Младший близнец, или Спасённая «лесным демоном»

Пролог. Лесной демон

Оборотни

Пролог. Лесной демон

Девятнадцать лет назад

– Слыхала, у Марийды, жены Орива, двойня родилась! – заговорщицки прошептала Илитва, практически ложась пышной грудью на свою чашку, чтобы приблизиться к собеседнице.

У сидящей напротив пожилой женщины задрожала рука, расплескав чай на выскобленный деревянный стол. Первая собеседница быстро подмахнула брызги полотенцем, приготовленным заранее, словно ожидала такого эффекта.

– И когда ж она с лесным демоном-то спутаться умудрилась? – продолжала она делиться сплетней. – Да и как тот-то на неё позарился, не пойму. Ладно б бабёнка молодая, в теле, – Илитва чуть кокетливо повела плечом, словно предлагая полюбоваться своим пышным телом, как говорится, «в самом соку», – так нет же, на эту старуху высохшую польстился.

– Тридцать шесть – ещё не старуха, – взяв себя в руки, покачала головой собеседница.

– Ой, да всё равно! Девять детей выносила – она ж высохла вся уже! Ни рожи, ни кожи, а поди ж ты, чем-то, видать, глянулась демону тому. Десятого ей заделал!

– Давно родила-то? – постаравшись скрыть свои чувства, спросила пожилая женщина.

– Да неделю назад, под вечер.

– Значит, малыша уже?.. – собеседница не смогла договорить.

– Нет пока! – и видя удивлённый взгляд сидящей напротив женщины, Илитва зачастила: – Не топили этого демонёнка пока. Папаше отдать решили, ну, вроде как жертву принести. Жрец сказал – уж лучше так, а то осерчает демон-то. Вон, в лесу рядом с селом уже рыскает, дровосеки видели.

– Видели? – удивилась собеседница, давно отставившая чашку. В горло после такого известия ничего не лезло, ни чай, ни румяные пышки, выставленные на стол хлебосольной хозяйкой.

– А то! Говорят, ну чисто волк, только цвета непонятного, и не серый, и не бурый, да громадный, что твой бык. Глаза горят, клыки – во! – ладони Илитвы раздвинулись шире плеч. – Из пасти дым валит, страсть! Они как увидали, так домой и рванули, и дрова позабыли, а кто и топор бросил.

– Так уж прямо и дым? – чуть смущённо уточнила гостья.

– Так демон же! – не заметив странного тона, развела руками Илитва. – Вот теперь алтарь в лесу готовят, там дитё демоново и оставят. Прям сегодня ночью. Всем селом пойдём смотреть. Ты, матушка Кризанта, тоже приходи.

– Ох, старая я уже стала – ночью по лесам шастать. Глаза уже не те, – вздохнула гостья. – Пойду я, Илитва, коза не доенная у меня. И не перепутай, тот сбор, что в сером мешочке, до еды заваривай и мужу давай, а с тем, что в коричневом – припарки делай на грудь. Да следи, чтобы с погреба молоко не пил больше, раз лёгкие слабые такие.

– Прослежу, обязательно прослежу, – провожая до калитки травницу, пообещала Илитва. – А всё же, может, придёшь на жертвоприношение-то поглядеть? Такое у нас не каждый год случается, не сильно, видать, демон тот до баб охочий. И что он только в Марийде разглядел – ума не приложу! Да и она – додумалась же с демоном спутаться! Хорошо хоть, что муж её, вместе с приплодом, не удавил. А мог бы, в праве своём был!

Пожилая женщина, не оборачиваясь и стараясь не вслушиваться в несущиеся вслед злые слова, торопливо шла по тропинке к лесу.

– Тёмные люди, – бормотала она. – Откуда у них в голове только такое взялось? Сколько детей сгубили, сколько женщин, в неверности обвинив, порешили! И выдумали же – демон лесной! И эта, глупая, сплетню смакует, не понимая, что с любой такое случиться может, с любой! Ох, глупые, глупые люди…

Ночь была безлунной, но лесная поляна хорошо освещалась факелами в руках собравшихся людей. Человек пятьдесят – в большинстве своём мужчины, но несколько женщин, среди которых была и Илитва, тоже присутствовали. Все они столпились полукругом возле огромного валуна, лежащего тут испокон веков, и на котором сегодня были выбиты символы, найденные жрецом в какой-то древней книге.

Он и сам не был уверен, что там написано, но делал умное лицо и уверял сельчан, что знаки те оградят село и его жителей от демона, что продвинуться дальше алтаря, а заодно и баб их портить, он больше не сможет. Разве что дура-баба сама к нему в лес прибежит, но тут уж не его, жреца, печаль, пусть мужья лучше за своими жёнами присматривают.

Всё это жрец ещё раз повторил присутствующим, потом позвал:

– Орив, принёс?

– Принёс, – хмурый мужик средних лет вышел вперёд, держа на руках слабо попискивающего младенца, завёрнутого в какую-то застиранную тряпку.

– Точно демонёнок? – на всякий случай уточнил жрец.

– Точно, – неловко прижав к себе младенца одной рукой, мужик выпростал из тряпки ручонку и разжал крохотный кулачок, демонстрируя едва начавшую подживать ранку на ладони: – Вот, повитуха второго пометила.

– А с женой что решил? Может, тоже туда? – и жрец мотнул головой в сторону алтаря.

– А кто моих детей нянчить будет, ты, что ли? – ещё сильнее нахмурился мужик.

– Наказал-то, надеюсь, как следует? – не унимался жрец.

– Дал разок в глаз, и хватит с неё. С битой бабы какая работница?

– Ну, тебе решать, – махнул рукой явно разочарованный жрец. – Клади демонёнка на алтарь.

Дождавшись, когда Орив выполнит его команду и отойдёт, жрец громко завёл песнь, явно сочинённую наспех, призывая лесного демона прийти и сожрать своё нечистое потомство. Люди притихли и с интересом стали ждать результата, чувствуя себя в полной безопасности, когда между ними и демоном расположен алтарь с защитными знаками.

Первое время в тишине был слышен только голос жреца да слабый плач младенца, которому совсем не понравилось лежать на холодном жёстком камне, но постепенно народ стал переговариваться, потом роптать. Всем уже надоело ждать и слушать по двадцатому кругу призывную песнь жреца, которая уже не была напевной и мелодичной, звучала скорее бормотанием, прерываясь кхеканьем – от первоначального усердия жрец сорвал голос.