никогда о таком не слышала, для нас это не в первые – безнадёжно заявляю я.

-Мадина, я знаю, что ты не сильный приверженец проявления эмоций, но и слова подбирай всё же – немного запнувшись, словно думая, как менее грубо мне ответить суетится коллега – это же жизнь крохи, которая ни в чём не повинна пред нами и тобой в том числе – ей удалось обойти оскорбления и выразить своё мнение в более лояльной формулировке.

-Я не говорила, что отношусь к этому, как к чему-то обыденному, просто советую тебе не брать всё близко к сердцу - пояснила я.

-Ты не исправима – с жалобным стоном, вздыхает она.

-Ты же мне не просто так всё это рассказывала? – вскинув бровь, поинтересовалась я, наблюдая за тем, как её глаза забегали по периметру моего кабинета.

-Ты права, адрес был послан на твоё имя, поэтому этот выезд твой – поясняет она.

-Так бы сразу и сказала, к чему весь этот фарс? – непринуждённо спрашиваю я, улавливая нервозность во взгляде женщины.

-Мадина, с тобой не так уж и просто завести диалог – почесав затылок, отвечает она.

-Значит, плохо пытаешься, потому что прямо сейчас ты именно это и делаешь – саркастично отвечаю я.

-Как знать, как знать – пожав плечами, добавляет она – тогда удачи, адрес я прислала тебе на почту.

-Спасибо за работу – перед тем, как выйти из моего кабинета, она нерешительно дёргает ручку двери и толкает дверь на себя, чтобы выйти, в то время, как эта дверь открывается в обратную сторону – Лиза, толкая дверь от себя – она ещё более нервозно кивает головой и открывает дверь на трясущихся ногах.

Работая заместителем генерального директора в этой организации на протяжении двух лет, мне так и не удалось узнать, почему люди так реагируют на моё присутствие и малейшее проявление. Как только я устроилась сюда, то прошла стажировку и приступила к прямым обязанностям, которые выполняла достаточно хорошо, спустя год меня повысили, а наш избирательный до мозга костей директор выбрал на должность своего заместителя именно меня, после чего люди начали обсуждать меня, считая, что я прогнулась под богатым мужиком, который даровал мне этот пост в замен на хорошие навыки в постельных играх. Но, как, оказалось, быть заместителем значит просто числиться в официальных бумажках и договорах, а никак не выполнять обязанности, поэтому в мои обязанности входит всё та же проверка качества и состояния жилья для детей младше восемнадцати лет, которые не имеют возможности оповестить мир о том, что ему приходится проходить. Списки кандидатов на лишения родительских прав составляются под предводительством нашего генерального директора, который, как никто другой почему-то заботиться о состоянии нуждающихся в помощи детей, хоть и вырос в состоятельной семье. На протяжении моего взросления в моей жизни не было таких людей, которые не только хотели, но и могли бы мне помочь, потому что всё моё детство было построено на насилии и диктаторстве со стороны моей дальней родственницы, которая по принуждению была вынуждена оформить надо мной опеку. Женщина, которая, когда-то улыбалась на моём крещении и заливала моим погибшим родителям в уши о том, что всегда ждёт меня в гости оказалась гнусной лгуньей, которая относилась ко мне, как к куску сгнившего мяса. А теперь она находится в состоянии клинической смерти и скорее всего не выйдет из этого состояния, по словам врачей. Её болезнь начала прогрессировать, как только мне исполнилось восемь лет с момента, как она забрала меня в двух летнем возрасте прямо с рук мёртвой матери. Мои родители не были бедными людьми и не считали потраченное чем-то сверхъестественным, потому что оба являлись главными акционерами всех парков развлечений в городе Самара, из которого мне пришлось уехать после их смерти в Питер, который и стал моим новым кошмарным домом.

-Здравствуйте, могу ли я войти? – приехав на служебном автомобиле по адресу, который мне прислала коллега, я обнаружила перед собой ветхий дом на окраине деревни, забор которого нуждается в починке. Звонок у этого дома отсутствует, поэтому пришлось звать хозяев старым добрым способом, криком.

-Кто вы? Что вам надо? – походу эти люди далеки от вежливости.

-Я инспектор по делам несовершеннолетних, могу ли я осмотреть территорию проживания ваших детей и их самих? – мужчина, который и стал моим куратором в этом деле, выглядит, мягко говоря, не очень.

-На нас кто-то заяву накатал?- он приблизился к забору, который трудно назвать таковым и начал открывать для меня новые составляющие моего словарного запаса, в котором как раз не хватало такого изысканного жаргона для полного счастья.

-Информация конфиденциальна, я обязана выполнить свою работу, пропустите меня, иначе я сочту это за отказ и буду вынуждена вызвать полицию – отчеканила я.

-Хватит запугивать меня этими ментами, заходи уже! – и только сейчас я уловила отвратительный запах перегара, который прямо сочится из его рта.

И так, этот мужчина, по сути, отец семейства Михаил Дагов. Его жена Ирина, а дети трёхлетний Артём и пятилетний Андрей. Обычно на имя организации поступают анонимные заявления, по типу рассмотрите это дело или анонимные доказательства физического рукоприкладства к детям. Но этот выезд был строго от начальства, значит здесь не может бить злой шутки или чего-то без доказанного.

-Добрый день, моё имя Мадина, я представитель организации по защите прав детей, могу ли я осмотреться и попросить у вас позвать ваших детей – это скорее был не вопрос, а уважительная просьба.

-Зачем вы лезете в нашу семью? Вам, что делать нечего? – эта женщина выглядит так же не лучшим образом, при этом осмелилась начать конфликт?

-Я никуда не лезу, а лишь выполняю свою работу – спокойно ответила я, наблюдая за тем, как её скулы заходили ходуном – и что мне делать и когда, я уж сама выберу, с вашего позволения – я откланялась от этого пустого разговора и приступила к осмотру дома, который, как и забор нуждался в починке, да и в косметическом ремонте хотя бы. Эти люди получают детские пособия, но при этом воспитывают детей в такой халупе.