Между нами

Между нами

–Ну и где мы ходим? – голос, прорвавшийся через тяжёлую пелену мыслей, нельзя было спутать ни с чем. Этот голос доставал всегда и всюду, и спрятаться было нельзя – да и к чему? Выйди из-под власти голоса, найди такой уголок, где вроде бы никого нет, и с удивлением услышишь его снова, но уже он будет насмешлив.

А всё от того, что с начала людских времён этот голос есть в каждом. У кого-то молчит, у кого-то едва слышно шепчет, а у кого-то…

Но я не отношусь к людям, хотя завязана с ними напрямую. Мне этот голос знаком, я не гоню его и не боюсь – в конце концов, бояться бесплотного голоса бессмысленно, когда знаешь того, кто этот голос и являет.

Вот там да – уже можно бояться.

–Где-где…– бурчу, но так, чтобы не было сильно слышно. Очень хочется ответить в рифму, тем более что рифма не так далека от факта, но спохватываюсь: сегодня ведь четверг! А Люцифер не любит четверг, и даром, что его нет поблизости – лишний раз бесить даже его голос, далёкий, но всё равно отчётливый, не хочется.

Мне он, конечно, ничего не сделает, но у него, кроме меня, есть свои демоны и своё воинство, а я не могу за них ручаться – вдруг кто из них сглупит и попадётся с каким-нибудь бредовым предложением или проступком ему под взбешённость от моих шуток?

Нет, не надо, лучше не надо. Никто никогда не думает обо мне, о моём комфорте, но уподобляться я не стану.

Не в четверг. Люцифер ненавидит четверги…

Не знаю, откуда это у него, но спрашивать не стану. Это его право выбирать, что или кого ему ненавидеть. Мне говорили, впрочем, когда-то давно, что Великий Пожар Небес, расколовший ангелов на мятежников и верных, был в четверг, но я не думаю, что Люцифер позволил бы себе скорбеть об этом и сегодня. В конце концов, разве не этот пожар сделал его тем, кто он есть?

–Так всё же – где? – интересуется Люцифер. Его голос набирает силу. Я знаю что это значит – он ищет мой след. Ну ищи-ищи, посмотрим, что сильнее – твоя сила или моя, данная ни Подземным Царством, ни Царством Небесным, а чем-то большим и меньшим одновременно.

–Я в пути, – отзываюсь честно. Я всегда держусь честно. Молчание о некоторых вещах – это не ложь, это просто молчание – высшая форма разговора и понимания. Умолчать – это не солгать. Так что ко мне вопросов быть не должно.

–И где же проходит твой путь? – Люцифер интересуется искренне. Или опять играет, изображая искренность. Если честно, я не понимаю, когда одно сменяется другим, едва ли и он это понимает уже.

Но я не спрошу.

–Повсюду!

И опять я не лгу. Просто если посмотреть по сторонам, то иначе как «повсюду» мой путь и не описать. Представьте себе бесконечный вращающийся вертикальный тоннель, сложенный из людских тел, замков, домов, камня разбитых статуй, сожженного и ещё не рождённого дерева, бесконечный, яркий, словно лоскутное шитьё бездарности и гениальности облепило весь твой путь…

Это повсюду. И я повсюду. Я в прошлом, в будущем и настоящем – для меня нет эпох. Это пути, недоступные демонам и ангелам, отвергнутые Владыкой и чужие для Люцифера. Мой тоннель вращается, он изгибается вертикалями жизни, словно волнами идёт он по мирозданию, и я могу выйти в любой момент.

Надо только не пропустить.

Можно было бы идти обычными путями, можно было бы воспользоваться милостью Люцифера, но мне привычные мои дороги…

–И как скоро ты будешь? – Люцифер не настаивает, либо он уже примерно прикинул где я, либо он просто потерял интерес.

–Мгновение.

Самое главное, не уточнять – мгновение демоническое, ангельское или людское. Как известно – людское мгновение – самое долгое.

Голос Люцифера гаснет, высвобождая мою голову от своего присутствия. Ну и хорошо! К Люциферу у меня, конечно, уважение, но его присутствие – это та ещё мука. Присутствие власти это всегда мука.

Тоннель высвечивает пестротой и расступается занавесом, выпуская меня. Тихий бесшумный шаг и я выхожу в Людское Царство. Люцифер уже здесь и даже не один – с ним Азазель.

Он мне, конечно, знаком. Мы славно работали вместе в начале времён. Азазель – один из мятежных ангелов, не раздумывал, бросаясь за своим другом Люцифером в пожар и в Подземное, проступившее из темноты Царство.

Видеть его подле Люцифера неудивительно. Они были друзьями в небесном, здесь они Хозяин и его слуга – пусть самый верный, самый преданный, самый честный, но всё же слуга. Люцифер не отвернёт от себя Азазеля, ему нравится видеть, как он отличается от себя прежнего, как высоко он поднялся над прежним своим положением.

Но это не моё дело.

–Долго ходишь! – ответствует Азазель мне вместо тёплого привета.

Мне обидно и я плюю на то, что сегодня четверг.

–Если бы кто-то проложил полностью безопасные пути…

Азазель бледнеет. Я уколола не его, я упрекнула Люцифера. Я напомнила ему, что все его пути так или иначе будут известны Владыке, ровно как и пути Владыки так или иначе будут известны Люциферу. Они связаны как отец и сын, как две части одной и той же силы.

Впрочем, я ничего вроде бы и не сказала, одну лишь правду: Люцифер, призывая меня сегодня, просил, чтобы никто и никак не узнал о моём вмешательстве. Просил? Просил! А как можно не допустить расползающегося змеёй слуха, если бы я пошла его путями? Владыке бы донесли, и это при условии того, что на пути не попался бы архистратиг.