Мир, где меня ждут. Осколки и отражения

Осколок первый. Чужая роль

В наэлектризованной тишине операционной - протяжный сигнал кардиомонитора.

Операционная медсестра сверилась с часами.

- Тридцать минут.

Полчаса от начала реанимационных мероприятий. Хирург распрямилась, отнимая руки в окровавленных перчатках.

- Всё, прекращаем. Полная остановка сердца. Фиксируйте время смерти.

Молоденькая сестра-анестезист всё не могла отвести взгляд от операционного стола. Ещё не верила, что открылся её счёт.

Ассистент хирурга задел передвижной столик, звякнули инструменты.

- Ой, - по-детски вырвалось у девочки-анестезиста.

- Перчатки! - распорядилась хирург.

Удивляться будут после.

Прибор ожил. По экрану кардиомонитора потянулась, набирая амплитуду, кривая линия жизни.

(Земля. Настоящее.)

- Привет!

Диана обернулась и вопросительно вскинула бровь. По всему выходило, что этот долговязый парень обращается именно к ней.

- Поступать? Ждёшь очередь к комиссии?

Вопросы не требовали ответа, и Диана ограничилась кивком.

Парень не смутился её неразговорчивостью.

- А я с другом, вот. Пришёл за компанию, типа того. Я вообще-то на физмат. Поступил уже, можно сказать. Углублёнка, в каждом классе все эти олимпиады, первые места, городские, областные...

Девушка не комментировала его успехи, и парень немного подувял, но вскоре оживился:

- О, Саня! Санёк!

Багровый Санёк вывалился из дверей приёмной комиссии как из парилки.

- "Ромео, где же ты, Ромео?" "Быть или не быть?" - паясничал друг-болельщик.

- Не быть, - буркнул несостоявшийся принц датский, не слишком, впрочем, расстроенный.

- Ну и забей, - предсказуемо посоветовал длинный. - Вместе поступим... план бэ, а, Саня?

Диана встала ближе к двери. Перед ней внутрь вплыла эффектная барышня с буйной гривой выкрашенных в цвет борща волос и томиком древнегреческих трагедий наперевес.

- Да ну, физмат... - гудел Саня. - С моими баллами...

Появилась борщеволосая интеллектуалка. Окинула толпящуюся абитуру победоносным взглядом и энергично зашагала к фойе.

Диана толкнула тяжёлые двустворчатые двери.

Страха не было, было странное чувство оторванности от земли. Будто бы, если б не тяжёлые, на тракторной подошве ботинки, как у какого-нибудь космонавта, так шагнёшь и взлетишь, точно воздушный шарик. Протискиваясь между теми, кто ещё ждал своей очереди блеснуть перед комиссией, Диана столкнулась с худощавым другом Саньки, но уже без Саньки.

- А я вот, тоже решил попытать свои силы. - Парень поерошил белобрысую макушку и протянул тонкопалую кисть с выступающими косточками запястья. - Женя.

Диана недоумённо посмотрела на эту протянутую ладонь.

- Диана. - С запозданием пожала. - Ты же на физмат поступил. Почти.

- Ну а что, на физмат поступил, а сюда разве тяжелее? - Заметил оправданное сомнение и поспешно пояснил: - Да я ведь с подготовкой, не с бухты барахты. Я столько раз с Саней его поступление репетировал, раньше его всё выучил. И повторяться не буду, мы сначала одну программу выбрали, он потом передумал, а я ещё ту, первую, помню.

Неожиданно для себя Диана улыбнулась.

- Басня Крылова? Или Пушкин А Эс "Письмо Татьяны к Онегину"?

- Не, - расплылся в улыбке Женя. - Монолог Ларисы из "Бесприданницы". "Я любви искала и не нашла".

- Что, серьёзно? Комиссия оценит.

- Несерьёзно. Вообще-то Маяковский для начала. У нас его учитель не любила, а мне как-то обидно стало за то что его не любят.

- Ну, удачи вам с Маяковским.

- Ага.

Общение наедине с педагогом далось тяжелее, чем предыдущие три тура вместе взятых, пусть Диана как-то сразу поняла, что нравится пожилой женщине напротив и что именно в ней нравится.

Любовь Васильевна предпочитала отбирать определённый типаж, драматических актрис, и Диана дала ей драму, без особых стараний, без стараний вообще, просто потому что это костью сидело в ней, выдержанное, вымолчанное. Ей предоставили слово, и она заговорила, не боясь, что спутала слова, - а её слушали.

Любовь Васильевна не давала ей стандартных заданий, неизменно смущавших поступающих: прокричать отрывок в окно или внезапно зарыдать. Они долго проговорили о театре, кино и литературе, о книжных персонажах и известных ролях, и с самого начала диалога Диана знала, что принята на курс.

Это была её первая награда со дня, когда она очнулась в паутине трубок и проводов, пустая, как резервуар для капельницы над нею, а по прозрачной соломинке системы от руки поднимался вверх столбик яркой крови.

В белоснежной кухне-столовой, оформленной в модном скандинавском стиле, они были вдвоём.