Метро 2033 На Грани. 2 глава. Буря

Метро 2033 На Грани. 2 глава. Буря

Отредактировано вместе с редактором Василием Скородумовым.
Морозное лето… Как-то странно звучит. Снег едва сошел, обнажая промерзшую каменистую землю. Скудная растительность заполонила собой весь город, не говоря уже об окружающей территории. Она пробивалась сквозь асфальт, ржавые остовы, ветвилась по стенам домов. Именно летом город оживал настолько, насколько мог ожить будучи мертвым. Количество мутантов возрастало в разы. Люди, пробудившись от зимней полудремы, готовились к приезду торговых караванов, заезжающих в Оренбург. Это были настоящие базары – масштабные и богатые на ассортимент…
- Дядя, эй, дядя! Стой, мать твою! Разговор есть! – вертко проходя сквозь толпы людей, подросток в старой застиранной ветровке дерзко окрикнул идущего впереди мужчину. Лицо парня было грубым, с выступающими скулами и воровато-рыскающим взглядом. Засученные рукава, порванные кеды на ногах – обычная шпана. Из такой вырастала всякая гопота, которой и так было немало в городе…
Скользнув между разложенными торговыми стеллажами, он попутно прихватил с собой горсть патронов из чьего-то подсумка. Бегло осмотревшись, парень убрал добычу в карман, спринтерским бегом двигаясь наперерез незнакомцу. Резво проносясь за спинами торговцев, он выскочил прямо перед опрятно одетым в армейский камуфляж мужчиной. Высокомерная такая сволочь, которая и гильзы не подаст подыхающему от голода пацану. Что ж, все что не дают добровольно, приходится изымать втихаря…
- Дядя, погодь. Дай пульки. Жрать хоцца, а нечего. Выручи, – парень едва доходил ему до плеча, однако это не мешало говорить с ним на равных. – Ты вот откуда приехал хоть? 
- Пацан, отвали на хрен, – мужчина скупо отмахнулся от него, идя дальше. 
- Не, дядь, ты че? Я поговорить хочу, а ты сразу посылаешь, – подросток дико спотыкался, пятясь назад. Подгадав момент, он старательно наступил ему на ногу. – Дай пульку, сука! Жрать хочу!
- Ты че, мля? – мужчина остановился, с презрением глядя на хитро улыбающегося паренька. – В зубы захотел? Нет? Так закрой хлебало!
- Потом вставлять новые будешь, за свой счет, – мальчишка краем глаза заметил, как от ближайшей толпы отделился крепкий подросток в черной толстовке. Он, с готовностью засучив рукава, вновь скрылся в людских массах, – да я тебе ототру сейчас все, только подожди малость, тряпицу нормальную найду, – нарочито долго копаясь в карманах, пацан извлек лоскут старой ткани, – можно я на нее харкну, а? А то сухой вытирать неудобно как-то.
Вынырнувший позади мужчины напарник, аккуратно подкрался ближе. Был он постарше и крепче первого – недаром Егор лучше годился как приманка. Младший все-таки, хлипкий и, что радовало, на редкость верткий. 
- Я тебе харкну! Вылизывай, давай!
- Да ладно, ладно… Сразу вылизывай. Я ж обижусь, – присев на корточки, паренек старательно вытирал армейские берцы. Получив легкий пинок от напарника по запястью, Егор затараторил: – А ты мне пульку за это дашь? Жрать-то хоцца, а нечего. Хоть воровать иди, да вот совесть не мучает… ой, мучает… Слу-ушай, а давай я с тобой ходить буду, как помощник типа, будем поровну твои деньги делить, а я… это… тебе каждый день сапоги буду драить. Возьмешь, не?
Видя лишь кроссовки скрывшегося за спиной мужчины напарника, Егор продолжал с притворной спешкой натирать обувь. Друг же, орудуя странным складным секатором, аккуратно вспарывал ткань куртки. Закрывая собой от глаз прохожих небольшой надрез, Макс просунул руку в ее нутро. Молясь, чтобы мужик ничего не почувствовал, он аккуратно, без лишней спешки, пробирался к потайным внутренним карманам.
 
- Помыл? А теперь вали отсюда! – мужчина больно пнул паренька носком сапога, двинувшись дальше. Дальше – это два-три шага, после которых Егор опять встал на его пути. Макс, выглянувший из-за плеча жертвы, облегченно посмотрел на вновь играющего свою роль друга – глубоко засевшая в куртке рука могла с легкостью выдать своего обладателя.
- Дядя, ну ты че творишь вообще? Я ж не домыл тут. Вот, грязищи дофига оставил, ты че, в свинарнике был? Работаешь там, что ли? – распластавшись пред ногами жертвы, мальчишка с усиленным старанием натирал сапоги. – Не уходи только, я ж стараюсь тут намываю, а ты меня пинаешь еще. Обижусь ведь – не задобришь.
Зажав между пальцами лезвие, Макс старательно распарывал шов. Чувствуя, как старые нитки податливо расползаются, он аккуратно просунул руку во внутренний карман, нащупывая продолговатые, отдающие холодом, автоматные рожки…
- Эй, шкет, ты что там делаешь? – услышав позади себя чей-то голос, Макс вздрогнул, выдергивая руку из куртки с двумя зажатыми в ней магазинами. Спешно спрятав их в карманы толстовки, он почувствовал, как кто-то дернул его за плечо, грубо развернув на сто восемьдесят градусов.
- Я? Ну это… ворую, а что? – парень кивнул на порезанную куртку. И как бы беззаботно он это не произнес, сердце сжималось от страха. Страха перед неизвестностью…
- А, ну понятно тогда… Э, мужик, тут я к тебе крысу привел, – поймавший его мужчина цепко ухватился за запястье паренька, таща упирающегося подростка к жертве.
- Егор, ходу!
Взбрыкнув, Макс скинул с себя крепкие мужские руки. Резво рванув с места, он, грубо расталкивая прохожих, понесся вдоль прилавков.
- Не, я не с ним. Случайность… Правда… – Егор, пятясь назад, резко нырнул под торговый стеллаж. Усиленно работая руками и ногами, он спешно полз под прилавком. Недолго. Несколько пар рук с силой выдернули паренька из укрытия, едва не разбив ему голову о торчащий из земли обломок бетонной плиты.
- Да не трепыхайся ты, сволочь! А то мы тебя тут урезоним сразу! – Егора подняли на ноги. Бегло осмотревшись, он увидел немало скопившегося вокруг народа. Смотрели все враждебно, озлобленно, словно перед ними была какая-то тварь, нежели человек.
Загнанно озираясь, парень не мог и предположить, что ожидало его дальше. Оставалось дождаться жертвы, которая уже пробилась через плотное кольцо людей, подходя ближе.
- Вот как ты сапоги чистишь… Где две обоймы, придурок? – отвесив сильную оплеуху, мужчина грузно навис над парнем.
- Сам ты придурок… А хрен знает. Я ж тебе сапоги чистил и все время был на виду, – страх и безысходность вскипали в груди, сжимали легкие, пронзали сердце. Егор посмотрел ему в глаза, но увидел там лишь холод… а как же человечность? Где же она? Почему такой же холод он видит у всех тех, кто его окружает? Где же люди? Почему они не понимают, что это безысходность, а не что-то иное? Почему в глазах этих тварей не зажжется искорка сожаления? Сострадания?
Они просто забыли, что это такое…
- Народ, разойдитесь уже по делам – вор прибыл, пришел огребать люлей, – пробившись через толпу, Макс без всякой спешки подошел к Егору, протягивая ему два украденных рожка. – Забери и вали отсюда в темпе, бро… Он уйдет, – парень с нескрываемым вызовом посмотрел на мужчину.
Банальный фанатизм… Или нет? Настоящая жизнь, не та, что в фильмах и книгах, уже давно позабыла о героях и самопожертвовании – этому попросту не нашлось места. Человек живет для кого-то, в основном для себя, а жертвовать своим телом и душой – это давно не в моде. Смерть – это все. Game over. Жизнь окончена. И рисковать ею налево и направо – крайне глупо. Однако нередки исключения. Порой, самопожертвование – единственный выход. Без украденного Егору и Максу не выжить – снова голод, снова нищета и слезы. Приходилось рисковать собой, чтобы в дальнейшем прожить хотя бы пару недель нормальной сытой жизнью. 
- С патронами? Не, паря, ты слишком много хочешь… Пацанов хватайте. Руки им, что ли, отрубить, чтобы неповадно было? Ха, будут потом с обрубками за пулеметами дежурить…
- Он уйдет! – Макс дернул из-за пояса ПМ, взводя курок.
- Пацан… ты же не выстрелишь ведь. Патроны отжать – можешь, а убить – нет. Слаб ты еще, шкет, чтобы человека жизни лишать…
- Да ну?
Раздался выстрел. Короткая пистолетная гильза упала к ногам стрелка, а вместе с ней и мертвое тело с аккуратной, почти не кровоточащей дырочкой в груди.
Шестьдесят патронов – не заоблачное богатство, но человеческая жизнь иногда стоит гораздо меньше двух автоматных рожков…
 ***
Тараня остовы снегоочистительным ножом, черный бронированный вездеход мчался по дороге. Четыре массивных шипованных колеса уверенно проходили через выбоины и строительный мусор. В монолитных стенах с трудом были различимы очертания бойниц и двух передних дверей. Пассажирская половина лобового стекла закрыта толстой многослойной броней, а водительская – стальной мелкоячеистой сеткой и редким, крайне ценным бронированным стеклом. На крыше – громоздкая полусфера с едва выглядывающим пулеметным стволом.
Вездеход был настоящей крепостью – неприступной, способной достойно принять бой и одержать в нем победу. Такими же были и те, кто сидел внутри аспидно-черного монстра.
Их было трое. Все облачены в черное. Скрывающие лица балаклавы, поднятые забрала бронешлемов, одетая поверх громоздких бронежилетов разгрузка полна боеприпасов. Монотонный прямоугольный рельеф кевларовых пластин, покрывающий собою всю поверхность кожаных курток. Разгрузочные ремни, подсумки на бедрах, различные чехлы, тубусы, пистолетные кобуры, ножны. Черные джинсы, обжатые стальными щитками и наколенниками. На ногах – армейские берцы. Защищающие ладони кевларовые перчатки наводили ужас всем тем, кто решался сразиться с Крестоносцем врукопашную – на месте костяшек находились толстые металлические шипы, способные при достаточно сильном ударе пробить череп человека.
- Буря близится, – сидевший на пассажирском сидении боец, аккуратно снял прицел со своего «Винтореза», убирая его в чехол на разгрузочном жилете. С готовностью взяв винтовку, он слегка приоткрыл бронированную форточку-бойницу, выглядывая наружу. Буран крепчал. Снежная пелена надежно скрывала опасности, что изрядно настораживало.
- Через часа два вообще ничего видно не будет. Поскорей бы назад, в Крепость, – водитель гнал вездеход по разбитой дороге, при этом не особо церемонясь с автомобильными остовами. Мощный снегоочистительный нож без труда срывал их с места, переворачивал, швырял к обочине.
Из-за внушительной массы и стараний механиков, машину практически не подбрасывало на колдобинах, не мешая пристроившему на полуметровой площадке бойцу с увлечением рассматривать потрепанную фотографию.
Постамент представлял собой вращающуюся платформу для пулеметчика, на которую был установлен массивный цинковый короб с тянувшейся к потолку пулеметной лентой. Она, пройдя через вырез в люке, питала закрепленный на крыше ПКМ.
- Готовься, Никит. Смотри только по нам не попади, мы поблизости будем, подстрахуем если что, – боец убрал в подсумок старую фотокарточку со странной надписью: «I Love баскетбол»… 
- Подъезжаем, – водитель, с готовностью опустив забрало бронешлема, включил встроенную радиогарнитуру. Щелкнув тумблерами, он зажег мощные прожекторы, установленные на крыше и башне вездехода. Было еще достаточно светло, чтобы нуждаться в фарах, однако яркий свет мог ослепить тварей, делая из них на какое-то время безобидных зверюшек.
- Приготовились. Рации включить, оружие проверить… Уроем их, – пулеметчик опустил забрало, взбираясь на постамент. Потянув на себя запорный вентиль, он отворил люк, по пояс оказываясь в бронированной полусфере. С силой толкнув вперед массивную бандуру ПКМа, Крестоносец задрал вверх пулестойкий щиток над пулеметом.
Подготавливаясь к бою, боец не обращал внимания на крепчающую пургу. Доведенные до автоматизма движения подключили управление башней, питание пулемета, открыли стальные шторки, закрывающие обзорные стекла.
Несколько секунд, и ПКМ был готов к бою. Правая ладонь сжимала рукоять пулемета: указательный палец на курке, большой - на кнопке подачи боезапаса; левая рука лежит на рычаге управления башней.
- Дим, за поворотом сразу враг… готовься, – водитель, напоследок сверившись с картой, пробормотал в микрофон наставление для засевшего за пулеметом командира.
Свет мощных фар свободно прорезал густеющее снежное полотно. Сквозь порывистый ветер и рев мотора все четче и четче стал пробираться вой мутантов, длинные пулеметные и автоматные очереди. Крестоносцы были в сотне метров от жуткой бойни. Через несколько секунд случится еще одна война, в которой нельзя запросить переговоров и сдаться на милость победителя…
Никита – так звали сидевшего на пассажирском сидении бойца. Прост собой, прост душой, прост так же, как и его прозвище – Ник. Быть тройняшками – неимоверно круто. Как и он, так и его братья, ехавшие сейчас с ним, были с этим полностью согласны. Дима Лютый – пулеметчик; Макс Леброн – водитель; Никита Ник - снайпер. Поодиночке они никто, но если вместе, то уже никакой кевлар не убережет врага. Недаром Троянцы постоянно на передовой. Первыми льют чужую кровь, первыми уклоняются от пуль и когтей… 
Пробившись через затор на дороге, вездеход свернул на первом же перекрестке…
«Урал» на глазах у Крестоносцев превращался в груду лома. Мутанты все же брали свое. Изорванный кузов, пробитые колеса, разбросанный по улице товар оружейника. Десятки тварей, мечущихся около убитого исполина, были свирепы и злы; казалось, укрывшимся в грузовике людям уже не помочь…
Пулеметная очередь вырвалась из кузова «Урала». Пули, свободно проходя через разорванные стальные стены, вгрызались в туши штурмующих тварей. Отрывая конечности, дробя кости, разбивая черепные коробки, они заставляли мутантов в невиданном пируэте срываться на землю.
- Как в школьной столовой… – динамики искажали голос пулеметчика, делали его механическим, бездушным. Что ж, возможно, это к лучшему. Пусть сидевшие внутри братья не знают, какие эмоции он сейчас испытывал. Да, радость, да, облегчение – ведь они все же успели! – но по другую сторону баррикад – десятки тварей, которые уже обратили внимание на мчащийся в их сторону вездеход. Сколько они продержатся? Неизвестно… Конечно, вездеход выдержит натиск и такого количества мутантов, но что будет с теми, кто сейчас за бронированными стенами черного монстра? Они погибнут. Крестоносцы учили его никогда не бросать своих. Он и не бросит – никогда и ни при каких обстоятельствах…
Слегка сдвинув рычаг с места, пулеметчик повернул башню – а вместе с ней и синхронно движущуюся платформу – на несколько жалких градусов. Включив на пулемете лазерный целеуказатель, Лютый зажал кнопку подачи боезапаса. Стоящий внизу цинк начал резво выплевывать заточенные в ленту патроны – осталось лишь вдавить спусковой крючок… Промедление чревато поражением. Ждать нельзя…
Длинная очередь пропахала асфальт. Выбивая ржавое крошево из остовов, пули вонзались в туши волков, разрывая мутагенную плоть.
- Поджигай, – водитель на мгновение оторвался от дороги, взглянув на пассажира. Тот, одобрительно кивнув, вытащил из-под своего сидения завернутые в кусок армейской куртки стеклянные бутылки. Внутри плескалось горючее содержимое, из узкого горлышка торчал кусок промасленной тряпки – просто и действенно.
Открыв толстую бронированную дверь, Ник наполовину высунулся наружу. Держась одной рукой за поручень, второй он умудрился подпалить зажигалкой вмиг разгоревшийся тряпичный запал. Вокруг вездехода уже кишели волки, но пока они не нападали, видя в абсолютно черном автомобиле неизвестного, а потому опасного врага. Размашисто швырнув бутылку, боец разбил ее о стоявший вдоль обочины остов. Зашумевшее пламя в мгновение охватило старый автомобиль, следом задымились ветхие полусгнившие покрышки. Твари, что были подле разгорающегося остова, бросились врассыпную, где их смертельным веером накрыла пулеметная очередь с крыши вездехода. Следом полетела вторая бутылка, разбиваясь о посеченную пулями бетонную стену дома. Потом третья.
Кострище удалось на славу. Полыхало несколько остовов, изрядно чадили их шины, выли опаленные волки.
До «Урала» оставались считанные метры. Водитель почти остановился, выворачивая руль. Ник с готовностью замер, сжимая последнюю бутылку коктейля Молотова. Трое бойцов внутри кузова – измученные, стоявшие среди волчьих трупов и оружейных ящиков – лишь бросили короткий взгляд в их сторону, будучи полностью погруженными в сражение.
Поравнявшись с кузовом, Крестоносец швырнул подпаленный снаряд и, прихватив бесшумную винтовку, запрыгнул в кузов «Урала». Вездеход тут же набрал скорость, исчезая из поля зрения.
Разорванные во многих местах стены кузова промялись вовнутрь. В рваных дырах маячили мускулистые волчьи туши, пытающихся сломить сопротивление людей.
Влада Крестоносец узнал сразу, слишком долго они были знакомы. Разорванная камуфляжная куртка, распоротый в нескольких местах бронежилет, болезненная гримаса, маской осевшая на пылающем яростью лице. Сжимая грязными, разодранными в кровь руками «Печенег», он хаотично бил очередями по стенам и потолку кузова, пытаясь ослабить напор мутантов.
Рядом стоял второй – незнакомый ранее – крепкий парень в одном свитере, изрядно замаранном бульоном из кровавой кашицы внутренних органов и раздробленных костей. Повернувшись в сторону Крестоносца, он, широко расставив ноги, от бедра саданул длинной очередью из тяжелого ПКМа. Предугадывая намерения бойца, Ник шарахнулся к стене. Град тяжелых пуль обрушился на ринувшихся в кузов мутантов.
Их ряды поредели. Жуткий костер разгорался в пяти метрах от грузовика, растянувшись длинной вереницей вдоль тротуара. Взрывающиеся один за другим бензобаки отпугивали тварей от грузовика. Увы, ненадолго. Особи опять возвращались на место охоты, а часть из них, будучи полностью погруженными в сражение, даже не покидало его.
Шаг за шагом отступая вглубь кузова, Крестоносец скупо бил одиночными выстрелами по входу, не давая ни одной твари забраться в нутро грузовика. Аккуратно переступая через товар торговца и трупы волков, он шел туда, где чуточку безопаснее. К своим.
Мысленно считая оставшиеся в двадцатизарядном магазине патроны, Ник последним выстрелом умудрился пробить навылет нёбо у одной из запрыгнувших в кузов тварей. Волк, запрокинув голову, соскользнул с края, навзничь падая на промерзшую, покрывающуюся свежевыпавшим снегом землю.
Еще пару шагов, и Крестоносец стоял рядом с ними: измочаленными до смерти, уставшими героями.
Третий боец, на которого Ник поначалу не обратил внимания, сжимал в руках АК-74М. Штык-нож был сломан, а сам стрелок почему-то не стрелял, видимо, экономя патроны. Споро перезарядив «Винторез», Крестоносец наощупь выудил из клапанов разгрузочного жилета пару магазинов, протягивая их бойцу.
- Черт, СМОТРИ! – вместо благодарности выкрикнул он, вскидывая автомат. Последовавшая за этим очередь вспорола одну из запрыгнувших в кузов особей. Не успел Егор опомнится, как уже другая тварь с яростным оскалом ринулась на него…
Волк, сбив Горбуна с ног, навалился на него сверху, передними и задними лапами удерживая конечности сопротивляющегося человека. Едва сохраняя расшатавшийся разум в реальности, парень, словно в предсмертной агонии, ерзал под тяжелой тушей зверя. Однако это не уберегло его от клыкастой зловонной пасти мутанта. С утробным рыком, тварь вцепилась ему в шею…
Узкое лезвие томагавка вгрызлось в холку мутанта, с треском и хлюпаньем плоти вонзаясь между шейными позвонками. С силой дернув на себя топор древних индейцев, Ник прочертил на горбу твари продолговатый глубокий порез. Верещание твари перекрыло пальбу двух пулеметов и рев совсем остервеневших сородичей. Разжав челюсти, мутант выпустил ворот кожаной куртки, который еще секунду назад яростно рвал клыками, пытаясь добраться до горла парня… Скинув с Егора агонизирующее тело, Крестоносец размашисто, совсем по-средневековому, обрушил топор на издыхающего зверя…
Горбун пришел в себя почти сразу – нынешнее положение не располагало к тому, чтобы нежиться на жестяном полу кузова, в «приятном» окружении мертвых волков и разбросанных ящиков с оружием. Ухватившись за протянутую Крестоносцем руку, Егор поднялся на ноги. Напоследок взглянув ему в глаза, парень увидел лишь свое отражение в прозрачном забрале. Словно на месте бойца был он…  Морок рассеялся уже через пару секунд.
Ник, по-дружески хлопнув парня по плечу, развернулся, крепче сжимая рукоять окровавленного томагавка.
Сражение вскипало, многоголосым вихрем разносясь над городом. Стучали три пулемета. Они хлесткими очередями выводили из строя мутантов, приумножая шансы на спасение. Ревел движок вездехода, разъезжающего возле «Урала». Сквозь какофонию боя едва прорезалась стрельба автомата. 
- На пол давайте, сейчас прошью кузов, – некогда молчавший наушник ожил, выдавая слегка искаженный помехами голос пулеметчика. В суматохе боя, Ник едва ли расслышал слова брата.
- Понял! – Крестоносец выдернул засевший в волчьей туше томагавк. Перескочив через накрытый рваным брезентом ящик, он толкнул Влада: – НА ПОЛ! ЖИВО! – Крича, что было мочи, боец все же сумел привлечь внимание караванщика. Тот, услышав бойца, словно подкошенный упал на скользкое из-за крови днище. Уже лежа на полу, Влад расправил сошки «Печенега», сосредоточенно выкашивая любую тварь, пожелавшую запрыгнуть в нутро грузовика.
Замешкавшиеся Горбун с Грешником навзничь рухнули следом. Ник же не торопился, ожидая, когда вездеход сдаст назад. Вновь взяв винтовку, он замер позади трех распластавшихся на полу фигур. Перед ним кротко стучал пулемет; через несколько секунд ожидания к нему подключился второй, следом – автомат, бьющий не прицельно, экономными одиночными выстрелами.
Запрыгнувшая через дыру в потолке тварь стала для Ника малоприятным сюрпризом. 
Крестоносец не успел среагировать. Тяжелая волчья туша обрушилась на него всей массой. Выронив из рук «Винторез», Ник под тяжестью зверя грузно упал на пол.
Уклонившись от челюстей твари, Крестоносец с силой ударил кулаком, метя в голову. Шипы сильно вспороли шкуру, оставляя рваные, вмиг начавшие кровоточить порезы. Мутант ошарашенно отпрянул. Ударив еще раз, Ник с трудом повалил волка на пол, вмиг оседлывая противника. Не давая твари сориентироваться, он нанес еще серию мощных ударов. Подгадав момент, Крестоносец впечатал кулак в челюсть, с хрустом ломающихся костей и рвущихся сухожилий выбивая ее напрочь. Завизжавший волк вырвался из объятий, бросаясь на человека. Выхваченный из-за пояса нож за один взмах урезонил животное. Отсеченная сломанная челюсть отлетела к стене, а мутант, шарахаясь из стороны в сторону, тщетно пытался сохранить свою никчемную жизнь. Вновь сбив его с ног, Ник вдавил в глазницу упирающейся твари рукоять ножа. Хлопнул выстрел и пуля, выбивая фонтанчик кровавых брызг, пробила глазное яблоко. Конвульсивно дернувшись, волк затих.
- Мы ждем, – голос водителя заставил Ника обернуться. Вездеход, готовый в любую секунду сорваться с места, стоял в метрах пяти позади «Урала». Десятка полтора мутантов, повиснув на корпусе автомобиля, тщетно пытались пробить толстую броню. – Шевелись, братишка!
- Давай! – рухнув на пол, Крестоносец сумел нащупать среди прочего оружия оброненный «Винторез», вновь беря его в руки. 
Неожиданно открывшийся шквальный огонь насквозь пронизывал кузов, перемалывая с кусками железа плоть мутантов. Те твари, что упрямо висли на стенах грузовика, разрывали его обшивку и делали из нее решето, сейчас десятками гибли страшной смертью.
- Мля, как страшно-то… – сипло прохрипел в микрофон Крестоносец. Пули проносились в сантиметрах, едва не касаясь выпирающих клапанов разгрузочного жилета. Смерть была необычайно близка…
Казалось, что это никогда не кончится. Они вчетвером распластались на полу, даже не имея возможности поднять головы и осмотреться. Егор отчетливо помнил, как тварь, наполовину забравшаяся в кузов через брешь в стене ринулась на него… Как пули изрешетили тушу зверя, вдребезги разбивая череп… Как на них лилась литрами кровь, сдобренная обломками костей, кусками мяса и железа…
«... Здесь,
Я вижу смерть, 
Вижу свет,
Как видят снег,
Как свет звезды,
Как свет любви,
Которой нет.
Она ушла,
Она зовет меня во мрак.
Уходит боль,
Уходит страх,
Пусть будет так...»[1]
***
Два аспидно-черных грузовика друг за другом мчались по улице. Огромные снегоочистительные ножи, толстый панцирь брони, установленные на крышах башни-полусферы с расчехленными, готовыми к бою крупнокалиберными пулеметами. Ни один из мутантов не смог бы сломить такую мощь. Человеку же подобное было под силу – выстрел из РПГ и неприступная крепость рухнет. Благо расплодившиеся твари не давали бродить по городу гранатометчикам-одиночкам, а группам делать засады.
Дым, вздымающийся из-за крыш домов, служил хорошим ориентиром для водителей. Хотелось верить, что только для них одних…
Когда до цели оставалось пара сотен метров, «Корды» на крышах грузовиков разразились длинными очередями. Били прицельно, стараясь не зацепить «Урал» и стоящий неподалеку вездеход.
 Все в округе было усеяно растерзанными волчьими трупами и телами скулящих подранков. Потери среди мутантов были значительны, однако это не сильно сказывалось на исходе боя. Ни пули, ни огонь горящих остовов не могли сломить напор тварей. Они, оскальзываясь на трупах сородичей, словно зомбированные рвались вперед.
Постепенно сбавляя скорость, грузовики остановились, встав вплотную к израненным стенам кузова и кабины. Откинув задние десантные двери, Крестоносцы один за другим спешно спрыгивали на заваленный трупами асфальт. Амуниция ничем не отличалась от той, что была на Троянцах: все те же бронешлемы с опущенными прозрачными забралами, те же скрывающие лица балаклавы…
Всего высадилось одиннадцать человек – все с разнообразным оружием, обвешанным подствольниками, штык-ножами, коллиматорными и оптическими прицелами. Последними из кузовов выпрыгнули двое бойцов в громадных, явно самодельных, бронекостюмах. Толстая кираса, закрывающая собой всю грудь и область шеи, доходила чуть ли не до глаз. На лицах – маски противогазов с тянувшимися к фильтрам гофрированными шлангами и затонированными обзорными стеклами. В огнеупорных рукавицах были зажаты огнеметы, за спинами – ранцы. Мутантам, что покусились на жизни тех, кто укрывался в «Урале», придется очень дорого поплатиться за свою дерзость.
Рассредоточившись вокруг грузовиков, бойцы открыли шквальный огонь, давя атаку мутантов мощью своего оружия и слаженностью действий. Дважды гаркнули подствольные гранатометы, осколочными снарядами рассекая мутагенную плоть.
Тягучие струи огня хлынули из сопел, омывая ярким пламенем серую улицу. Жгли нещадно, водя страшным оружием из стороны в сторону, дабы заполонить хаосом каждый сантиметр грязного асфальта. Подранки выли и скулили, обугливаясь заживо. Та же участь настигла и тех особей, которые все же сумели уцелеть под градом пуль и сейчас вновь остервенело рвались на людей. Тщетно. За считанные мгновения горючая смесь, прилипая к шерсти, лишала их жизни.
Пока гудело пламя, трое бойцов, отделившись от остальных, запрыгнули в кузов «Урала».
Двое из них, притулившись между трупами, присели на одно колено, настороженно водя стволами автоматов по изодранным стенам и потолку грузовика. Третий, подняв забрало бронешлема, проорал во все горло:
- Есть раненые?! – ответ на свой вопрос боец увидел сам: все целы. Как и Влад, едва державшийся на ногах, но по-прежнему сжимающий в руках «Печенег», так и два незнакомых парня, которые сумели пережить столь паршивое испытание. Исключением не стал и Ник, сменивший свой «Винторез» на АКС-74У. – Быстро все в правый грузовик!..
Жизнь – это сплошной рандом. Еще секунду назад спасение людей было вопросом времени. Сейчас в это верилось с трудом…
Ворвавшиеся в кузов остервеневшие твари сплошным адским потоком захлестнули все пространство, сминая находившихся там людей…
- Твою ж мать! Наших в кабине зажали! Уже не держатся! ДА ОТКУДА ИХ СТОЛЬКО?!
Прозвучавшая в наушниках радио-гарнитур новость поразила всех Крестоносцев, вступивших в эту бойню. Крики одного из Карателей, заметивших резкий перелом в сражении, не были беспочвенны – мутанты начинали одерживать победу.
- Я на позиции, – в эфире прозвучал спокойный, с ощутимой хрипотцой голос. – Приготовились, ребята. Грузовикам оставаться на местах. Пулеметы – кройте улицу, отрежьте от «Урала» стаю. Троянцы на подхвате, секите развалины, волков там до хрена. Стрелец и Диггер в кузов. Все остальные к кабине. Отбой.
Из окна пятого этажа показался ствол укороченной снайперской винтовки. В какофонии разрывающего барабанные перепонки боя, прозвучавший выстрел стал каплей в море. Бронебойная пуля навылет пробила череп одной из тварей, копошащихся на капоте «Урала». Не дожидаясь, пока бездыханное тело с размозженной головой рухнет на асфальт, снайпер нацелился на новую жертву, с несильным толчком в плечо решая за мутанта всю его дальнейшую судьбу…
***
- Н-да, по ходу конец моему бизнесу. И «харонить» теперь не на чем, зараза… Да и я в городе с месяц не буду появляться – ну нах. Задолбало все уже, после сегодняшнего дня вообще буду портки недели две сушить… – Полярник лежал на полевых носилках в кузове бронированного грузовика. Вколотое обезболивающее и допинг позволяли ему оставаться в сознании и не бредить от полученных ранений. Склонившиеся над ним двое Крестоносцев, подняв забрала и сняв перчатки, накладывали на сломанную руку шину. Изорванная, залитая кровью куртка валялась в ногах, там же лежали берцы и каска. Бинты на перевязанном обнаженном торсе были изрядно замараны в крови – в чьей именно не знал даже сам Полярник. – Давайте, хлопцы, доделывайте поскорей – я глянуть хочу, что там от моего «Урала» осталось-то. Кстати, что там с Шанхайцами, живы? А то я пока в отрубе был, услышал малость, как Рысь суетился.
- Один уцелел вроде. Да ты сейчас сам все увидишь, – скрытое балаклавой лицо не позволяло рассмотреть бойца. Голос девичий, да через прорези смотрят подкрашенные тушью глаза – вот и все отличия между Леной Гайкой и сидевшим рядом Ильей Диггером. – Так, давай тут осмотрись и запрыгивай назад – повезем к себе, нужно капитальнее тебя перевязать, гипс наложить. Да и выспаться тебе надо, а то только на уколах держишься.
- Да, скоро выдвигаемся на хазу[2]. Наши марафет почти навели, – Илья одел перчатки и перетянул со спины на грудь АК-104 с закрепленным подствольным гранатометом и оптическим прицелом. Щелкнув предохранителем, Диггер поднялся на ноги. – Погнали, помастыришь[3] на свой грузовик. Да и на братву тоже. Владосу вон, от нас же и досталось. Рейнор зацепил очередью – пара маслин в плечо. По касательной лупанули. Безболезненно почти, но вот крови, зараза, нахреначило больше чем со свиньи.
Ухватившись за протянутую Диггером руку, Полярник неуклюже поднялся, накидывая на себя куртку. Аккуратно спрыгнув на землю, Андрей замер, придерживаясь за распахнутую десантную дверь.
Шел снег, ложась на обугленный, полный трупов и гильз асфальт. Суетились Крестоносцы, перегружая более-менее целый товар оружейника в свой второй грузовик. Его «Урал» превратился в непригодный лом: кузов разорван, смят словно газета в толчке, кабина в еще более худшем состоянии. Как они там вообще сумели выжить?..
Настоящие груды волчьих трупов. Десятки растерзанных пулями, сожженными пламенем мутантов. Они были разбросаны по всей улице в самых немыслимых позах. У кого-то размозжена голова, у кого-то разворочена грудина, у кого-то оторваны конечности. Страшный пейзаж мертвого города. Страшный и завораживающий своей жестокостью.
- Андрей, подойди-ка!
Полярник обернулся. Метрах в пяти на обочине стоял мужчина. Не такой, как Крестоносцы. Одет хоть и дорого, но совершенно иначе: черный кожаный плащ, поверх которого идет зеленый армейский бронежилет, за спиной – плоский портативный рюкзак и СВУ. На вид ему было лет сорок. Темные короткие волосы без седины, грубое щетинистое лицо, внимательный взгляд. Настоящий матерый волк, если судить по поведению и учиненной резне, хотя и не скажешь…
Полярник, с трудом переступая через волчьи трупы и мусор, в сопровождении Диггера подошел ближе. На асфальте, опершись спиной на обгоревший остов, сидел израненный мужчина. Шанхаец. Стоило признать, досталось ему больше всех.
- Какого черта остановились? Проехали бы или свернули, а не в бой вступали. На хрена вам это вообще? – Влад безо всякой злобы смотрел на бандита. Да и другие, стоявшие вокруг шанхайца бойцы, не испытывали к раненому ненависти. Скорее сожаление и непонимание произошедшего, чем что-то иное.
- На… нам сказано: увидим ваших фраеров… кх… которых будут… того… это… твари прессовать… помочь вам не преставиться… Мы и стопанули. Как тебя, Влад, увидели… усекли, что вы двигаетесь… Ну, а когда вы встали, мы тоже… как его… остановились. А потом нас… «Ниву» нашу… 
- Погоди, – один из Крестоносцев стянул перчатку, доставая из набедренного подсумка аптечку. Взяв необходимые шприцы, он поочередно вколол их в плечо бандита. – Сейчас полегчает. Продолжай.
- Тачку нашу, мрази эти… к обочине сдвинули, перевернуть даже умудрились. Потом уже ничего не сделаешь… пулеметчик с водилой багровой шляпой накрылись, я под сидуху забился… кх… и ждал пока меня кончат… Отрубился потом… очнулся от жары – вы меня чуть из огнемета не зажарили заживо… я вроде орать, да… мля… орало все так, что я сам себя не слышал. А потом все утихло, ну я и решился из шпалера[4] пальнуть – думаю… думаю может вытащите… уж лучше в плен, чем ждать, когда тебя… тебя какая-нибудь сука достанет оттуда.
- Ясно, – мужчина в кожаном плаще присел на корточки. Теперь он смотрел ему прямо в глаза, ища там хоть какой-то подвох или обман. – А почему ты должен был тормозить? Тебе говорили об этом?
- Говорили. Крестоносцы наших пару недель назад у тварей отвоевали. Я там был и ты, Рысь, тоже кстати. Нас же тогда аж… в автобус какой-то зажали. Мы сами оттуда бы не выбрались, а потом Дворники… вы, то есть, подкатили. Мы думали вы нас порешите всех, а… а потом, короче, помогли...
- Снотворного ему, чтобы отрубился, и к нам в Крепость, – Рысь поднялся на ноги, обращаясь к трем стоящим возле шанхайца Крестоносцам. Те, одобрительно кивнув, спешно разложили полевые носилки. Прежде, чем его уложили на камуфляжный брезент и унесли, Рысь произнес: – Вылечим тебя и твоим сообщим. Только ты ноги до этого не протяни.
- Чего звал-то, Женя? – дождавшись пока раненного унесут, Полярник еще какое-то время просто стоял, опершись на Диггера. Понимая, что время уходит, он решил поторопить погруженного в раздумья снайпера. – Смертника довезли уже?
- Нет еще. Троянцы в полукилометре от Крепости. Там Глеба уже ждут, так что все нормально будет… Бредит водила наш, страдает… млять! Огреб парень… за всех огреб…
- Че надо-то, начальник? – Диггер не дал ему договорить, грубо перебивая. 
- Как себя Горбун с Грешником зарекомендовали? Может не стоит мурыжить их с этим марафоном за гарпиями? Или стоит? – спросил Рысь, поправляя висевшую на плече снайперскую винтовку.
 - Я не видел же, что там вообще происходило. Если живыми и целыми умудрились выйти, да еще и нас не подставили, то это, знаешь, многого стоит. Если хочешь, у Влада узнай. Он-то все время с ними был… Шанхайца уже увезли. Мы тоже скоро сворачиваться будем, по ходу. Так что, давай там, пойду я к караванщикам своим, поблагодарю и все такое, – Полярник посмотрел вслед уезжающему бронированному грузовику. С ними остался всего один автомобиль Крестоносцев и большинство приехавших на выручку бойцов. Кто-то из них таскал ящики с оружием и патронами, кто-то поджидал незваных гостей, засев за обгоревшими остовами.
- Ну, бывай тогда. Я к своим. Илья, Полярника подстрахуешь? Потом как дела закончит – в кузов его. Я пойду, потороплю ребят, - Рысь направился к суетившимся возле «Урала» подопечным.
- Егор, Макс, подь сюды! – двое его караванщиков во главе с Владом стояли на том месте, где некогда сидел раненый Шанхаец. Услышав его, они подошли ближе. – Н-дя, ребята, изрядно нас потрепало, да? – Полярник посмотрел на Горбуна и Грешника. Оба уставшие, грязные, едва держащиеся на ногах. У Егора во многих местах распорота куртка, Макс и вовсе в замаранном кровью свитере и с пустым ПКМ в руках. Эта деталь не ускользнула от цепкого взгляда торговца. – Я смотрю, пулеметом обзавелся? Молодца… Ты не подумай, мне не жалко… просто это… полегче какой может? Мне-то пофигу, главное, чтобы ты с ним, как с пестиком пластмассовым носился, а не как с мешком цемента.
- Блин, болит все… пипец… Да я это, взял тот, что первый под руку подвернулся. Спину чуть не сорвал, пока с этой бандурой воевал, – Грешник болезненно морщась, устало присел на закоптившийся капот автомобиля.
- Обычного Калашникова тебе подгоню тогда. Девять килограмм без боекомплекта, укомплектованный – около пятнадцати. К нему сверху пару коробов дам, патронов на двести. Полных, естественно. Все равно я перед вами в долгу. Куртки еще обоим предоставлю, на ваш выбор – благо кое-какой товар уцелел… И да… спасибо, пацаны… просто, спасибо… Вор не ошибся, я это с самого начала понял, как только на рынке встретились, – Полярник выдержал паузу, продолжая: – Ладно, в кузове еще поговорим, по дороге к Советскому Кварталу, а то я на ногах уже не стою, да и башка трещит.
- Давайте тоже подтягивайтесь следом – через пару минут сваливаем. На блокпосте все, что нужно возьмете, – Диггер повел хромающего Полярника к грузовику, но, проделав пару шагов, остановился: – Макс и Егор, кажется? Не суть в общем, после познакомимся… Добро пожаловать, типа…
Снежная буря набирала обороты. Снег шел все гуще, ветер становился сильнее. Начало февраля – время буранов в Оренбургской области. Время бурь…
***
- Говорят, ЦОМовцы собрали двух каких-то монстров. Над каждым по три месяца работали, столько материала перевели! Короче, вроде как на основе «Урала» собрали, но блин, кто пятнадцатиметровый «Урал» видел? Бред походу, да вот на чем они их сделали тогда? Сами, что ли, изобретали? Вряд ли… Ладно, не суть короче. В общем, назвали их «Скорпионами» – из-за внешнего вида, типа. Двухмостовые, колеса огроменные, от «Кировца» походу, вдобавок спаренные! А между мостами – гусеницы. Настоящие, как у танка! Если бы я такого уродца встретил – личину бы отложил с эту гусеницу от страха. Они самодельные, по ходу, а, может, и выкупили у кого-то. Вроде как опускаются они, чтобы и на колесах, и на гусеницах ездить – ядреная, короче, вещь…
- Крестоносцы подъезжают! Все по местам!.. Открыть южные ворота!
Разговор пришлось прервать. Сидевшие вокруг костра бойцы засуетились.
Блокпост Советского Квартала – своеобразная двухэтажная мини-крепость, перегораживающая собой пешеходную Советскую улицу. Толстые многослойные стены были способны выдержать натиск многих видов тварей. Двое тяжелых сквозных ворот по направлению дороги, и третьи – не менее мощные, ведущие в сам Квартал. В стенах пробиты бойницы, возле которых на треногах и станках стояли разномастные пулеметы и ящики с боекомплектом. На потолке – забранные сеткой плафоны, освещающие мутным белым светом выложенное красной плиткой нутро блокпоста. Ею двадцать лет назад была вымощена Советская улица, ныне это внутренняя отделка стен, пола и потолка. Со временем она раскрошилась, закоптилась кострами, разведенными в обрезанных бочках, поблекла. 
Поворачивая вентили запорного механизма, четверо бойцов с натугой отворяли ворота. Некогда бездействующие постовые заняли свободные от дежуривших стрелков пулеметы. Блокпост был готов принять гостей и предоставить им наиценнейшую валюту этого города – безопасность.
Снежный вихрь ворвался внутрь, вовсю хозяйничая среди одетых в армейский камуфляж бойцов. Через несколько секунд ожидания донесся нарастающий рев двигателя, а в пелене метели стал все четче и четче прорезаться темный силуэт бронированного грузовика.
Стоило автомобилю Крестоносцев заехать в блокпост, как ворота тут же закрыли, а число пулеметчиков втрое поредело – сменщикам не нужно было стоять за пулеметами все время, лишь при какой-либо угрозе и открытии ворот, они вставали за громоздкие вороненные бандуры.
- Мужики, вы далеко не уходите – мы через десять минут уже уезжаем, – открыв дверь кабины, Рысь мягко спрыгнул на пол. Шагнув навстречу начальнику смены – рослому мужчине в балаклаве – он протянул ему массивную пятерню в кожаной полуперчатке. Обменявшись рукопожатиями, снайпер произнес: – Бойцам размяться надо, а то друг на дружке досюда ехали. Тесно, зараза. В кабине вшестером только ехали… Как дела-то?
- Да живем вроде как. Тут вон слухи ходят, что ЦОМ каких-то монстров состряпали. Гадаем тут, реально ли? – придерживая рукой висевший на плече РПК, начальник смены с интересом наблюдал, как из кузова и кабины грузовика один за другим выпрыгивают бойцы. Все какие-то помятые, едва стоявшие на ногах, но по-прежнему излучавшие силу и уверенность в движениях.
- Слышал я. Бред это. Ресурсы не те, чтобы что-то изобретать, да еще таких масштабов. В общем, брехня… Ты это, не обижайся, но… лучше закройте эту тему и не трещите лишний раз – прознает кто, звездюлей огребете вы до того, как мы до вас доехать успеем, – Рысь с намеком на угрозу остудил любопытство начальника смены. Заприметив стоявшего неподалеку Егора, снайпер покинул общество замешкавшегося мужчины, приближаясь к парню. Его напарника рядом не оказалось, видимо, он рылся вместе с Полярником в кузове, пока Горбун безучастно стоял поодаль, облокотившись спиной на стену грузовика. – Приветствую.
- И тебе не сдохнуть… здорово, короче, – Егор оценивающе осмотрел собеседника. Задержав взгляд на СВУ, он усмехнулся, – убойный ствол. Дорого стоит, наверное.
- Как дела тут завершим, вы – ты и Макс Грешник – топаете вместе со мной, – снайпер, казалось не обратил внимание на слова парня, – будете проходить начальную стадию обработки вместе с остальными «новоиспеченными колобками»… Если пойдет все нормально, будете со мной в отряде. Устраивает такой расклад?
- Посмотрим. Я не собираюсь лезть в команду первого встречного. Зная этот город – не полезу. Девять из десяти – это быдлота, а не командование. Обжигался я с Максом, так что, извиняй, пока ничего обещать не буду.
- Смотри сам, паря. Не буду давить, все поймешь сам. Потом. Главное, собой будь, тогда посмотрим уже.
- Жень, у меня к тебе дельце одно. Обсудим? – Полярник, прихрамывая, подошел к ним. Уставший, измочаленный событиями, он не давал себе покоя: начатое дело требовало завершения.
- Да не вопрос, Андрей. Талдычь.
- Парень один на Торговом попался. Дежурил на блокпосте, ну и побеседовал я с ним… Он настоящее месиво пережил: на них вепри поперли, чуть ли не полсотни человек порешили, а этот уцелел, да приметил кое-чего. «Братья по оружию» во время боя мародерили, да по своим же и шманали. Решалово было крупное, кто кого не любил, тот того и похоронил. Бой же, скажешь: упс, случайно – и все поверят… Короче, не мне тебе говорить, сам знаком же… Так ихнего начальника смены изрешетили. Назначили его. А он-то понимает, что малейший конфликт – и он подохнет так же. Вот и высказался, что ссыкотно ему…
- Как обычно… даже не удивлен, – Рысь перебил Полярника, не давая тому договорить, – достоин, думаешь?
- Да, по разговору, парень… подходящий. Без понтов и прочей херни. Нормальный пацан, которого тупо все задрало. Нельзя такого оставлять, загнется.
- Хорошо. Поговори с Вором, пусть распорядится, соберет всю инфу про него, у ребят узнает, может засветилась где эта личность. Если все нормально – завтра, после полудня, пусть ждет нас в Квартире. А дальше уже посмотрим. Как звать-то его?
- Кузнец. Имя не сказал, говорит, Шанхай на него охоту объявил, вот и ныкается. 
- Главное, чтобы ты в нем не ошибся… Пойду я, короче, – Рысь по-дружески хлопнул Полярника по плечу, уходя прочь…
***
Метель нешуточно бушевала. Сплошная пелена снега едва ли позволяла открыть глаза и рассмотреть изнутри Советский Квартал.
Пряча лицо в вороте свитера, Егор слепо брел за Рысью, чей темный силуэт с трудом проглядывался через белесую занавесу. Порывистый ветер швырял в лицо жесткий, режущий кожу снег.
Изредка наталкиваясь на спешащих домой прохожих, они достигли места назначения. Ступив на крыльцо, Рысь замер возле массивной деревянной двери, дожидаясь остальных. Когда идущий последним Грешник, едва волоча ноги, подошел к ним, снайпер провел ладонью по залепленной снегом табличке, указывая на надпись: «VIP-гостиница». Открыв дверь, Рысь пропустил сначала Егора с Максом, а после зашел сам.
Просторная прихожая встретила их теплом и уютом. Вымощенный битым кафелем пол, выкрашенные в грязно-белые тона стены, пара абажуров на потолке, напротив – железная дверь, ведущая в жилую зону. Сбоку стоял аккуратный, неплохо сохранившийся стол, за которым расположился дед-вахтер в новехоньком армейском камуфляже.
- Здорово, гости дорогие! Номер или поболтать? – старик почесал бритый подбородок. Поразмыслив, он достал из стола компактный примус и алюминиевую кружку. – Чай предлагать не буду. Сам последние запасы допиваю, да и пить не из чего.
- Не попив чаю к тебе не зайти, дед. Я к тебе вечером загляну, хорошо? Кружку прихвачу, пожрать тоже. Посидим с часок, поговорим. Вроде как время будет, – Рысь откинул капюшон плаща, проходя вглубь комнаты.
Последовав его примеру, зашевелились и Егор с Максом. Первый, взяв у торговца вместо старой разорванной куртки точно такую же, подошел к тянувшимся вдоль стен трубам отопления, грея замерзшие руки. Грешник же предпочел взамен пришедшей в негодность кожанки странную темно-синюю куртку неизвестного происхождения. Даже сам Полярник толком о ней не обмолвился, сказав лишь: «… одна у меня такая осталась. С полгода как у меня лежат, барыги заезжие с десяток продали. О ней нифига ничего не знаю, но хвалили!..»
Скинув с головы капюшон, Макс стряхнул с себя налипший снег, проходя следом за Рысью. В полупустом рюкзаке лежал скромный, уцелевший после бойни скарб, пара пулеметных коробов, подогнанных Полярником, и практически пустой вещмешок Егора.
- Н-да? Заглянешь, говоришь? Ну, давай. Я ждать буду, учти, – вахтер оживился, кипятя на подожженном примусе кружку с чаем.
- Набери-ка наших, – Рысь подошел к столу, ожидая пока старик достанет из выдвижного ящика телефонный аппарат. Дед не стал долго тянуть время, сразу же установив на столешнице старый пластиковый артефакт.
- Это вахта. Принимайте командира, – после недолгих манипуляций над клавишами телефона произнес старик. Протянув трубку снайперу, он откинулся на спинку стула, дожидаясь пока закипит кружка с чаем.
- Ну что, дети мои, я прибыл с пополнением. Встречайте, – Рысь криво усмехнулся, услышав в хрипящем динамике до боли знакомые голоса. Поставив трубку на место, снайпер направился ко второй, ведущей в жилую зону двери. Дождавшись, пока слаженно щелкнет запорный механизм, он с усилием отворил массивную дверь. – Максим, Егор заходим. Внутри отогреетесь, отдохнете. Завтра гулять будем по нашему Мертвому лесу, так что силы понадобятся.
Последним шагнув в широкий, хорошо освещенный коридор, снайпер захлопнул за собой дверь. Выложенный светлой плиткой пол, обитые пластиковыми панелями стены, на потолке одна за другой свисают какие-то примитивные люстры – вполне не бедно по нынешним меркам. Номеров было семь: по три слева и справа и один в торце. Местным и приезжим мажорам предоставляли настоящие хоромы, беря за это немалую плату.
- Я с самого начала в Крестоносцах. Вместе с Вором встречал Тоцких ребят, с полигона которые. Нас тогда одиннадцать человек было – мощный отрядец, боеспособный до жути, многих нагибали… – они втроем шли по хорошо освещенному коридору. Пережитое час назад событие постепенно забывалось, становилось больше похожим на бредовый сон, нежели на реальность. – Помню тот день… Офигенное время было, не то, что сейчас. Мы за два года до встречи с Тоцкими ребятами от людей отделились – накипело, ну и ушли все вместе. Нашли квартиру, обжили, сейчас она что-то типа нашего форпоста. Завтра туда заглянем – переночуем, отдохнем… Ну вот, перебивались там, наемниками заделались, на все хватало. Родни тогда у нас не было, это сейчас у многих семьи, а раньше… на что их содержать? Да и рискованное это дело – наемником быть, не охота сынишку или дочку сирыми оставлять, сами же такие… Ну вот, промышляли этим, потом к нам народ потянулся. Подростки пятнадцатилетние просились, мол, жить дальше так не могут, а у нас все иначе ведь было. Своя иерархия, свои правила. Принимали многих, некоторых – посылали, потому что иногда шваль чистейшая лезла, гнали их, а иногда и пулю вдогонку… Но потом одна из этих гнид, сумевших все же втереться к нам в доверие, начала подъедать паренька, прессовать, ужимать и прочее… Ну и довел он его до суицида: вены вскрыл ночью и записку накорябал, мол, эта сука меня довела, спасу от нее нет и сказать вам боялся, думал, не поверите или еще чего. Парня успели спасти, чудом, считай. Записку нашли, прижали эту мразь, побеседовали. Ох, какая гнида редкостная была. Завалили мы его, да из окна выбросили, на асфальт нежиться… С тех пор и появился отбор кандидатуры в наши ряды. Потому что вшивый баран в стаде может заразить всех овец… Около месяца собираем всю информацию о «полуфабрикате», послеживаем малость и все такое. Если все нормально, Вор уже связывается лично, вводит в курс дела, потом проверка боем, различные тесты, беседы, работа над психикой и прочая ересь и только после этого – добро пожаловать в наши ряды. Теперь-то вы понимаете, на какой вы низкой стадии? Не подведите уж, я вам обоим доверился, как, собственно, и остальные… Ну, типа, мы пришли.
Они остановились возле широкой бронированной двери. Перед ними вот-вот откроется путь в иной мир. Незнакомый, чуждый, но все равно манящий своею неизвестностью…
- Тпру, товарищи! – в двери, на уровне глаз, приоткрылось небольшое окошко, в котором сразу же появилось дуло противопехотного гранатомета. – Грушей расфигачить или нет?
- Локи, цыц! Бандуру свою убери и дверь открой, – Рысь усмехнулся, увидев, как в окошке показалась довольная физиономия одного из подопечных. Все знали Локи, как способного, развитого для своих двадцати пяти лет парня. С Рысью он уже пару месяцев, являясь полноценным членом отряда, состоящего в данный момент из трех человек.
- Секунду, – окошко закрылось. Лязгнул запорный механизм и дверь открылась. 
На пороге стоял крепкий парень в черной толстовке с засученными по локоть рукавами. В руках он держал противопехотный гранатомет, внешне похожий на причудливое помповое ружье. Из номера доносилась музыка, людские голоса и смех. Вечер перед грядущей битвой испокон веков было принято проводить с весельем…
- Ну че, давайте знакомиться. Я – Михаил Колесников, в народе – Локи, – обменявшись рукопожатием с Рысью, парень протянул ладонь двум новоприбывшим бойцам.
- Егор Горбун, – Егор скупо стиснул руку. Накопившаяся усталость давала о себе знать, не оставляя сил на что-то большее.
- Макс Грешник, – напарник пожал ладонь.
- К ребятам не приставай пока, хорошо? Они такое пережили, что уводи детей, – Рысь предусмотрительно остепенил любопытство Локи, с горечью поясняя: – На грузовик Полярника напали волки… «Урал» в фарш перемололи, Смертник чуть не преставился, срочно к себе увезли, Андрею не так сильно досталось, но тоже покромсали изрядно. Влад, Макс и Егор были в кузове. Прессовали их там нереально. Черт знает, как они там вообще выжить умудрились… Ты не видел, какая там бойня была… до жути прям… – повисшее молчание сохранялось несколько долгих секунд. Егор и Макс, понурив головы, не двигались с места, устало облокотившись на стену.
- Нефиг на пороге стоять, заходите, – Локи в мгновение помрачнел, освобождая проход.
Внутри было просторно. Обклеенные выцветшими обоями стены, выкрашенные трубы отопления, побеленный высокий потолок, на полу – керамическая, демонтированная, черт знает откуда плитка. Четыре ярких светильника заливали белым светом все пространство, позволяя подробно рассмотреть, как утварь комнаты, так и людей, проживающих в ней. Шесть двухъярусных кроватей, стоящих вдоль боковых стен, подле которых ютились приземистые тумбы; противоположная входу стена заставлена двенадцатью металлическими оружейными шкафами с бирками на дверцах; посреди комнаты – большой грубый стол, окруженный самодельными табуретами; в углу – небольшая газовая плита с баллоном пропана, рядом – старый, давно не работающий холодильник, там же отгороженный закуток санузла. В целом, весьма богато.
- Здорово, пополнение! – донеслось из номера. Егор зашел в комнату первым и сразу же увидел, как шестеро незнакомых ему молодых людей поднялись со своих мест, подходя ближе.
- Для начала, введу в курс дела, – зашедший следом Рысь, как предводитель, сразу же начал знакомить новобранцев с остальными бойцами. – Значит, Локи и Вервольф – уже действующие Крестоносцы, состоящие в моем отряде. Остальные – Консерва, Репост, Сокол, Савва и Кода – такие же, как и вы, новобранцы… Тыкать на каждого не буду – устал я в сегодняшней бойне, сами разберетесь кто есть кто. Знакомьтесь, в общем, пускайте корни. А завтра уже гулять будем, – снайпер направился к оружейным шкафам, открывая свой. 
- Макс Грешник, – напарник поочередно обменялся рукопожатиями с каждым из бойцов, минуя уже знакомого Локи. Сняв уже порядком надоевшую шапку, Макс открыл взору окружающих людей свое безобразное клеймо – уж если придется работать с ними, то и скрывать что-либо нельзя. Чтобы избежать каких-либо неуместных догадок, он пояснил: – Еще подростками с Егором за воровство взялись. Жрать нефиг было. Как обычно, короче. Ну и… спалили его, а я взял и вальнул мужика – вот и хожу теперь, красуюсь…
- Коллега, – Консерва – единственная девушка в этом отряде – приподняла длинную челку русых волос, показывая увечье. Молодая, привлекательная, с тонкими чертами лица и жутким шрамом на лбу. Уродующим шрамом. Страшно было подумать, через что она прошла, живя с этим клеймом… – Еще девчонкой «наказали». Ни в один отряд не брали – брезговали, вот и ходила одна. Рискованно, больше по крышам передвигалась: по тросам, с кошкой – но выбора не было. Вдобавок патроны экономила сильно – рожка на ходку хватало… Вот, как-то так, – она криво усмехнулась. С грустью на губах. С печалью и злобой. Ненавистью и отчаяньем… непониманием…
- А ты, типа, Егор? Ну, здорово тогда, паря! – Кода, смекнув первым, сразу же сменил тему, переключаясь на второго парня.
- Типа… А че за «Кода»? Откуда взял? – Горбун с интересом посмотрел на щуплого бойца, деловито скрестившего руки на груди.
- В музыкальную школу ходил. Еще до Войны. С пяти лет пошел, в семь уже закончил… принудительно – Война бахнула, не поскрипачить стало. Ну и было там такое обозначение какой-то ноты, или какой другой хрени, я честно не помню уже… Короче, въелось оно мне, а потом как прозвище взял. Звучит вроде, да и одна кликуха эта на весь город, – Кода улыбнулся, пожимая протянутую Егором руку.
- Так, парни, вот, переоденьтесь. Старый шмот – в пакет, я его на вахту отнесу, пусть в котельной сожгут. Душ в вашем распоряжении. Помоетесь, переоденетесь и все такое, – Рысь вернулся назад, держа в руке два комплекта сменной одежды и объемный полиэтиленовый пакет. Винтовки и ранца на нем уже не было, видимо, оставил в шкафчике. – Юль, мы жрать хотим. Твоя очередь готовить, а то с моего последнего визита к вам я тихо ненавижу Савву за переведенную хавку…
Вот и все. Они прибыли в место назначения. С трудом, но прибыли. Встретились со своими будущими друзьями, коллегами, напарниками… Первое впечатление – самое положительное. Вопрос: «Неужели?» – так и остался непроизнесенным, поскольку ответ был очевиден…
Полные раздумья, Егор и Макс направились в душевые кабинки, чтобы смыть грязь, пот и кровь, а также страх перед тем, что все происходящее – чистейший блеф…
***
Алюминиевая плошка, полная рисовой каши с тушенкой, была у каждого. Кто-то сидел за столом, неторопливо уминая свою порцию, кто-то устроился на кровати.
Егор и Макс, пробыв в душе более получаса, вышли оттуда совершенно другими людьми. Общительные, полные жизни и сил. Мыло и горячая вода смыли, оттеснили на задний план все страхи, всю боль и ненависть, которая кипела в них.
Взглянув в зеркало, Горбун с трудом узнал себя. Темные взъерошенные волосы, по-прежнему заросшее щетиной лицо, на котором разгладились морщины, и выступил румянец. Было странно видеть себя таким… живым…
 - Жень, какие новости? – свесив ноги, Вервольф сидел на верхнем ярусе, расправляясь со своей порцией. Тучный, неимоверно крепкий мужчина, с грубым лицом и поросшей коротким волосом головой, был не намного старше Рыси. Он был настоящим бычарой, носящим имя Яков и являющимся самым старшим членом группы.
- Вчера у Столицы кое-чего с****… украли, – Рысь сидел за столом в черной, облегающей накаченный торс толстовке. АПС находился при нем, в закрепленной на груди оперативной кобуре. – Слышали про «Скорпионов»? ЦОМ собрал и решил Столице сбагрить. Наши ребята доложили, что броневики эти нереально крутые. Ну и сказали, кому они собрались их продавать… Вчера столичане ехали забирать их. Два тентованных грузовика – на таких раньше в супермаркеты товары возили, здоровенные, елы! – и еще машин пять сопровождения. В паре километров от ЦОМа заложили мы мины, а отряд Тоймана сагрил[5] на них мутантов. Подляну им сделали вкусную, они и спотыкнулись на ней на пару часов, – Рысь говорил неторопливо, попутно расправляясь с кашей. – Пока они там со зверьем силой мерились, я с Вором и еще парой ребят, как делегация, приехал к мастерам, перетерли все. Так и так, мол, продавайте нам, заплатим вдвое больше, да вдобавок можем помощь оказать, если вдруг припрет сильно. Они вроде сомневаться, типа со Столицей договорились, не хотят отношения портить. Надавили мы, причем неслабо, сломали их «отношения не портить» к чертям. Заплатили сразу: две с лишним сотни цинков отдали – дорого, зараза, но они реально того стоили. Самое забавное было, когда мы на них уезжали с ЦОМа… Выезжаем, значит, из-за ворот блокпоста, а навстречу они – три побитых грузовика сопровождения и один для транспортировки наших «Скорпионов», который тентованным был, – снайпер усмехнулся, продолжая: – Глаза, как яйца у вепря, водилы чуть друг в друга не въехали… В общем, теперь они на Крестоносцев бузят и обижаются. Но нам-то пох – свое-то мы урвали.
- А разве Крестоносцы воюют с кем-то из общин? – сидевший напротив Егор, оторвался от трапезы, удивленно глядя на снайпера.
- Егор, у нас нету друзей в городе и, походу, не будет… Единственные, с кем поддерживаем союзные отношения – это Советский Квартал. С остальными же – тихая борьба. Вот с бандюками – да, воюем, леща им регулярно даем, чтобы заткнулись и ни в какую сторону не зарились… Нельзя давать слабину или что-то уступать. А эти «Скорпионы»… Ну реально. Жалко ведь, если они кому-то достались бы. Самое лучшее – детям… нам. Мы тут все соперники и тот, у кого круче пуха – проживет дольше всех… Тут, как бы, два пути: либо иметь хороших проверенных друзей, либо не иметь их вовсе, – Рысь пожал плечами, мол, решай сам, возвращаясь к полупустой тарелке с кашей.
- А давно вы здесь? – Егор тут же сменил тему, понимая, что предыдущая ни к чему хорошему не приведет.
- Дольше всех тут я. Полторы недели как. Потом начали остальные подтягиваться: Локи с Вервольфом приехали знакомиться, остались. Репост, Консерва, – сидевший на дальней койке Савва тоже ввязался в разговор. – Занятий дофига было. В дартс играли, гуляли по Кварталу. Вчера, вон, подростка какого-то от гопоты спасли. Ножик по рукоять в кадык всем четверым, да на корм хрюшкам. Потом ходили на рынок, точнее, в оружейку заглядывали, отоварились малость.
- Егор, играть умеешь? – Кода отложил миску с кашей, доставая из-под кровати старый матерчатый чехол. Гитара.
- Умею. Сыграть, что ль? – Горбун вопросительно посмотрел на расчехляющего инструмент бойца.
- Ага. Доедай быстрей и сыграни чего-нибудь. Скучно ж, да и я запарился уже играть, за неделю по две пачки струн перевожу.
Быстро выскоблив тарелку, Егор принял протянутую через стол гитару. Он сидел долго, почти не двигаясь, смотря на окружающих, одетых так же, как и он, людей. 
В голове складывались слова песни. Старой, услышанной когда-то, а ныне всплывшей в памяти.
- Так, ну ладно… - Егор неторопливо заиграл, набирая обороты. Когда удары по струнам стали заглушать все остальные звуки, парень начал играть тише, запев: – Когда больно приливами бьет по глазам море, которое есть в каждом из нас. Ты видел это море и сам, так много раз! Так много раз!.. Так не ругай меня, что я зову новую бурю! Давай доверимся ей, и плевать, что будет! Пусть проснутся ветры и пройдутся по волнам и там, где сдохло море будет новый океан! – все слушали молча, позабыв о еде. Горбун пел, сменяя удары по струнам, спокойным наигрышем, пытаясь повторить оригинальную мелодию. – Мне всего двадцать с лишним, но чего-то так просто мое море внутри все в наростах, в коростах. В старых баржах и кусках нержавеющей стали, заросли рекламами все синие дали…[6]  черт, слова забыл… ай… Короче, все ребят, я выдохся, давненько не слушал «Люмен» я.
Повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь печальными вздохами.
- Все равно молодец… – Рысь с уважением посмотрел на Егора. Сверившись с наручными часами, снайпер произнес: – Семь вечера. Через двенадцать часов подъем. Доедаем, кипятку хлебнем и спать.
- Ну, Егорка, мастерство не пропьешь, – Макс по-дружески хлопнул его по плечу. Тишина постепенно сходила на нет – все начинали возвращаться к прерванным делам, досиживая остатки отведенного времени. И как бы Горбун не сроднился с остальными, Грешник всегда будет для него самым близким человеком…
***
Ночью Егору снились кошмары. Они сменялись один за другим, наполняя хаосом все часы сна. Он словно переживал всю жизнь заново, видя самые страшные сцены событий, произошедших когда-то. Пробуждению он был рад – слишком надоели сны, в которых ты неоднократно умираешь от когтей, пуль и зубов, ломаешь конечности, падаешь с обрыва и в итоге подыхаешь.
- Подъем, боец! Доброе утро, типа, – приоткрыв глаза, Егор заметил стоящего рядом снайпера. Прислушавшись, Горбун понял, что многие уже сидят за столом, завтракая. – Ну и спишь ты, паря. У нас и так тут почти все орут по ночам, а еще вы вдвоем. Макс-то нормально, а ты хардкорил жутко. Я еще пришел поздно – с вахтером до полуночи базарили. Пришел сюда, смотрю: ты бунтуешь, орешь что-то, а тебя Макс с Кодой урезонить не могут. Пока сообразил, Серега уже в тебя воду плеснул, успокоил… Так, ну ладно, одевайся и давай за стол, скоро выступаем. Маршрут уже знаю, погода – отменная: буран, глаз не откроешь. Так что поедим, упакуемся и в путь-дорогу.
Рысь отошел от кровати, подсаживаясь к остальным. На столе уже стояли плошки с кашей, кружки с чаем, газетные свертки с неизвестно откуда взявшимися сухарями. У газовой плиты стоял Макс, перекладывая остатки еды в походный термос. Заметив взгляд напарника, Грешник усмехнулся:
- Здорово, Егорыч. Как ты?
- Нормально, – Горбун поднялся с кровати, одеваясь. Жутко ныло тело, словно напоминая о вчерашних событиях. Стараясь не обращать на это внимания, Егор попытался заправить кровать… и тут услышал тихую, до боли знакомую, мелодию. – Блин… – Он повернулся, ища взглядом Коду. Только он мог наигрывать на гитаре ее. Горбун оказался прав. Денис сидел за столом, быстро и умело играя на гитаре, с виду несложную, но трогающую за душу мелодию.
- Узнал? – Кода поднял взгляд на Егора, довольно улыбаясь. – Моя любимая. Сам подбирал, неделю убил, но все же смог под оригинал подогнать… – И тут, он неожиданно запел: – Как бессонница в час ночной, меняет нелюдимая, облик твой! Чьих невольница, ты идей? Зачем тебе охотиться на людей?[7] – Кода замолк, сбившись, и в итоге перестал играть. – Черт, «Король и шут» же должен был к нам в Оренбург приехать. Осенью кажись. Уже плакаты висели, меня дядя хотел с собой взять, но сука-война все переколошматила, – он, грустно вздохнув, положил на кровать гитару, возвращаясь к нетронутой плошке с кашей. – Дядю, кстати, рекламным щитом прибило прямо у меня на глазах, когда мы в убежище бежали.
- Егор, давай к раковине и садись есть – через полтора часа выступаем. – Рысь торопливо доел завтрак, допил чай и, прихватив сухарь, направился к оружейным шкафам.
Когда Горбун уселся за стол, к нему тут же подсел Грешник, придвигая свою порцию. Макс изрядно изменился. Появилось в нем что-то такое, чего раньше не было. Что-то человеческое, ощутимое всем окружающим его людям чувство, которое поддерживало в нем жизнь, отделяя матовым куполом прошлое и настоящее.
Болтали о беззаботном. Репост – шестнадцатилетний щуплый паренек – что-то рассказывал о себе или о ком-то другом – Егор не особо прислушивался к разговору. В голове звучал голос Коды, напевающий под гитару чарующую песню…
- Перейдем к приятному, – дождавшись, когда миски опустеют, Рысь взгромоздил на стол неподъемный, битком набитый рюкзак. – На дорожку вам. Разделите между собой, а мы пока обговорим маршрут и порядок движения.
Одобрительно кивнув, Локи с Вервольфом двинулись за снайпером к дальней койке, где он уже разложил карту города, ожидая своих боевых товарищей.
- Это ж сколько здесь? – Савва с трудом открыл рюкзак, ошарашено пялясь на хаотичную груду автоматных рожков, пистолетных обойм, пулеметных лент, картонных и полиэтиленовых упаковок с патронами. – Пилим поровну, по калибрам, которыми воюем, хорошо?..
***
Они шли друг за другом по коридору гостиницы. Вооруженные, вдоволь снабженные боеприпасом, молчаливые. Им предстояло пройти нелегкий путь, но это, как ни странно, их не угнетало. Ведь идти-то придется всем вместе, плечом к плечу, смело рассчитывая на взаимопомощь. И уж точно не нужно будет постоянно оборачиваться назад, боясь, что в этот момент на твою спину смотрят через прицел автомата. Ощущение слаженной команды – это неповторимое чувство. Пусть и оставался в душе осадок сомнений – сейчас он не имел никакого значения.
Перед уходом Рысь раздал всем гарнитурные рации, противогазы и респираторы с очками, пояснив, что нужно защитить лицо и глаза от снега. Теперь они болтались на шеях идущих бойцов, облаченных, в основном, в армейский камуфляж и кожаные куртки.
- Перед выходом проинструктирую. На улице – видимость нулевая, а это нам в чем-то и на руку. Без стрельбы попробуем до Квартиры добежать. Снега не бойтесь – на фильтрах чехлы специальные, не забьются. Да, кстати, там еще небольшое пополнение нас ждет, – Рысь шел впереди всех в плотно запахнутом кожаном плаще. В движениях чувствовалась сила и уверенность, передаваемая каждому идущему позади бойцу.
Шли молча на протяжении всего коридора. Лишь оказавшись в прихожей, Сокол – молодой общительный парень в полной армейской амуниции с АК-74М в руках – произнес:
- Н-дя, снаружи, наверное, хардкор полный. Не заплутать бы…
- Не сцы. Сейчас все растолкую, – Рысь, закрыв железную, ведущую в коридор дверь, посмотрел на своих подопечных. – Итак, начнем. Сейчас мы выходим на улицу, доходим до блокпоста, где делаем небольшую передышку и топаем дальше. До Квартиры чуть меньше двух километров. При таком буране, наш путь растянется от получаса до двух. Видимость нулевая, глаз не открыть, поэтому-то я и раздал вам противогазы и респираторы с защитными очками, чтобы хоть как-то обезопасить вас от снега. Надеваем их сейчас, во время движения – ни в коем случае не снимаем! Для связи есть рации, включаем их здесь и при любой угрозе – срочно сигналим остальным, – снайпер, опершись плечом на входную дверь, неспешным уверенным голосом излагал всю необходимую информацию. Все внимание было устремлено на него, даже сидевший за столом вахтер с нескрываемым любопытством слушал опытного бойца. – Порядок движения мы с Локи и Вервольфом проработали сегодня утром. У нас троих есть тепловизоры – с ними мы хоть будем видеть друг друга, вдобавок, сможем расчищать путь от мутантов, или координировать направление, чтобы избегать нежелательных встреч с тварями… Что касается порядка. Идем парами. Распределимся так: я и Кода в голове, потом Горбун и Грешник, следом Локи и Репост, дальше Савва и Сокол, замыкает Вервольф и Консерва. Две пары, то есть Егор с Максом и Савелий (или как там твое полное имя?) с Сергеем, слепые, идут зажатые между парами, у которых есть тепловизор. Держитесь вплотную, можете ухватиться за рюкзак или за разгрузку, как будет удобнее. Если собьетесь – срочно орите в рацию и самое главное: стойте на месте, иначе можете оступиться и переломаться насмерть… И напоследок: стреляем только мы втроем, думаю, понятно, почему. Остальным держать оружие наготове, но не стрелять ни при каких условиях… Сцыкотно, а? Переться вслепую, не имея возможности обороняться. Но уж лучше так, чем получить очередь в спину, – Рысь грустно усмехнулся, натягивая на голову капюшон, тем самым подавая знак готовиться. – Все нормально будет. Хоть и безбашенно звучит, но мы выживем, – снайпер, глубоко вдохнув, закрыл лицо пластмассовой маской противогаза. Надвинув на глаза тепловизор, он снял с плеча СВУ с прикрученным глушителем, щелкая предохранителем. – Миха с Яшей, про глушаки не забудьте только. Хоть и буранит, но лишний шум – лишние проблемы… Так, вот держите ремни. Пристегните карабины к поясу и постарайтесь не порвать их по пути, – Рысь бдительно осмотрел бойцов. Все обезличены разномастными противогазами и респираторами, сосредоточены, безмолвны. Раздав им полутораметровые страховочные ремни с болтающимся на концах крепежным механизмом, он терпеливо ждал, когда они завершат подготовку к опасному путешествию.
- Жень, – Кода протянул снайперу второй конец страховки. Приняв его, Рысь застегнул карабин на своем разгрузочном поясе, связываясь тандемом со своим бойцом. На него смотрели такие же, как и он, попарно связанные ремнями ребята. 
- Готовы? Проверить рации и оружие. Строимся в порядке. Строй не нарушаем, – Рысь с Кодой замерли на пороге. Позади, сохраняя последовательность, выстроились остальные бойцы. Спаренные ремнями, похожие на рабов-каторжников, они настороженно ожидали, когда командир откроет дверь.
- Удачи, парни, – пробормотал вахтер им вслед.
Открывшаяся дверь впустила внутрь гостиницы бушующий на улице буран. Снежный вихрь ворвался в прихожую, срывая со стола вахтера пачки бумаг, опрокидывая горелку и стоящий на ней чайник, выливая кипяток на пол. Возникший вдруг хаос не остановил их, не заставил пересмотреть свои планы. Бойцы молчали, ожидая приказа командира.
- Двинули.
Рысь с Кодой переступили порог, сразу же исчезая из виду в непроглядной снежной пелене.
- Пошли, Егорка.
Горбун с Грешником шагнули следом.
Тандемы бойцов один за другим уходили прочь, оставляя старика-вахтера в одиночестве.
***
Казалось, это никогда не кончится. А ведь они даже не вышли за пределы Квартала. Согнувшись пополам, ничего не видя, Егор брел с Максом вперед, слыша лишь ветер и сиплое дыхание бойцов в динамиках рации. Регулярно очищая окуляры противогаза от снега, спотыкаясь, не падая лишь потому, что его постоянно подхватывал товарищ, он слепо шел в никуда.
Снежная буря плотной взвесью окутала идущих людей. В наушниках постоянно звучали голоса Рыси, Локи и Вервольфа, корректирующих движение бойцов.
Казалось, она сломает их всех, не оставит никого в живых. Ведь все они слепы и никакой тепловизор не в силах развеять буран. Почему же Рысь не перенес это задание на завтра? Что его торопит?
- Ребят, это обычная проверка… Да, Крестоносцы довольно грубо поступают в этом деле, ну уж извиняйте, иначе никак, – снайпер с силой ударил в железную дверь. Ее тут же открыли, пропуская сначала его с Кодой, а затем и остальных членов группы. Дождавшись, когда весь отряд зайдет внутрь, он задрал вверх тепловизор, снял противогаз, продолжая прерванный разговор: – Нервишки ваши проверю, да и то, как вы доверяете друг другу… Ладно, не будем об этом. Отдыхаем десять минут и идем дальше. Больше остановок делать не будем, хотя кто его знает. Дойдем до Квартиры, там переждем бурю, отдохнем.
Отведенное время они провели в углу блокпоста, восстанавливая силы. Репост достал из своего рюкзака газетный сверток с грубо нарезанным вяленым мясом. Ели молча. Ели, потому что нужно было успокоиться, сосредоточиться перед выходом в город. Знать, где противник, но не видеть его – такое могло присниться лишь в кошмарах. Радовало только одно – все в равных условиях. Мутанты так же слепы в метель, как и люди. По крайней мере, в это хотелось верить…
И снова в ад. Без огня, Аида и Харона, но с чертями вокруг. Рысь постоянно менял курс, останавливал движение, заставлял всех падать на землю, закапываться в снег, чтобы бредущая рядом тварь не унюхала их. Это было по-настоящему страшно. Идешь, спотыкаешься, падаешь, валишь вместе с собой и напарника. Его жаль, ведь виноват-то ты, но на извинения попросту нету сил, как, собственно, и на разговоры.
И ты, словно утопленник, пытаешься бороться со стихией, в итоге: проигрывая ей во всем.
Придерживаясь, то за ржавый остов, то за стену дома, они шли к цели с каждой секундой приближаясь к ней.
 
- Мы пришли. Заходим…

Примечания:
[1] - Слова из песни группы «Король и шут – На краю».
[2] - Хаза – дом.
[3] - Помастыришь – посмотришь.
[4] - Шпалер – пистолет.
[5] - С агрил, агрить – вызвать агрессию.
[6] - Слова из песни группы «Люмен – Буря».
[7] - Песня группы «Король и Шут – Кукла колдуна».



#29018 в Фантастика

В тексте есть: постапокалипсис

Отредактировано: 24.10.2015