Между тьмой и огнем

Ангелочек

Мира медленно шла по воде, стараясь не дышать и не смотреть на водную пучину, простёртую под её ногами. Белые длинные одежды из лёгкой ткани казались кольчугой тевтонских рыцарей, в любой момент готовой утянуть на дно. На маленьком бережку в нескольких метрах от неё стоял физрук Академии Ангелов и с тоской смотрел то на Мирославу, то на секундомер. "Сам-то уже лет тысячу подобных нормативов не сдавал, а меня стыдить совесть позволяет" – подумала ученица и ушла под воду с головой. Сильная рука схватила её за капюшон балахона и, вытащив на поверхность, потянула за собой к берегу. Волочась по пояс в воде, двоечница подняла глаза и увидела преподавателя Карима, который с хмурой гримасой пробормотал:

– Опять двойка, Романова. Не годишься ты в наши ряды, ни одного норматива не сдала в этом году. Как только попала сюда?

– Я добрая.

– Черти тоже не злые, просто работа у них другая, ближе тебе по характеру.

Мира потупилась и промолчала, письма из Академии Демонов и чертенят ей тоже приходили, но воспитание, Скрепы, Вера в Правое Дело…

– Глупости, не это тебя гложет, Романова. Боишься, что станешь не Демоном, а чертенком на побегушках. Карьеристка ты, Мира, вот и хочешь здесь остаться, у нас каждый на вес золота, доброта и равноправие, поэтому не обидит никто, не унизит. Гарантии тебе нужны, а не добро – ответил на сокровенные мысли девушки Мастер.

- Не мы такие – жизнь такая – буркнула Мирослава и почувствовала, как ее тело стало ещё тяжелее.

– Подниму вопрос об отчислении, Романова. Извини.

Карим вытащил девушку на берег и объявил конец экзамена.

В раздевалке, где будущие Хранители одевали более привычные брюки, футболки с длинным рукавом и кеды белоснежного цвета, Мира сидела напротив хромированного шкафчика и горько рыдала под присмотром самой доброй девочки в академии, все экзамены сдавшей на отлично и утешения которой потому были особенно тягостны. Лизонька была образцом доброты и чистосердечия – основы ангельской науки.

– Мирочка, ты такая хорошая, только вспыльчивая, это пройдёт. Они не станут тебя исключать, не переживай. Мы все заступимся, правда, ребята? – оглянулась сердобольная Лизонька и увидела пятку последнего студента, промелькнувшую у выхода.

Мирослава, в надежде вынырнув из ладоней, с воем окунулась обратно в их влажную темноту.

Где-то за пределами ее горя ненавистный голос Карима властно попросил Лизавету выйти. Послушная девочка погладила Миру по вздрагивающему плечу и, сочувственно всхлипнув, вышла из раздевалки. Ее место занял физрук.

– Романова, прекрати реветь.

Протяжный вой был ему ответом.

– Прими свою сущность, бестолочь, попала то сюда по блату, благо дед у тебя добряк, каких мало, вот и поспособствовал. Сама же знаешь, не быть тебе порядочным Хранителем. Ты же вредина.

– А то одна здесь такая? – возмущенно откликнулась Мира.

– Одна. Кому еще от чертей корреспонденция с таким постоянством приходит? Будешь плохим чертом, так тебя в покой определят, а там вообще вечная благодать и никаких заморочек.

– Чего же сразу не определили?

– Ну, просто так у нас в Академии не выбирают. Если черти решили тебя к себе прибрать, значит перспективная, – Карим сделал паузу и прибавил – в своем роде.

– В каком? – немного успокоившись, спросила заинтригованная Мирослава и даже приосанилась.

– Ну, врать не буду, – протянул физрук – скорей всего мертвого достанешь, раз так зазывают.

Студентка снова всхлипнула и завыла, не в состоянии сдержать обиду. С самого начала у нее ничего не получалось, шуток здесь не любили, а за сарказм вообще сажали на хлеб и воду, чем подпитывали потоки неконтролируемой желчи, что сделало обучение в Раю на должность Ангела Хранителя невыносимой. Все вокруг были до зубовного скрежета честными и добрыми, но суровыми и справедливыми. Мире сразу стало здесь очень одиноко, но переходить в стан злодеев боязно.

– Иди, Романова, собирай вещи. Еще раз тебе говорю, там не злодеи, просто другое все.

– Там дедовщина, а я у Ангелов училась целый год – всхлипывая, пожаловалась девушка.

– Вот, узнаю практичность твою – не пропадешь. Главное дай себе волю, Романова, и тогда, как в поговорке – чертям в аду станет тошно – Карим подмигнул, потрепал по плечу и вышел.

"Сволочь" – мстительно подумала Мира, и ощутила, как заболел лоб, а "балахон святош" моментально высох.

На следующий день Мирослава Романова сидела на лавочке перед Академией Ангелов в ожидании посланца из Академии Демонов и чертенят, который должен был забрать ее в новое место обучения. Это был особенный день для всех. Увидеть представителей геенны огненной еще во время студенчества доводилось не каждому, а проводить сокурсника в школу врага тем более. Любопытство – грех, но даже бывалые преподаватели время от времени посматривали на улицу с опаской, ожидая всякой пакости от вечных оппонентов.

Мира была мрачна и нелюдима, как и подобает новому статусу. Представитель демонов задерживался, и она сидела на улице третий час, затылком чувствуя взгляды зубрил.

Внезапно за спиной раздалось взволнованное дыхание, девушка резко обернулась и увидела Лизоньку с бутербродами.

– Ой, Мирочка, я скучать буду. – Отличница порывисто обняла бывшую соратницу и, заплакав, убежала обратно к парадному входу, за дверьми которого прятались ученики.

"Кого такие уберечь смогут? Потому, наверное, у человеков столько неприятностей" – едко подумала исключенная и с аппетитом принялась уплетать бутерброд. "Теперь я, как вольный ветер, могу делать что захочу. Злодеям закон не писан…"