Между мирами. Сквозь миры

Глава III. Она мертва

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ЧЁРНОГО ДНЕВНИКА РЕНА.

Блеск в глазах Люси быстро исчез, она лежала, словно сломанная кукла. Глядя на неё, я чувствовал, что силы постепенно покидали и моё тело... 

Бросив взгляд на Асмодея, я осознал, что в данную секунду из нас троих дышу лишь я один. Это вызвало во мне невыносимое ощущение одиночества. Теперь я точно потерял сразу всех, кто был так важен моему сердцу: маленькую девочку с ясно-синим взором, любимую жену, с которой прожил два тысячелетия, и лучшего друга, что спас меня от саморазрушения много-много веков назад. Он забирал весь негатив, что скапливался во мне, забирал всю грусть, что разъедала мне сердце, когда я ходил мимо клеток и видел взгляды, молящие о спасении. Когда ко мне тянулись белоснежные руки, просящие помощи... и когда безжалостные стражники их тут же отрубали топорами. Слёзы, тёкшие по белоснежной коже из ярко-синих глаз, испуганный до ужаса взгляд, выражение боли на лице... Всё это очень меняло и разрушало меня. Не пасть до безжалостного и бесчувственного монстра мне помог Асмодей, который позволял вымещать всю мою боль на нём. А потом появилась ещё одна отрада души... Люси, которая заставляла меня видеть краски, которая делала мой мир ярким, своей сияющей улыбкой приглушая в памяти неприятные воспоминания из подвала. А её синие глаза... Я не знаю, как я мог их забыть, ведь это были единственные синие глаза, наполненные счастьем, а не болью. Асмодей и Люси, пожалуй, самые близкие мне существа, которые были со мной в самый тяжёлый период моей жизни. Они помогли в становлении моей личности и спасли от одиночества, уготованного судьбой принца Ада. 

Что же с нами сейчас? Я ещё дышу. Вот-вот прервётся обмен воздуха в лёгких, вот-вот я присоединюсь к ним. Моя рана смертельна, я проживу ещё максимум пару минут. Будь я сейчас не ранен, я бы смог воскресить их, моих любимых друзей, но я даже встать не могу. Хорошо, что она умерла раньше меня, я бы не хотел, чтобы она сейчас также мучилась, глядя на моё мёртвое тело. Очень больно смотреть, как часть твоей души бездыханно лежит перед тобой. 
– Вон они! – послышался знакомый голос где-то вдали. – Рен! Рен, это Ами! Рен, держись, слышишь? Не смей умирать, Рен! 

Я чувствовал, как Ами тряс меня за плечи и что-то кричал. Я лежал на спине, положив руку на рану, хотя сил прижать её у меня не хватало. Слегка повертев глазами, я увидел, что лежу в луже крови. Такая же ситуация была с телами Люси и Асмодея. 

Рядом с Ами стояли Айрес и Бел. Странно, но даже Бел, кажется, смотрел на меня с каким-то волнением. Из последних сил я попытался заговорить с ними. 
– Они... мертвы... – дрожащим голосом проговорил я. 
– Я знаю, – печально произнёс Ами. – Мне очень жаль, Рен. 
– Я... знаю, как воскресить их... но... я не смогу... – говорил я, захлёбываясь кровью. 

Ответа я не услышал. Я почувствовал лишь, как Ами сильнее сжал мои плечи. 
– Бельфегор Эйдельман! – закричал он. – Ты ведь любишь её, да? 
– Люблю, – уверенно ответил Бел.  
– Ты владеешь уникальным даром, – приказным тоном говорил Ами, повернувшись к Белу, – исцели Рена, чтобы он смог вернуть её к жизни! 

На лице Бельфегора было явное отвращение. Он ненавидел меня, и это вполне понятно. Но это отвращение было смешано с каким-то другим чувством, которого я не мог разглядеть. Я думал, что он откажет, но он неожиданно стал читать какое-то заклинание. «In nomine… obsecro sanabit vulnera… salvare animae… quod potui salvare milibus vitas alias...» – я слышал не все слова и не уверен, что всё правильно понял, но вскоре я стал чувствовать, что мои разорванные ткани срастаются. Моментальная регенерация, которую едва успеваешь ощутить, – и вот, я полностью исцелён, словно меч друга не резал мою плоть, а кровь, в которой я лежал, и вовсе была не моя. 

Я поднялся на ноги и подошёл к Белу. Он удивлённо смотрел на меня, явно не понимая, что я пытаюсь сделать. Я молча протянул ему руку в знак благодарности. Он понял меня и также безмолвно пожал её, глядя куда-то в сторону. Сказать, что мы с ним враги – да нет, 16 лет мы, всё-таки, были лучшими друзьями. И пусть я общался с ним лишь для того, чтобы приглядеть и помешать ему добраться до Люси, я всё же был откровенен в разговорах с ним, как и он со мной. Я нисколько не наигрывал смех, радость, мой интерес к каким-то вещам был совершенно настоящим. Я жил полноценной жизнью, был собой, и мне было даже приятно, потому что я смог начать жизнь с чистого листа. Когда я переродился в семье Галбрейт, я решил для себя: новые родители – новая жизнь. Конечно, я не относился к ним, как к родителям, но всё же я старался не вспоминать те ужасы, что я пережил в своём настоящем детстве, а потому и нашу дружбу можно было назвать в какой-то степени настоящей. 

Будучи полным злости на Бела, я решил причинить ему действительно сильную боль. Я долго думал над тем, как же именно стоит поступить, а потом начал копаться в памяти, вновь воспроизводить в голове картины, которые когда-то ежедневно наблюдал. Узнав, что Бел ударил Люси, я понимал, что она слишком мягкая, чтобы сделать что-то в ответ, поэтому я решил наказать его таким жестоким способом, чтобы он никогда в жизни этого не забыл и постоянно видел в кошмарах. «Мою любимую Люси кто-то ударил по лицу?» – тогда эта мысль буквально сводила меня с ума. Агрессия и ненависть захлестнули меня, и я стал художником для невероятно жестокой картины: убийства всей семьи Бельфегора. Моей семьёй была лишь Люси, поэтому я не могу до конца познать его боль от потери родных, но вот сейчас, смотря на пронзённое мечом тело моей самой родной и любимой женщины, я понимаю, что ему тогда, должно быть, было чертовски больно. Но он, несмотря на пережитое, воспользовался своими силами и воскресил меня. А затем пожал мою руку, словно соглашаясь на перемирие. 

Знаешь, Бел, я вряд ли когда-нибудь скажу тебе это вживую, но мы с тобой похожи. И знаешь, в чём? Когда мне было больно, я полагался на Асмодея, я цеплялся за него, потому что знал, что он меня спасёт. Я плакал, переживал, боялся, а он поддерживал меня, зная, что я в нём нуждался. А потом, когда ты потерял мать и был предан отцом, я стал твоим «Асмодеем».  

Сейчас, когда я прошёл по грани и выжил, когда смерть в очередной раз оставила меня в мире живых, перед моими глазами предстали два тела, бездыханно лежавшие на земле, пропитанной нашей кровью. Это были тела тех, за кого я отдал бы жизнь, не раздумывая, но кто больше не нуждался в моей жертве. Мой лучший друг, который сохранял во мне остатки человечности в самые жестокие периоды моей жизни, кто не позволял мне сдаться, всю жизнь будучи моим противником и сражаясь со мной. Только сейчас я полностью осознал, что Асмодей никогда не был моим врагом, он лишь хотел дать мне в жизни цель. Когда ты становишься пуст и теряешь себя, только наличие противника может тебя спасти. Только наличие того, с кем ты должен бороться. Наверное, он и сам не осознавал до конца, но это именно то, чего он для меня хотел. А моя любимая жена, которая была со мной столько лет, терпела то, что я её не помнил, и простила мне мою нелюбовь к сыну, теперь тоже лежит у моих ног. И сейчас, когда у меня лишь одна попытка, я должен выбрать лишь одного из двух демонов, которых всегда любил. Которыми дорожил, несмотря ни на что. Как мне выбрать, кому из них жить? Кто вообще дал мне право делать такой выбор? 
– Знаешь, дорогой друг, – спокойно и доброжелательно сказал я, подойдя к мёртвому телу Асмодея, – мы с тобой многое пережили и многому научились. Сейчас я, в отличии от тебя, жив. Мы оба умерли несколько минут назад от руки друга, вот только я сейчас восстал от руки врага. Наверное, это тоже чему-то учит, да? Хотя тут тоже сомнительно, смотря про какой период жизни говорить. Как бы там ни было, мы оба любили одну женщину и оба виноваты в её смерти. Но я искуплю эту вину, воскресив её, а тебе придётся умереть с этим грехом. Очень жаль, что нас троих вместе больше не будет, я любил и её, и тебя. По-своему любил ту прекрасную девочку из детства, мальчика, что неоднократно спасал меня, и девушку, что встретил спустя долгие годы. Тебя, моего лучшего друга, я любил больше всех. Всегда. Но ЕЁ я люблю сильнее, поэтому из вас двоих сейчас я выберу не тебя. Прости мне это. Но я думаю, другого ты от меня и не ожидал, ведь ты знаешь меня, как никто другой.

После этих слов я подошёл к Люси, взяв на руки так горячо любимое мною тело, в котором уже не было её прекрасной души. 
– Ты не станешь воскрешать его? – спросил Ами. 
– Я не смогу воскресить обоих, желание у меня может быть только одно. И я сделал выбор. 

Бросив призывающий, решительный взгляд на Ами, Бела и Айреса, я со всех ног побежал в сторону леса. Пробежав некоторое расстояние, я нашёл яму, ведущую в тоннель, и спустился в неё. В конце этого тоннеля должен был быть «Свет», защищающий Ад. Мой отец однажды говорил о нём: неизвестно, какую форму он принял, но это частичка войны между ангелами и демонами, случайно попавшая в эту пещеру и ставшая защитником целого мира. Его уничтожение приведёт к уничтожению всего Королевства Демонов, однако Король или Королева, как говорят, имеет право на одно желание, которое этот «Свет» обязан выполнить, поэтому я и понёс к нему мёртвое тело Люси в надежде воскресить её. 

Добежав до конца тоннеля, мы все увидели нечто, что заставило нас ужаснуться. Восседая на старинном троне, созданном по подобию стоящего в Лакриме, на нас ехидно и с некоторой наглостью смотрел красноглазый дьявол. Тёмно-бордовые потрёпанные широкие штаны, заправленные в массивные сапоги, сочетались с красным плащом, скрывавшим голый торс. Рядом с ярко-алым троном в ножнах стоял меч, живший, судя по всему, уже не одно тысячелетие, с засохшими каплями крови на рукоятке. Всё это вместе резко контрастировало с почти неосвещённой пещерой и было похоже вспышку пламени во тьме. Ужаснее всего было то, что дьявол, недвижно сидящий на огненном троне, был как две капли воды похож на Бельфегора, только будучи много взрослее и увереннее в себе, что с первого взгляда сразу отличало его от Бела. Увидев у меня на руках Люси, демон подошёл к нам, приложил указательный палец правой руки между ключицами девушки, тоннель заполнился ярким светом, и я почувствовал, что частичка меня ожила. Она начала дышать, открыла глаза. Мы все удивлённо смотрели на неё, а она, похоже, понимала, что происходит. Видимо, её душа ещё была в теле, видела и слышала всё, что мы говорили и делали. 
– Кто... ты? – тихонько спросила Люси, глядя на это существо. 

Он ласково ей улыбнулся, но промолчал.
– Кто ты такой, чёрт возьми?! – вскрикнул Бел, который был сильнее нас всех шокирован увиденным, смотря на собственное отражение. 
– Позвольте представиться, дамы и господа: меня зовут Эрвин, я прародитель клана Волвес.
– Эрвин... Волвес? – повторил Ами. Он как никто знал, что мне пришлось пережить из-за этого ужасного демона, чьё имя связано с множеством исторических событий. Но Ами не был шокирован так сильно, как мы, он когда-то знал Эрвина лично. – Я думал, ты помер давно.  
– Я тот, кто развязал войну с ангелами и подчинил себе целый мир, которым, к сожалению, не смог править, но оставил потомкам – вам, – объяснил Эрвин, игнорируя слова Ами.  
– Почему... мне так знакомо твоё лицо?.. – тихо и неуверенно спросила Люси.  
– Потому что я – настоящий Ригард. Я тот, кого ты полюбила, Люси. И я тот, кто забрал у тебя возлюбленную, Рен. 

Никто не вымолвил ни слова. Это заявление шло в разрез со всем, что происходило в нашей жизни, поэтому мы просто уставились на него, ожидая объяснений. 
– После победы над ангелами, – продолжал он, будто не замечая нашей реакции, – одна из этих тварей из последних сил наложила на меня проклятие, что стёрло мне память и сделало человеком, да ещё и отправило в мир людей, спутав временные промежутки – я попал во время, наступившее спустя 4 тысячи лет после моего собственного. Это как раз было ваше время. Я прожил в людском мире пару лет, после чего Асмодей Фенлил, желая исполнить свой коварный план по захвату власти, переместил меня вновь в мир демонов. Я был человеком и ничего не знал об этом мире. Так ведь было, милая Люси? Ригард – это имя, данное мне людьми. Я ни в чём не обманул тебя в тот момент, но обманул чуть позже и хочу извиниться. 
– Извиниться? – переспросила Люси. 
– Именно. Когда Рен убил меня, ты наложила на меня не то заклятие, про которое ты помнишь. Я изменил твои воспоминания, чтобы ты думала, что я живу где-то в мире людей и что я человек, я хотел, чтобы ты меня забыла. На самом же деле ты наложила заклятие, которое должно было сделать меня демоном, но так как я являлся им с самого начала, ты лишь пробудила мою истинную сущность и воспоминания, к тому же существенно увеличив мою силу. Я долго не мог понять, как тебе удалось сделать меня настолько могущественным, но потом я понял: твоя мать была ангелом, полюбившим демона и родившем от него, стало быть, ты – самое сильное существо в мире, потому что ты смесь двух миров. Ты как бы «между мирами». Извини, что я был не тем, за кого себя выдавал, но едва ли это моя вина. 
– Кто же тогда я?! – закричал Бельфегор, и мы все вопросительно посмотрели на Эрвина.
– Чтобы легенда моего перерождения через столетие была правдивой, – спокойно ответил Эрвин, – я создал копию себя в человеческом мире. Я дал случайному новорождённому ребёнку свою внешность и каждую ночь во снах показывал ему куски своих воспоминаний. Так Люси при случае точно могла бы убедиться в том, что «я» переродился и живу на Земле. На самом же деле я давно приковал себя к ядру этого мира, чтобы защищать его, ведь это я отдал Ад демонам. Я наблюдал за тем, что вы делали, но вы с каждым разом всё больше усложняли своё положение и отношения между друг другом, из-за чего я решил в удобный момент «вернуть» Бельфегору его воспоминания, убедив и его самого, и всех вас, что он – это я. И в тот момент, когда Рен открыл ему правду, Бельфегор не умер только потому, что я остановил разрушение его сознания. На самом же деле, Бельфегор Эйдельман, ты другой, ты никак не причастен ко всей этой истории и ко всем, присутствующим здесь, ты оказался втянут в это совершенно случайно. Ты никогда не любил Люси и не знал её, точно так же, как и она никогда не любила тебя. Она любила лишь меня и Рена, а сейчас я точно знаю, что она принадлежит лишь ему, с которым прожила всю жизнь. И я абсолютно рад отдать её тому, с кем она счастлива. Однако и ты, Бельфегор, теперь тоже стал частью мира демонов, пройдя длинный путь.
  
Люси неожиданно завизжала, вцепившись пальцами в волосы, вырвалась, спрыгнула с моих рук и побежала в сторону выхода из тоннеля. Мы все тут же побежали за ней, оставив Эрвина и абсолютно не понимая, что произошло. Я оглянулся и увидел, что Эрвин, с чувством выполненного долга во взгляде и с коварной улыбкой на лице, смотрел нам вслед. Всё это навалилось неожиданно, и не было времени даже обдумать и понять что-то. В тот момент меня волновала только Люси.
 
Пробегая по тоннелю, она словно не могла держать равновесие, её заносило в разные стороны, и в итоге она, падая, облокотилась на стену, скатилась по ней вниз и села на корточки, уткнувшись носом в колени и держась руками за голову.