Миндаль

***

- Алло, это…это скорая?

- Третья подстанция слушает, что у вас случилось?

- Мой муж, он… упал в обморок. Я не могу его разбудить, - голос женщины на том конце трубки натянут как струна, срывается и дрожит.

- Сколько лет? Хронические заболевания? Сердце? – диспетчер собран, деловит. Профессионально заинтересован.

- Нет, ничего. То есть, тридцать лет. Нет, не болеет.

- Как долго без сознания?

- Полчаса примерно. Он с работы пришел, я ужин готовила, не видела, в комнату зашла, и вот…Я не могу его…

- Адрес? – буднично. Подробности она перескажет фельдшеру. На вторую линию настойчиво пробивается новый звонок. И на третью.

- Абрикосовая, 72, 288 квартира, 3 этаж, 2й подъезд, - сбивчиво, с проснувшейся надеждой. И тихо, отчаянно – Приезжайте, пожалуйста…

- Ожидайте.

…

Проскочить в приоткрытую дверь, глухо впечатав в нее уголок чемодана. Привычно кивнуть без улыбки в глазах настороженно смотрящей женщине в возрасте на площадке лифта. Одиннадцатый вызов за сегодня. Извините, гражданочка, вежливость осталась, искренность уже ушла.

Равнодушно отметить мелькнувшую во взгляде алчность. Человек в униформе, с чемоданом. Не знакомый, но поздоровался. Может, и не киллер переодетый, конечно, а врач обычный, по сменам затасканный, с рожей небритой, но и то – хлеб, просто так скорая не приезжает. Точно будет о чем с подружками на лавочке вечерком поболтать.

Насмотрятся сериалов всяких, потом черт знает что выдумывают.

- Третий, пожалуйста, - удивилась, но нажала, покосилась через плечо, запоминая на всякий случай лицо.

- Спасибо, - и снова внимательный взгляд, щедро сдобренный любопытством и опаской. Не бойся, тетка, не по твою душу я сегодня. Во всех смыслах.

Новенький и оттого чистый еще тамбур, и женский силуэт в открытой настежь двери. Встречают.

- Здравствуйте, сюда, пожалуйста, - ни тебе возмущения «куда грязными ботинками по коврам», «наденьте бахилы», «Здороваться не учили?». Вежливо, кратко, по делу. И табурет у кровати пациента. Одна-ако.

Пульс. Давление. Зрачки. И правда, не спит, глубокий обморок по не установленной причине.

- Блюдце принесите.

- Сейчас, - сорвалась с места. Только и того, что сидела, нервно ломала дрожащие пальцы. Молча.

Принесла, поставила на столик рядом, тихо звякнув, и опять отошла. Ни тебе истерики, ни вороха вопросов. Идеальная женщина. Если не сама притравила.

- За руку его вот здесь держите, чтобы не дернул случайно, прокапаем немного.

- Хорошо, - послушно пересела поближе.

Поставил, закрепил. И – бумаги, бумаги, бумаги. Впрочем, можно не спешить, чехлиться пока вроде не собирается. Быстрый взгляд по сторонам. Квартирка как квартирка. Однушка, похоже. Кровать, рядом стеклянный журнальный столик, стол компьютерный с креслом да комод с телевизором – вся обстановка. И цветы. Может, аллергия? Вроде не похоже, но…

- Скажите, вы ничего сегодня тут не поменяли? Цветок, может, какой, или средство для уборки новое?

- Что? – внешне само спокойствие, а глаза растерянные, слезами затуманенные. – Н-нет, все так же.

- Хорошо. Имя, возраст?

- Егор Воронов, 30 лет, - быстрый взгляд на хозяйку поверх ручки. Заодно и на больного, да. Красивая женщина, 30-32 или около того. Темноволосая, с нитками ранней седины на висках, фигурка ладная, немного портит домашним платьем с каким-то диковинным зверем. А вот он подкачал. Обычный такой, не примечательный мужик. Встретишь – и забудешь. Хотя, наверное, есть в нем что-то, раз с таким вниманием безотрывно смотрят на него во все глаза. Одной рукой вену ему держит, другой по щеке нежно гладит. Староваты вы для нежных влюбленных. Черт знает что. И не ожидал – засмущался.

- Жалобы, обмороки ранее были?

- Нет, ничего такого.

- С электроприборами не возился?

- Нет вроде. Я в кухне была, ужин собирала. Пока все приготовила, стол накрыла. Зашла, а он здесь вот, на диване. Думала, спит. Разбудить не смогла.

- Долго он лежал?

- Не знаю, полчаса точно не заходила сюда.

- Хорошо, ждем. Если сейчас не проснется, будем забирать. – испуганный, какой-то птичий взгляд. Глаза такие темные, глубокие, тревогой подсвеченные.

- Можно я тогда вещи ему соберу?

- Да, конечно, - перехватил руку с капельницей, пропустил хозяйку мимо. Прошла, оставив за собой легкий ненавязчивый запах. Миндаль, кажется. С горчинкой, но приятный. Ей подходит.

Зашуршала чем-то в ванной. Осторожно вошла в комнату, бросив взгляд в сторону пациента. Слегка скрипнув дверцей, принялась перебирать что-то в комоде, периодически складывая отобранные вещи в небольшую темную сумку.

Помимо воли ощущалось ее присутствие. Волосками на затылке ощущать легчайшее движение воздуха, отзываться мурашками на спине и руках и участившимся пульсом. Напрягся так, что упустил момент, когда рука мужчины дернулась. Успел поймать, зафиксировал, внутренне матерясь на приступ подростковой озабоченности.

Подбежала, бросив вещи где-то за спиной. Обволокла запахом миндаля. Пряныйю. Манящий. Запоминающийся. Невыносимо.

- Что случилось, доктор?

- Да ничего, сейчас все поправим. Не мешайте.

- Извините, - тихо, и два шага в сторону. Что за женщина! Но хоть дышать легче стало. И не так видно, как подрагивают руки.

- Присядьте, пожалуйста, немного осталось. Если сейчас очнется, на днях сходите обязательно в поликлинику к терапевту, он вам назначение даст. Если нет - поедем в больницу. Вещи собрали?

- Я? А, да. Да, собрала. - и руки на коленях сложила, в замок сцепленные. и ни звука. Раздражает. Где же глупые вопросы. Где метания почем зря и вопли благим матом.Истерику б какую плохонькую закатила б что ли. Или позвонила кому. За консультацией и сочувствием. Нет? Раздражает.

Резко выдернул иглу, зажал неудачно. Кровь тоненькой струйкой протекла на диван. И жалобу не напишешь? Косой взгляд в ее сторону. Не заметила даже.