Мирт. Сказки холодного края

Глава I. Антон

– Ешь, не стесняйся, – Валя чуть пододвинула к нему тарелку с варёной молодой картошкой. Он и не стеснялся – принялся уплетать за обе щеки, хоть и было горячо.

– Такой худой стал, – девушка сочувственно склонила голову. В детской заплакал Олежка, и она убежала.

Брат смотрел на Антона серьёзно – непривычно.

– Я тебя чего позвал. Поговорить хотел.

– Мм? – Антон глотнул кефира из пакета.

– Мне на днях знакомый звонил.

Глаза у брата мамины – строгие, с прищуром. И паузы любит делать, как мать любила.

– Ты его не знаешь, наверное. Мы вместе в институт поступили, но он ушёл после третьего курса и не вернулся больше. Тем летом он позвонил мне и говорит: так и так, тяжёлая ситуация, можно у вас два-три дня пожить? Я разрешил. Помню, сидел он вот здесь, где ты, и уплетал макароны, да так рьяно, будто до того голодал неделю. И рассказывал, что на работу нигде не берут, а у самого и копейки не было. Даже костюм купить не мог для собеседования. Валя тогда папе своему звонила, просила парня на фирму взять – не взял. И вот через пару дней вернулся довольный, собрался и ушёл – вещей у него не было, только куртка тёплая и в карманах по пирожку с картошкой; уехал на север. Поначалу звонил часто. Устроился работать; делал всё, что придётся: письма носил, записи вёл, выполнял мелкие поручения. Ему дали комнату в общежитии, кормили. Через год созвонились – говорит, повысили. Стал управляющим поставками. Там город странный, закрытый, ведут какие-то разработки секретные... им толковые ребята нужны. Потом мы какое-то время не общались, а вот позавчера он мне сам позвонил. Теперь он там заместитель городского головы – можешь себе представить? Своя квартира, машина.

– Ничего себе. – Антон понимал, к чему ведёт брат. У Антона были проблемы с деньгами. Есть нечего, жить негде. Приехал к брату и его жене, чувствует себя ужасно неловко, стесняя их. И брат это чувствует.

– Так вот, почему он мне звонил. У них там с началом лета освободилось сразу три рабочих места. Ищут людей на вакансии. И он меня позвал; это только на лето, пока других не найдут. И там, Антон, такие зарплаты, что я чаем поперхнулся, когда услышал.

– Что за зарплаты? – Антон осторожно поднял глаза от тарелки.

– Полторы тысячи условных, не меньше.

– Ты серьёзно? Что ж за работа такая? – он даже вилку отложил.

– Вести бухгалтерию, разумеется.

– И что ты?

– Я не могу, Антон. Не оставлю сейчас Валю с ребёнком одну. Но ты мог бы...

– Я институт не окончил.

– Им это подойдёт.

– Уверен? Я – нет...

– Решай. Если согласишься – ехать нужно срочно.

– Насколько?

– Завтра утром.

Оба замолчали: Антон – переваривая, Кирилл – ожидая. Наконец, Антон спросил:

– Что за город?

– Мирт. Далеко, больше суток езды. И ездить домой нельзя. Потому я и не могу. А им как раз нужен такой, как ты: толковый, не привязан к семье или дому, можешь хоть завтра сорваться с места. Я позвоню своему знакомому прямо сейчас, сможешь задать все вопросы.

– Я поеду.

Кирилл улыбнулся и положил тяжёлую ладонь ему на плечо – совсем молодой, а в уголках глаз морщинки, когда улыбается. Он рано повзрослел, а Антон оставался ребёнком в свои двадцать. Но это было не по-детски – уехать в далёкий город на заработки. И он этого хотел.

Утром брат отвёз его на вокзал. На больших часах – пять пятнадцать; в фонтане купаются белые голуби. Он стоял у перрона со спортивной сумкой в одной руке и пакетом с едой – в другой. Теперь уже тянуло остаться, да было поздно. Почему-то ему подумалось, что больше он не вернётся; он тряхнул головой, отгоняя странные мысли. Прощай, город, прощай, моё детство.

В пути спал. И увидел сон (а до того давно не видел), в котором летел над лазурным морем без крыльев. Неласковый ветер трепал отросшие волосы, глаза слезились, но полёт был прекрасен, и Антон смеялся в голос. Потом, проснувшись, Антон вспомнил, что мама говорила: если летаешь во сне – значит, растёшь. И Антону полёты никогда раньше не снились. Может, и правда вырос? После сна всё казалось непривычным, каким-то мыльным. Он поел бутербродов, выпил чаю из термоса, но чувство реальности никак не возвращалось. И он плюнул. Так тоже неплохо.

В дорогу Антон взял книгу – тоненький детектив в мягкой обложке. За пару часов прочитал его, затем просто смотрел в окно, пока не стемнело совсем. Пейзаж был однообразный: степи, сосны, стены.

Шла третья неделя июня. Дома стояла жара, от которой плыло перед глазами. Руки и лицо Антона обгорали, рубашка порой промокала насквозь. А здесь – холод, словно поздняя осень, и это в вагоне.

Вокзал встретил Антона утренним туманом. Высокий свод потолка, большие деревянные двери; он вышел на крыльцо, один из немногочисленных прибывших.

– Антон? – тут же окликнул его голос, знакомый по телефонному разговору.

– Добро пожаловать, – он протянул руку для приветствия. – Мстислав.

Был он высокий, почти на голову выше, и тощий, длинноногий, угловатый; острый, как лезвие. Иссиня-чёрные волосы и белая кожа жителя севера. Большие глаза – серые, цвета неба – будто пытаются глядеть весело, но остаются глубокими и печальными. Тонкогубая улыбка, крупный нос чуть кривой, словно его ломали; ноги в потёртых чёрных джинсах, растянутых на коленях. Поверх белой футболки – расстёгнутая кожаная косуха. Как древний аристократ – не столь красивый, но благородный, и по взгляду видно – прочёл сотни книг. Но Антон как-то почувствовал, что Мстислав здесь не главный. Он из тех, кого все знают и уважают, к кому обращаются за помощью, душа и сердце компании – но не главный, не тот, кого боятся.