Мирный камень

1. ТРЕТЬЯ ЖИЗНЬ МАЛЬТЫ

.

От Автора: книги с золотым колесом на обложке из серии Двенадцатая стихия - не имеют ничего общего, ни с женским романтическим фэнтези, ни с "эпическо-боевыми бродилками условного средневековья" - тут не об этом, не ищите;)

Авторская вселенная свободных миров это современное фэнтези, где главная тема всех героев - ПОВОРОТ В ЖИЗНИ - поиск "своих" и своего места в мире (новом для них или родном). Или отстаивание уже найденого места перед многими, кого это почему-то не устраивает.

Даже в одной реальности люди постоянно живут в разных вселенных и мало знают о параллельной жизни, пока их дороги не пересекутся и они сами с головой не окунутся в новое приключение, от которого может зависеть твоя жизнь или судьбы миров...

.

Десятью стихиями правят дэкайи,

Любовь зовут первой из всех и она выше всех,

Но есть двенадцатая… Дорога

.

Часть первая: Третья жизнь Мальты

Глава 1

Старая жизнь закончилась, когда Мальта меньше всего этого ждала. Она сидела у окна, смотрела с высоты на улицу, а там гуляли люди в лучших воскресных нарядах. Мальта работала за прилавком булочной в очередь с другой девушкой, и ее выходной редко совпадал со всем Городом.

Сегодня именно совпал. Но радости обитательнице комнатки под чердаком это нисколько не добавляло.

У крошечной дешевой каморки было всего два преимущества, кроме цены.

Вид из окна — третий этаж казался Мальте почти равным взгляду с высоты птичьего полета, и горластая тетка-домовладелица.

В самой тетке — ничего хорошего, она подглядывала за жильцами, подслушивала, вынюхивала, словно добровольно или за плату помогала ищейкам городской гвардии. Строго следила, чтобы никто из жильцов не приглашал даже шумных друзей, не говоря уж о поклонниках и поклонницах противоположного пола. Она гордилась, что ее жильцы не устраивают «оргий» в доме, не орут непристойных песен, никого не оставляют на ночь — ни приезжего родственника, ни знакомых, ни подобранного щенка! Иначе милости просим на улицу, с удержанием платы, если заплачено вперед до конца месяца. Зато у вредной домохозяйки не было мужа или наглого сынка, которые могли приставать к Мальте, и этот плюс почти равнялся виду из окна.

Окно выходило на тихую улочку между домами, не прогулочную — таких очень мало в Верхнем городе. Разве что, в ярусе кафе и лавок редкостей, его еще называли ярусом фонариков, по вечерам он украшает границу Верхнего и Нижнего города разноцветным светящимся ожерельем. Но всё же, в переулке росло два деревца. Южные платаны в дымке молоденьких весенних листьев. Их стволы, чтобы земля не осыпалась с корней, окружали невысокие каменные стенки с традиционной молитвенной мозаикой.

И снова двойной плюс! Даже тройной: деревьям польза, и люди, проходя и ставя по камушку в мозаику, могли загадать желания, а Мальта сверху пыталась угадать, о чем они просят? Но сама, проходя мимо, ни разу не рискнула поставить цветной камешек в бесконечный переплетенный узор.

Сегодня даже на тихой улочке людей, точнее, семей с шустрыми малышами и веселых компаний, прошло с утра намного больше, чем хотелось видеть тихой продавщице булочек. Но всё-таки, смотреть на улицу, особенно, когда светит солнце, намного приятнее, чем в комнату.

Смотреть там не на что — только расстраиваться. Более чем скромная обстановка и голые стены не могли смутить девушку, привыкшую к ещё более аскетическому интерьеру каменной крепости. Здесь и решеток на окнах нет, и три табурета можно переставлять как душе угодно, и даже поставить на столик под окном скромный букетик или даже цветок в горшке, а то и — неслыханная дерзость! — постелить пеструю салфетку, никто не запрещает. Мальта ничего этого не делала, обстановка в ее комнатке была сурова, как в казарме — ни одной личной вещи на виду, но ее грела сама мысль о возможности бунта.

Увы, в отличие от каменных стен, доски пола и обшивку каморки под чердаком время не пощадило. Они покоробились, почернели, кое-где их источил червь, потому что хозяйка экономила на протравке настоящей островитянской смолой, защищающей не только дерево, даже солому от пожара и старения. Очевидно, она или кто-то из жильцов, купили дешевую подделку. Следы морения-то есть, по цвету видно, вот только чем?! Сколько ни мой этот пол и панели, обшивающие холодные кирпичные стены, ни чисти, ни полируй облезшую мебель, всё равно она никак не выглядит новой, а значит, и по-настоящему чистой. Но Мальта мирилась с этим, считая неидеальность комнаты тоже частью своей новой свободы.

Впрочем, крайняя бедность обстановки соответствовала привычке, ничего другого Мальта не знала. Ей не хватало решительности совсем порвать с прошлым, одеваться так же ярко, как новые подружки из соседних с булочной магазинчиков, говорить смело, открыто улыбаться людям, подпевать в уличных гуляниях и танцевать прямо на площадях, как все здесь делали, и местные, и гости столицы. Она невольно боялась привлечь малейшее внимание «чужих», даже тогда, когда это полезно для торговли. Не могла непринужденно болтать с покупателями за прилавком, одевалась невзрачно, в серо-сизой гамме, украшаясь только белоснежным воротничком, накладными рукавами, передником и чепчиком, которые надевала в булочной.

Серая мышка? Если бы! Мальта считала, что ее довольно высокий рост и длинные светлые волосы слишком уж привлекают внимание, и честно старалась стать более незаметной.