Мистер Призрак, влюбись или исчезни!

Пролог

За ним наблюдало множество голодных глаз. Поэтому великий и ужасный доктор Штиль сменил гнев на милость и перестал остервенело лупить кулаком по «чуду техники». Вместо этого он произнес всего одну фразу упавшим, донельзя измученным голосом:

– Ну когда ж ты начнешь нормально работать, старая развалина?

«Чудо техники» оценило всю глубину чувств своего создателя и низко зарычало. Не могло же оно возразить, что развалина далеко не старая, а совсем еще юная. Можно сказать, вчера родилась. И перед работой, по-хорошему, должна проверку пройти. Желательно, в несколько этапов.

Где-то внутри хитроумного механического агрегата ожил мотор.

– Корнеплоды! – произнес доктор Штиль тоном, каким обычно требуют скальпель.

Чумазый мальчуган выскочил из-за стола и ринулся к аппарату с морковкой в стерильном пакете. Ее минуты были сочтены. Никому не хотелось последовать за ней в клокочущее жерло, на дне которого стрекотали шестеренки, мерно стучали шатуны и вращались одичавшие лезвия.

– Курицу! – провозгласил Штиль, заглушая рокот машины.

Какой-то долговязый паренек приковылял к агрегату в обнимку с тяжелым контейнером и опасливо загрузил "материал" в разверстую пасть, где лязгали и скрежетали острые зубья.

Перемолов подношение, пасть с грохотом захлопнулась. Из верхней части корпуса выдвинулся полированный медный раструб. И установилась зловещая тишина.

Сборище юных энтузиастов с чокнутым гением во главе насторожилось. Вот-вот должен был прогреметь пирожковый залп.

Питомец доктора – красный плутоватый краб Чапс – начал быстро пятиться, перебирая ножками по столу. Мальчишки с кирпичного завода – все повально в царапинах и синяках – нервно хихикали, держа наготове картузы, чтобы ловить ими угощения. Конопатые девочки-близняшки забрались под верстаки на случай настоящего взрыва и, затаив дыхание, наблюдали оттуда. Из-за болезни их мать лишилась места на швейной фабрике, и им приходилось каждое утро вскакивать ни свет ни заря, чтобы спустя два часа уже вовсю шить одежду для богатых господ на другом конце города.

Кто знает, отчего доктор Штиль подкармливал всех этих горемычных детей. Быть может, потому, что сам когда-то вот так бегал по городу в поисках заработка. А потом вкалывал в заводском цеху наравне со взрослыми. Он хорошо помнил свои первые мозоли после изнурительной работы. Первый подзатыльник от надзирателя. Первые честно заслуженные деньги, которые были тут же потрачены на подарок для младшего брата…

Залп прогремел неожиданно. Машина извергла клубы пара, затарахтела и разразилась мясными пирожками, как градом, выплевывая их из раструба на потеху сорванцам. Близняшки завизжали от радости, выбрались из-под верстаков и бросились собирать дары механического кулинара. Кто-то едва не раздавил беднягу краба. К счастью, обошлось.

Доктор Штиль довольно потирал руки. Первая часть эксперимента завершилась успешно. Пора было приступать к дегустации. Собственно, именно сейчас дети и собирались этим заняться. Но кое-кто их опередил.

Нельзя вот так, без мер предосторожности, выходить из стены. Особенно если неизвестно, что тебя ждет по ту сторону. Вдруг чьё-нибудь кошмарное изобретение производит там обстрел пирожками сомнительного качества?

Пирожок влетел Вельмире аккурат в переносицу, когда она шагнула из облупившейся стены навстречу неизвестности.

– Ой! – сказала Вельмира и присела, изящно придерживая подол платья. Подобрав «снаряд», она тщательно отряхнула его от пыли и откусила кусочек. Глаза у нее полезли на лоб.

– Что, пакость, тётенька? – неуверенно уточнил долговязый. Остальные стояли и таращились на «тётеньку», разинув рот. Всё-таки не каждый день тебе навстречу из стены вышагивает прелестная незнакомка.

А красота ее была столь ослепительна, что при одном лишь взгляде на нее даже у самых закоренелых холостяков запросто отвисала челюсть. Белокурые волосы под шляпкой лежали локон к локону и мягко золотились в вечернем свете. Глаза были полны задора и какой-то запредельной нежности. Идеально-белое платье волнами струилось от бедер, разливаясь у ног не то белоснежным кружевом, не то морской пеной.

– Вкуснотища! – сообщила Вельмира, тщательно пережевывая пирожок. – А где доктор Штиль?

Любой другой на месте доктора уже давно начал бы паниковать. Носиться, беспорядочно натыкаясь то на динамо-машину, то на стеклянные резервуары с растениями в питательном сиропе, то на стеллажи, где громоздились горы инструментов. Непременно бы сшиб торшер и поскользнулся на лужице медного купороса, что коварно притаилась рядом с вытяжным шкафом.

Но Штиль человек привычный. Он в привычной манере сросся с гладкой поверхностью динамо-машины и почувствовал, как сквозь него проскакивают крохотные электрические разряды страха, а волосы медленно, но верно встают дыбом.

Нашла! Выследила! Значит, теперь точно не отстанет. Едва она просочилась в комнату из червоточины в стене, Штиль сразу понял: обречен.

– Это ведь пирожки, верно? – поинтересовалась у детей Вельмира. Те дружно закивали. – Надо же! В прошлый раз были салаты, – рассмеялась она.

Доктор поёрзал в своем ненадежном укрытии и живо припомнил прошлый раз, когда ему едва удалось унести ноги. Вельмира точно так же, без предупреждения, вломилась к нему в кабинет во время испытания механической салаторезки и сладким голоском потребовала помочь в одном жизненно-важном деле. Противиться ее очарованию было практически невозможно, и доктор спасся исключительно благодаря случайности. Вслед за Вельмирой через обычную дверь в кабинет к нему ворвался разъяренный начальник. Удача была на стороне Штиля: он очень вовремя напортачил в отчетах. Чем не повод удариться в бега?