Милая шкура

А и Б сидели на трубе

Что же бояться, когда у зверей

Нету теперь ни рогов, ни когтей!

К. Чуковский

Море шумело и клокотало совсем рядом. От солнца болела голова. Чувствуя под собой влагу, Даша заёрзала, открыла глаза… Нет, её не ослепил раскалённый песок. Просто очень старый, до белизны истёртый паркет. Относительно чистый, но время и неделикатное обращение содрали с него лак, а резиновые подошвы оставили множественные штрихи.

Даша очнулась на низком диване, в мокрой одежде, но зато тепло укрытая. Голова болела не от солнца, а потому, что её недавно чем-то усыпили. Отключили, как неисправный электроприбор, тупо выдернув шнур из розетки. Вместо моря шумела за углом стиральная машинка. Носки и арафатки сохли на радиаторе. Из полуоткрытого шкафа виднелась куртка с эмблемой «Каймана». На двери бытовки висел календарь с изображением лоснящихся от масла женских попок.

Белунина отдыхала на этом «пляже» не одна. Рома возился с оружием, нависая над столом, над промасленными деталями, мотками изоленты, пружинами, спреями и тряпочками. С непередаваемой аккуратностью он брал то одно, то другое. Синие резиновые перчатки делали его похожим на патологоанатома. Место рядом с ним на полу заняла Аляска, она, не поднимая глаз, плела пояс из паракорда. Слава что-то увлечённо читал на экране ноутбука, удобно расположившись в кресле под напольной лампой. Одна нога на другую закинута, мысок начищенного ботинка отразил в себе всю уютную обстановку. Мир, покой, идиллия. Как можно на них злиться?

– Где мой брат? – спросила Даша. Всё тело затекло, не давая ей выпрямиться. Чуть не свалилась с лежанки, как обдолбаный мешок костей. Та-ак… полегче, полегче.

– Ага. Отошла от наркоза, – констатировал Рома, не отрываясь от своего занятия. – Сейчас начнётся.

– Он здесь, да? Что с ним? – перебирала вопросы Даша.

– Отдыхает.

– А что с ним будет потом?

– Что с ним будет… – усмехнулся Лугачёв. – Семь лет расстрела.

– Я хочу его видеть.

– Увидишь.

Кровь прилила к голове, когда она, наконец поднялась. Даша откинула покрывало и обнаружила себя не в том виде, в котором ей бы хотелось расхаживать на глазах у местной братии. Колготки разорваны, колени исцарапаны, платье – только выбросить. Повсюду грязь и труха, принесённые с кладбища. Всё, на чём она полежала, смело можно отправлять в стирку.

Она неосознанно потянула на себя покрывало, когда в комнату зашёл Филин. Чистые кружки, пакетики с печеньем и термос, всё поместилось в его лапищах. Он белозубо улыбнулся, выпятив свою щегольскую бородку, и принялся всех обслуживать горячим душистым чаем. Всех, кроме двуликой. Если та уже оправилась после амулета, значит, прошло не меньше двух часов.

– А меня вы чем? – мрачно поинтересовалась Даша, получив дымящуюся кружку. – Хлороформ?

Мужчины засмеялись, даже Слава хмыкнул, не отрываясь от экрана.

– Нет, конечно. Мы ж не звери, – заверил её Лугачёв. – У нас только современные методы, новейшие препараты. Прошли все клинические испытания на школьниках.

Она бы очень хотела посмотреть на всех из Канвы, чтобы знать, насколько нагло ей врут. Но при первой же попытке стрельнуло болью в висках. Чёртов наркоз.

– То-то я чувствую себя, как будто меня огрели дубинкой по голове.

– Если бы ты не напивалась вчера, – среагировал Слава, – было бы сейчас полегче.

«Ха, ха,» – подумала про себя Даша. Сделать это вслух просто не хватило сил. Вчера было в прошлой жизни. Сегодня всё поменялось. Слава посмотрел на неё, их взгляды пересеклись. Какой он ей Слава? Вячеслав Сергеевич. Занятой человек, движения рассчитаны, седые виски ровно подбриты. Тёмно синий костюм в классическую полоску дополнен галстуком. Взяли, из делового журнала вырезали и сюда наклеили. Наверное, так и есть, выдернули с какой-то важной встречи. Ну, ещё бы, он же единственный и незаменимый укротитель Даши.

– А как вы там вообще оказались? – продолжала допытываться она.

– Так ведь метка сработала… – ответил Филин, и настороженно посмотрел на начальство. – Пётр Абрамович поднял тревогу, мы приехали.

– Вы оставили метку… на могиле моих родителей? – возмутилась девушка. – Гореть вам в аду. Это я вам, как экстрасенс говорю.

– Ты, давай собирайся, – начал Рома, – отправишься домой…

– Чёрта с два! – девушка встала, чуть пошатнувшись, и замоталась в первое попавшееся покрывало. – Я не хочу домой, я хочу видеть брата!

Лугачёв умоляюще посмотрел на Калинина, тот поспешил ещё жалобней посмотреть в ответ. Но этот маленький поединок Слава всё-таки проиграл. Он оторвал от себя ноутбук и сунул его на стол, демонстративно сдвинув все любовно расставленные Ромой детали. Даша ждала. Потом Слава, наконец, поднялся, и сделал это с таким тяжким вздохом, как будто ему не Дашу сопровождать надо, а стадо чертей.