Мира. Начать жизнь заново

Глава 34

Глава 34

МИРА

Весь следующий выходной день Матвей не отходит от меня, шепчет на ухо всякие нежности. Но сближаться я боюсь из-за татуировки. Уверена, Матвей не оценит; и поэтому я боюсь его реакции. Но с другой стороны, рано или поздно он всё равно об этом узнает… но я боюсь, что будет злиться, и поэтому тяну как могу. Сказала, что у меня начались «эти дни». Хотя самой тоже очень хотелось близости.

В понедельник утром быстренько прошмыгиваю в ванную, вворачиваясь от рук Матвея. Сегодня он снова проснулся раньше будильника. Хотя Рус тоже поднялся рано. И какого рожна, спрашивается, подскочили так рано?

Быстро сбрасываю с себя пижаму, но тут же вспоминаю, что в спешке забыла закрыть дверь на шпингалет.

Бросаюсь к двери, но Рус, скотина такая, заталкивает в ванную Матвея, поторапливая нас. Видите-ли он торопиться, а ждать, когда мы сходим в душ по очереди – это слишком долго, – а так, два зайца одним выстрелом.

Я едва успела схватить полотенце и прикрыться им, когда за Матвеем захлопнулась дверь.

— Ты чего так шустро закрываешься от меня? Стесняешься? — тепло улыбнувшись, подходит ближе. — А глаза чего такие испуганные? — гладит он меня костяшками по скуле.

— Я… я думала это Руслан… и испугалась.

— Кстати о нём. Он торопиться. Наша очередь первая, так что надо вымыться по шустрому.

Он сдёргивает с меня полотенце так быстро, что я даже не успела сжать его пальцами, чтобы удержать.

— Это… это чего такое? — склоняет он голову к плечу, заметив пламенное тату жар-птицы почти на весь мой левый бок и половину бедра.

— Татуировка, — поспешно отвечаю. — Не ругайся только.

— Не ругаться?! Да ты даже не посоветовалась со мной! Ни словом, ни полусловом не обмолвилась! — начинает злиться парень.

— Прости… просто настроение было такое… и вообще, это моё тело, что хочу, то и делаю.

— Вот как? Тогда я тоже пойду и сделаю себе что-нибудь… К примеру... — задумался парень, поджимая и играя губами, — ну не знаю… Пирсинг себе сделаю. И язык разрежу, как у змеи!

Я округлила глаза, а понимание того почему он так беситься пришло мгновенно. Я тоже не хочу, чтобы он что-то делал с собой и со своим телом; потому что теперь, мы, едва-ли не единое целое. И пусть мы не считаем друг друга собственниками, но я – это его, а он – это моё.

— Прости меня, пожалуйста, — жалобно опускаю глаза. Сделав шаг ему навстречу, запускаю руки под его и обнимаю, прижимая к себе за лопатки. — Не надо язык резать. Пожалуйста. Вообще ничего не надо; и я больше ничего не буду себе делать, не посоветовавшись с тобой.

— Ну так что? простишь свою глупышку? — мгновенье спустя отрываюсь от его груди, сделав жалобные глаза, а пухлые губы сложила уткой, глядя ему в глаза.

Матвей не выдержал и улыбнулся, оттаяв.

Обняв меня в ответ, чмокнул в вытянутые губы.

— Только если эта, глупышка, больше косячить не будет по этому поводу.

— Не буду, — отвечаю детским голосом, качая головой. Приподнявшись на носочки, кратко целую его в губы.

— Так, погоди, — чуть отодвигает меня от себя удерживая ладонями за плечи. — Я так понимаю, раз про татуировку мы выяснили, то… Вчера у нас поэтому ничего не было? И никаких «этих дней» нет?

Я застенчиво заулыбалась, и попыталась скрыть эту улыбку и отвернуться, но Матвей, конечно же не позволил мне этого сделать.

— Ах-ты, проказница! — сощурился парень.

— Накажешь меня? — весело улыбнулась я, предвкушая сладкую развязку.

— Таким способом от которого у тебя сейчас глаза огнём блестят? — лукаво улыбнулся парень, всё поняв без слов. — Нет, Мира, тебя даже наказать невозможно. Тебе это нравиться!

— Эй! Вы там моетесь или как? Что-то льющейся воды не слышно. Я вас зачем вдвоём в ванную пустил?! Имейте совесть! — кричит Рус по ту сторону двери.

Хихикнув, залезаем в ванную и задергиваем штору. Включаем душ через лейку, закреплённую вверху на стене. Матвей берёт мочалку, намыливает её, и начинает обмыливать себя и меня.

— А татуировку можно? — указывает он мочалкой на огненную жар-птицу с крыльями от которых отлетает пепел. — Болит?

— Уже не болит. Зажила. И да, мыть её уже тоже можно, — отвечаю хрипловатым голосом.

Матвей в тот час аккуратно опускает руку на мой бок с мыльной мочалкой и осторожно проводит по рисунку вниз, оставляя белые пенно-пузырчатые следы на коже.

Он склоняется ко мне утыкаясь носом в волосы на макушке, сначала втягивает воздух, а после тяжело выдыхает.

— Это пытка какая-то… — его пальцы чуть сильнее сжимаются на моей коже, а он сам теснее прижимается сзади.

Чувствую знакомое притяжение в груди, и как вниз живота сводит тугим узлом, заостряя тактильные ощущения. Низ живота охватывает жаром, и запрокинув руку назад, хватаюсь ею за шею Матвея и тяну на себя.

Он склоняется, обнимая меня, и поглаживая массирующими движениями растирает обилие пены по телу.

Повернув голову, тянусь, нахожу его губы и целую, ловя тёплое дыхание.

По телу пробегает приятная волна мурашек, когда он прижимается ко мне вплотную. Изо рта вырывается непроизвольный тихий стон. А в дверь тут же стучаться.

— Да вы чо там, издеваетесь?! Мойтесь быстрее! — кричит Руслан, стуча ладонью по двери.

— Рус, ты погулял бы где-нибудь минут пятнадцать-двадцать! — кричу ему в ответ хриплым голосом, не узнавая его.

— Пятнадцать минут? — шёпотом переспрашивает Матвей, сводя светлые брови вместе и чуть дуя губы.

— Полчаса, Рус! А лучше минут сорок! — добавляю я соседу.

Матвей заулыбался и поймав мои губы тут же жадно впился.

— Че-е-его??! Да вы обалдели совсем! Мне в МРЭО надо! Я сегодня экзамен на права сдаю! — кричит он, снова хлопая рукой по двери. — А-ну быстро мойте свои жопы и выметайтесь оттуда! Я уже в туалет хочу!

Хихикнув, разворачиваюсь к Матвею лицом и, огладив ладонью очертания контуров его лица, снова целую, будто от этого зависит моя жизнь. Тянусь к нему, как за последним глотком воздуха, жизненно необходимым. И пока я не получу порцию утреннего «десерта», из ванны не вылезу!