Между офисом и метро

Между офисом и метро

На насухо вытертой чашке уже застыл клей. Ира посмотрела на свою почти ювелирную работу ещё раз и поставила чашку в верхний ящик кухонного гарнитура. «Три года. Три года как миг. Но вырежу, как аппендикс. Только бы время помогло», – пронеслось в голове Иры. Она посмотрела на подоконник, который виднелся из-под наспех подоткнутой шторы: в углу, за складками ткани, пригретая робким апрельским солнцем, жалко оттопыривалась ножка от фоторамки, перевёрнутой вниз фотографией. Ира подошла к окну и выдернула рамку из объятий габардина, повернув к себе карточкой.

Бросим короткий взгляд на того, кто заставил Иру, отличницу по жизни и жуткую чистюлю, устроить за полчаса такой кавардак в своей квартире. С фотографии смотрел молодой человек с бездонными глазами и лёгкой усмешкой на устах, его голубая рубашка-поло выигрышно подчеркивала цвет глаз, а парк аттракционов на заднем фоне объясняли беззаботность на его лице. «Улыбаешься. Ну конечно… Вечно беззаботный и беспечный», – буркнула Ира и запустила рамку обратно под габардин.

Ира познакомилась с Максимом на работе, сидели в одном опенспейсе среди десятка клерков. «Служебный роман…», – многозначительно и задумчиво заметил в одноимённом советском фильме карьерист Самохвалов. «Да вы что?», – удивилась бы Ира, если бы кто-то из её коллег постарался бы по-Самохваловски тогда скомпрометировать её подобной фразой.

Ира всегда хотела быть во всём первой, неудачи поражали её до самой глубины души. Она рыдала в школьном туалете из-за четвёрок в дневнике, ради красного диплома корпела над конспектами в университете, пыталась поступить в аспирантуру после учёбы, но провалилась. На работе «синдром отличницы» её тоже не покинул: «шапку» исходящего письма компании и клиентскую базу своего отдела она знала, как «отче наш». Фраза «Ирина Ивановна, вас к телефону» каждый раз звучала для неё как вызов сделать этот мир лучше, но часто после разговора она затихала и изредка шмыгала носом, переваривая тяжёлый диалог с переходом на личности.

Однажды во время такого звонка в офисе появился Максим. Увидев, как Ира невольно морщится и рефлекторно оттягивает от уха орущую трубку, молодой человек подошёл к девушке и решительно нажал на клавишу сброса. Ира вопросительно взглянула на него, но не нашлась, что ответить, и покраснела. Максим улыбнулся и заметил: «Таких нужно сразу обламывать».

Об этом разговоре пятилетней давности Ира вспоминала и сейчас, стоя у окна. Последняя фраза застряла в её голове, и она повторяла: «Таких нужно сразу обламывать. Нужно сразу обламывать. Сразу обламывать…». «Легко сказать…», – Ира вновь улетала в свои рефлексивные мысли, из которых последние два дня выныривала очень редко. – «Дурой была. И осталась. Всю жизнь шла против системы, строила из себя супергероиню. И на тебе, попала под банальный стереотип жизни – хорошие девочки любят плохих мальчиков. Тупее уже даже не представить…». В это время откуда-то из-под дивана донесся трель телефона. Ира наклонилась, откинула свисающий с края дивана плед, и из поддиванной темноты сверкнул экран смартфона. Сверкнул и выключился. Ира подгребла телефон, включила. «Ну вот. Мама звонила… Как чувствует», – прошептала Ира. – «Потом перезвоню». Смартфон приземлился рядом на палас. Ира снова его подняла и ткнула боковую кнопку, чтобы посмотреть, который час: баз двадцати пяти полдень.

Она тяжело вздохнула и подтянула колени под подбородок. Последний раз она смотрела на часы в прихожей, когда шла открывать дверь ему. «Всего каких-то минут сорок прошло. И всё», – размышляла Ира, подняв голову и разрезая взглядом пространство. Перед ней оказалось зеркало, в котором она наткнулась на свой взгляд, отодвинула по привычке челку, провела рукой по щеке и заплакала – не так тихо, как после двойки по философии при поступлении в аспирантуру, не так беззвучно, как за своим рабочим столом после выволочки авторитетного клиента позавчера вечером, – навзрыд, закрывая руками лицо, боясь увидеть ещё раз в зеркале эти опустошённые глаза.

Из-за дивана робко выглянул Кеша – здоровый черный кот с осоловелыми глазами. Он подошёл и боднул Иру в ногу. Всхлипнув, она убрала руки от лица и сгребла кота в охапку. Кеша немного удивился такому повороту событий, но поддался, замурчав и беспомощно вытянув задние лапы в объятиях хозяйки. Так они просидели несколько минут, пока Кеше не надоело. Выворачиваясь, кот пробороздил задними лапами по коленям Иры и неуклюже плюхнулся на палас, выругавшись на кошачьем. Ира улыбнулась. Кот как ни в чем ни бывало сел вылизываться, настороженно поглядывая в сторону хозяйки. «Что, Кеша, не нравится обниматься?» – повеселевшим голосом спросила Ира. Кот посмотрел на неё своими большими светло-зелёными глазами и прищурился.

Ира поднялась и машинально стала собирать вещи по комнате: пара книг, ваза с сухоцветами и диванные подушки вернулись на свои места. В мусорное ведро последовали коробка из-под конфет и корочки апельсина. У двух бокалов и початой бутылки вина Ира остановилась. Она взяла в руки бокал и залпом выпила остатки вина. Взяв в руки бутылку, Ира прочитала: «Абрау-Дюрсо. Розовое. С изысканным вкусом и неповторимым ароматом». И добавила: «Всё, как вы любите, Максим Николаевич… Любили». Содержимое бутылки с бульканьем отправилось в раковину.

Максим, как и подобало людям такого типа, был буквально начинён нужными связями в обществе: в Ирином опенспейсе он появился только благодаря своему дяде-директору; вуз закончил, потому что папа замолвил за сынулю словечко и отслюнявил нужное количество зелёных бумажек в карман ректора. В армии, конечно, он тоже не был: зачем, если в военкомате работает хорошая мамина знакомая, которая спит и видит, как её дочка пойдет под венец под руку с Максимом. Словом, ему везло везде, и замашки мажора чувствовались на расстоянии. Этакий ходячий мем – «сын маминой подруги».