Мир, лишившийся чудес

Мир, лишившийся чудес

                                    Леонард Вест.

                         «Мир, лишившийся чудес».

            В тот день я проспал. Никогда до этого не опаздывал на лекцию профессора Цвика. Но, как сказал один умный человек, все когда-нибудь случается в первый раз. Отворив массивную дверь огромной аудитории, я наткнулся на нечто внушительное, укрытое белой тканью. Что это я не имел тогда ни малейшего понятия. Если бы я заранее знал о том, что скрывалось под этой большой белой простыней, сразу развернулся, и пустился бы прочь. Галопом! Но я не знал…

            Услышав голос профессора, донесшийся до меня из-за непонятного предмета, укрытого тканью, я улыбнулся. Голос Цвика невозможно перепутать ни с чьим-либо еще. Могу поставить все свое маленькое состояние на то, что вы, засомневавшись в правоте моих слов, можете обойти все колонии землян на планетах маленькой системы и нигде не найдете такого человека, который был бы хоть чуть похож на профессора Рихарда Цвика. Таких как он больше нет. Маленького роста (во мне самом меньше метра с тремя четвертями, профессор мне по грудь, и то, когда в шляпе), с большим, надутым животом… Честно говоря, ему бы еще моторчик себе на спину приобрести и копия герой Карлсон из старых сказок.

            Простите меня, я начал свой рассказ о происшествии на лекции профессора Цвика, так с вами и не познакомившись. Это не красиво. Признаю. Что ж, позвольте как-то восполнить образовавшийся пробел в ваших знаниях.

            Мое имя вам должно быть хорошо известно, но, тем не менее, принципы нашего общества рекомендуют мне вам его назвать. Меня зовут Альтаир Грин. Назвали меня в честь звезды в созвездии Орла. Моя матушка была (и есть, в наше время бессмертие вновь входит в моду) астрономом. С фанатизмом она изучала звезды. С фанатизмом, как видите, выбрала и мне имя. Правда, она не учла, что моя фамилия не подчеркивает всего изящества имени.

            Я учусь на шестом курсе в университете имени Эйнштейна. Не подумайте, я не занимаюсь такими отвратительно сложными вещами, как теоретическая астрофизика или космология! С математикой я не особо дружил, дружу и буду дружить всю оставшуюся жизнь. Я учусь на металловеда. В наше время освоения неограниченных пространств Великого Космоса профессия галактического металловеда как раз то, что нужно. Не знаю, наверное матушка моя не об этом мечтала (может и мечтает сейчас, тайком от всех), но ничего не поделаешь. Я сделал свой выбор.

            Так, что еще? Мне в то время было двадцать шесть лет. Брюнет. Глаза голубые. Нос картошкой. Вес… Хотя, зачем вам мой вес? Вы же не есть меня будете, верно?

            В тот день, к слову, я не успел позавтракать. Живот разрывался от урчания, не стихавшего ни на минуту, чем меня смущал. Раскрасневшийся под сотней направленных на меня взглядов,  прошел мимо стола, за которым сидел профессор Цвик, прошептал мало разборчивое слово приветствия профессору и присел на первое же попавшееся на глаза свободное место. Секунду спустя я пожалел о том, что сел на это место, а не на другое.

            Эйнштейн как-то сказал, что первое, что приходит тебе в голову, это либо провал, либо триумф. В моем случае подошло бы первое определение…

            - А вот и наша звезда! – пропищал профессор, брызнув на парту, за которой я сидел, слюной. Парта оказалась первой в крайнем от двери ряду. В общем, радоваться нечему… - Вы гляньте на него, а! – пищал профессор надрывая маленькие связки и краснее сильнее, чем я. – Где вы пропадали, Альтаир?! – обычно, вслед за моим именем всегда следовал смех в аудитории. Так и сейчас. Вся аудитория зашлась в смехе. Я мысленно поблагодарил любимую мамочку.

            - Я проспал, ссс… Сэр! – промямлил я.

            - Вы у нас записались на курсы «а-ля спящая красавица», Альтаир? – вновь взрыв смеха. Тогда, в аудитории, я в который раз в жизни убедился в том, что меняются времена, но не привычки людей. Что в первом классе все смеялись с моего имени, что сейчас, на последнем курсе университета. Людям всегда нужны будут изгои общества. Мне не повезло стать одним из них…

            - Нет, сэр, - ответил я.

            - Я буду вынужден доложить о вашем прогуле в компетентные органы, - сказал Цвик.

            Под компетентными органами он понимал, конечно, деканат. И это при том, что за последние два курса я не пропустил ни одного часа занятий! Я ощутил, как мое лицо краснеет, на этот раз от гнева.

            - Вы не посмеете! – прокричал кто-то. Звонкий голос отскочил от потолка и от стен аудитории. Я физически ощутил, как все в аудитории на меня смотрят. Тут я понял, что этот стальной голос принадлежал мне, родился в моей грудной клетке.