Михалыч

Михалыч

Михалыч

Мобильный не отвечал. Я набрал номер еще раз в безнадежной попытке дозвониться и в сотый раз услышал стандартную фразу «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети». Б***ь!

Волноваться я начал три дня назад, когда Михалыч опять не пришел на обед в столовой. За ним иногда водилось пропустить кормежку раз или два подряд, но не три-четыре. Я даже не поленился узнать, кто в те дни дежурил на проходной. Лёха мог просто прогнать бомжа. Но оказалось, что Лёха взял внеочередной отпуск по уходу за больной матерью еще неделю назад. На проходной Михалыча не видели.

От размышлений, куда мог подеваться знакомый бомж, отвлек крик дежурного в коридоре и последовавшая за ним команда «Отряд, на выезд!» Какой-то пьяный м***к вооружился охотничьей двустволкой и взял в заложники соседей. Хрущевка, второй этаж. Нам не составило труда влезть на балкон и выбить входную дверь одновременно. Всклокоченное пьяное мурло в майке и семейниках успело только крякнуть и обоссаться от испуга, когда за считанные секунды в квартире стало тесно от вооруженных людей в форме. Хрен знает, что ему было нужно, протокол допроса еще не читал. Все мысли снова были заняты Михалычем.

На обратном пути наша машина проезжала мимо церкви Св. Пантелеймона, где обычно Михалыч попрошайничал. Пусто. На остановке рядом тоже никого. Куда ж ты подевался?

Было лето, так что замерзнуть на сугробе он не мог. Банда оголтелой, обдолбанной наркотой молодежи? Все может статься. На всякий случай обзвонил все морги и больницы. Никого, подходящего по описанию. Это обнадеживало, но отнюдь не успокаивало.

Я знал Михалыча с детства, мы жили в одном дворе. Он был оперативником. Высоченный детина с вспыльчивым характером, обожавший животных. Помню, как впервые познакомился с ним.

Моего отца уволили с завода, как говорила мать, за пьянку. Начались скандалы, драки. Мне было всего шесть, сопляк сопляком, защитить мать я не мог. Всех моих сил хватало только на то, чтобы позвать на помощь соседей. Однажды вместе с ссоседями пришел Михалыч и засветил моему папаше в глаз так, что тот отключился. В квартире сразу стало тихо. А меня уже ничего не волновало: я сидел на полу и играл с огромной собакой.

Овчарка оказалась служебным псом, которого Михалыч вырастил и выдрессировал со щенков и брал со службы домой. Мне на голову легла большая теплая жесткая ладонь. Я посморел вверх на исполина.

- Тебя как звать, малец?

- Санька.

- А меня Михаил Ивановч. Можешь звать просто дядя Миша. (Уже гораздо позднее дядя Миша превратился в Михалыча, не пойми с чего)

- А его как звать? – спросил я, обнимая пса за шею. Почему-то, глядя на животное, у меня не возникало никаких сомнений в том, что это именно Он, а не Она.

- Его – Бурка.

- Почему Бурка?

- Да мы с его матерью как-то на бурого ходили, на медведя то есть. Вот и вспомнилось, когда имя щенку выбирали. – Он смешно ставил ударение на последний слог – медведЯ. – Нравится?

- Ага!

- Хочешь, приходи вечером на площадку, мы с ним гулять будем.

Моему детскому счастью не было предела. Отец с того дня перестал бузить, навсегда запомнив внушение Михалыча. А я все вечера пропадал на площадке, играя с Буркой, гордый от того, что дружил с дядей Мишей. Наверное, именно эта детская дружба и повлияла на мое решение пойти работать в органы.

Я поднялся наверх к технологам и попросил отследить местоположение Михалыча по телефона. Пока тщетно. Запеленгуют, когда он включит мобильный. Украсть аппарат не могли. Я специально купил ему старенький Сименс, чтобы никто не зарился. Потерял? Тоже маловероятно.

- Заявлений о пропаже не поступало?

- Какой пропаже? – не понял я.

- Михалыча твоего.

- Да кто ж его напишет? Разве есть кому дело до бомжей?! Да и не примут еще заявления, срок не вышел.

Почему-то необходимость объяснять столь очевидные вещи меня разозлила, и я поспешил спуститься к себе, по дороге завернув в тир.

Полчаса упражнений в стрельбе успокоили мои нервы и прояснили мысли в голове. Рабочий день окончился, и я поехал к Валентине Ивановне, бывшей жене Михалыча. Может, ей что-то известно.

Поговорить не удалось. Она даже дверь мне не открыла, заявив, что знать Михалыча не знает, сто лет не видела. Сука она, конечно, порядочная. При разводе оттяпала квартиру. Михалычу дали служебную комнату в общаге.

Он ушел со службы почти тогда же, когда я ее начал. Ну как, ушел? – ушли его. Да еще так нехорошо получилось. Отметелил какого-то пацана, который с дружками собаку мучил. С работы поперли за превышение полномочий, потом и срок дали. А когда отсидел, то вышел уже никем и в никуда. Работал грузчиком, потом дворником, потом пропал на полгода и объявился уже бомжом.

Утром я пошел на службу специально мимо церкви Св. Пантелеймона или попросту Пантелейки. Место попрошайки оказалось занято. Я издалека еще увидел сгорбленную фигуру в лохмотьях и поспешил к ней. К огорчению, это оказался вовсе не Михалыч.