Много непокоя

Много непокоя

  (предыстория)

  Ева не задумывалась, как и зачем живёт на свете. Сначала, в юности, ей всё было интересно, всё внове. Прекрасная память, неплохая, как тогда казалось, внешность, роскошные густые волосы, тонкая талия, высокая грудь, интерес самого красивого парня в школе, раннее замужество, как тогда казалось, по безумной любви...

  И вдруг юность кончилась, прекрасные студенческие годы промелькнули, а самый красивый оказался глупым, самовлюблённым и жестоким. Размениваться на случайные встречи она решительно не желала, но принцы, почему-то, в институте не появлялись.

  Молодость стремительно улетала, малооплачиваемая научная карьера обещала сделать Еву дистрофичным синим чулком, когда ее пригласили в группу квалифицированных психологов. Работа оказалась настолько интересной, что компенсировала всё, даже отсутствие личной, она же семейная - жизни. Но блаженство никогда не бывает долговечным.

  (собственно детективная история)

  - Коллеги, сейчас мы получим честно заработанные деньги...

  Клацнул ключ, вставляемый в замочную скважину. И шеф произнёс слова, о существовании которых Ева, конечно, догадывалась, даже знала значение большинства - так сказывается эффект солёного огурца, которому, хочет он, не хочет, но от окружения под шкурку соль-таки достается.

  - ... ... ...!

  Пропало не так и много, в пересчёте на валюту всего 12 тысяч долларов, но главное-то, что украл кто-то свой! И как после этого работать командой, если неведомый пока крысеныш оказался способен украсть совместно заработанные деньги, на которые у каждого из психологов были возложены надежды?!

  Александр Андреевич Толстовский, инициатор и руководитель всего проекта, который с лёгкой руки Евы назвался музыкальным термином "чёс", объяснять никому ничего не стал. Дураков в группу не набирали, все всё поняли и последствия просчитали мгновенно. Поэтому на нормальные уже слова шефа о неформальном следствии отреагировали кивками.

  - Тогда приступим. Сядьте в круг. Работаем в духе обычной групповой игры, как наши подопытные. Задача - установить, кто украл деньги. Ограничивающие условия ставлю я, я же даю вводные. Возражений нет?

  Все кивнули и навострили уши. Сейчас могло прозвучать нечто новое, обнародоваться сведения, как бы с пометкой "совершенно секретно". Шеф проекта избегал делиться сведениями, как заключает договоры и добивается выплаты наличными. Тем более, какой процент выручки забирает себе. А вот сейчас, видимо, от волнения - проговорился. За работу по этому договору каждый психолог получил бы по полторы штуки баксов, Значит, доля Толстовского составляла шесть.

  "Неплохо, - подумала Ева, - а ведь это мы с персоналом работаем, нервы сжигаем..."

   Она не то чтобы завидовала, нет, но все же четырехкратная разница в заработке казалась чрезмерной. Не страной ведь руководит шеф, не банком, не металлургическим комбинатом, где уровень ответственности зашкаливает. Толстовский, конечно, прикладывал значительные усилия, убеждая очередного руководителя провести аттестацию персонала по наисовременнейшей методике, но такой разговор - лишь одноразовая высокопрофессиональная разводка, аналогичная цыганским, привокзальным, из серии "позолоти ручку, судьбу предскажу".

  Судя по лицу Толика, тот тоже осознал пропорции, скорее всего, всегдашние, дележки заработанного между членами команды. Надя перехватила взгляд Евы, многозначительно сыграла красивыми дугами подтатуированных бровей. Понятно, уже произвела вычисления, впечатлилась. Сашка, единственный, кто умел делать маскообразное лицо тупицы - по сторонам не смотрел, изображал внимание.

  (очень личное и лиричное. женщины поймут)

  Удивительный мужчина! С первой минуты знакомства Ева поняла, что перед ней ушлый хитрец, в голове которого роятся мысли, скрытые от подавляющего большинства окружающих под различными масками. Ординарная фамилия Иванов, из присказок и анекдотов, совершенно не смущала этого парня. Скверно зная английский язык, Саша ухитрился организовать переводческую фирму, услугами которой пользовалась едва ли не вся область. На него работали десятки человек, причём гибкая система стоимости в зависимости от качества позволяла ему удовлетворять запросы широчайшего спектра - от перевода портового сленга до чуть ли не дипломатического уровня международных договоров.

  Ко всему этому парень вел местное отделение клуба самодеятельной песни, создавал неплохие стихи, которые регулярно публиковались в областном альманахе. А в любительском ралли "Родное бездорожье" его фамилия числилась в "топ-10"!

  Откуда в провинциальном человеке набралось столько талантов? Вопрос, который с первой встречи беспокоил девушку, по сей день ей не удалось выяснить. Сашка охотно шёл на контакт, выказывал Еве знаки внимания, впрочем, наравне с Надей, но не раскрывался. Из болтовни на вольные темы в его образовании обнаруживались гигантские лакуны, а манеры, слегка облагороженные прочитанной литературой, но базово - абсолютно деревенские, рисовали образ противоречивый. Алмаз нешлифованный, говоря в манере "1001 ночи". Невероятно привлекательный и, что поразительно, свободный. Надька, улучив момент, залезла в карман опрометчиво оставленного на стуле пиджака и пролистала паспорт от корки до корки.

  - Неженат, - довольно хмыкнула она, возвращая документ на место, - ну, голубчик, так тебя доить надо! Будешь моим любовником.

  Еву покоробила такая циничность. Нет, она не была ханжой и к Надьке относилась нейтрально, на уровне сослуживицы-полуподруги. Та умело пользовалась койкой для достижения сиюминутных целей, а за что её осуждать, если мужики сами на это напрашивались? Но вот относительно Саши такой прагматизм Надьки почему-то выглядел некрасиво. У Евы, когда она представила процесс соблазнения, собственно секса - фу! гадость! "разностороннего"! - и последующего выклянчивания благ, от омерзения даже мороз по коже пробежал. Саша был достоин любви, а не вульгарного траха.