Мой белый и пушистый (не) дракон

Глава 1

Испокон веков землями Шаркани управляли драконы. Они же были её главными защитниками и хранителями. Мудрые, храбрые, справедливые. Враги, боясь их гнева, не посягали на земли Шаркани, и в стране царил мир и порядок. Но однажды страшная болезнь пришла в дом драконов и уничтожила их одного за другим, оставив в живых лишь короля. Самого могучего и свирепого, но самого старого. На этом беды Шаркани, однако, не кончились. Новые драконы на свет больше не появлялись. Род их прервался. Все сыновья и внуки короля Лангвеуса рождались и умирали обычными людьми и не имели способности к перевоплощению. Один год сменял другой, и король Лангвеус всё реже обращался в огромного огнедышащего ящера. С каждым разом это давалось ему всё труднее и труднее, и всё чаще слуги находили его сидящим на богато украшенном троне и смотрящим куда-то вдаль, словно ждущим кого-то или чего-то. Но этот кто-то никак не приходил, а что-то не наступало, и соседние королевства, почувствовав слабину последнего из драконов, принялись разорять земли Шаркани, превращать женщин и детей в рабов, а мужчин убивать…

***

Подложив руку под голову, я перевернулась на спину. Нет, солома не была твёрдой. Солома была обычной. Раньше мне приходилось спать и в более жёсткой постели. Иной раз кроватью мне служила мокрая земля с матрасом из листьев, а иногда и голые камни. Гораздо сильнее меня угнетал пронизывающий холод камеры. За ночь ветер усилился, решётки на окне ходили ходуном, а стены шатало так, будто те были сделаны из бумаги.

Подтянув колени к груди, я покрепче обвила их руками. Спать больше не хотелось, да и как тут уснёшь, при такой-то стуже? Прислонившись к стене, я посильнее закуталась в куртку. Ну ничего, ничего, осталось потерпеть совсем немного. Скоро рассвет, а значит, придёт толстый стражник и выпустит меня отсюда. И я хоть немного согреюсь. Почему-то меня не покидало смутное ощущение того, что на улице будет намного теплее, чем здесь. В конце концов, я буду в толпе, а не на сыром каменном полу, окружённая такими же сырыми, каменными стенами.

К тому же на улицу мне хотелось ещё и по другой причине. Подумав об этом, я мстительно улыбнулась. Всё-таки этот старый пердун, что зовёт себя нашим королём, совсем выжил из ума, раз разрешил в утро весеннего равноденствия выпустить из тюрьмы даже самых злостных преступников. Ну, естественно! Как же без этого?! Ведь абсолютно все жители столицы должны засвидетельствовать своё почтение новой королеве и матери следующего дракона. Дивясь такой глупости, я разразилась тоненьким смехом. Неужели он не понимает, что сегодня случится массовый побег и все тюрьмы Хацбурга опустеют разом? Да… Что тут скажешь?! Плох старый дракон, не то слово как плох.

Вытянув правую ногу вперёд, я чуть зевнула. Вдалеке забрезжил рассвет − девятнадцатое марта наступило, а значит, на площади около Дельтернийского замка уже, наверное, яблоку негде упасть. Все незамужние девушки столицы от шестнадцати до двадцати лет выстроились в линейку, нацепили свои лучшие платья и с придыханием ждут отбора. Я снова засмеялась, представив их воодушевлённые лица. Ведь, по словам Верховного Оракула, следующей королевой может стать любая жительница Хацбурга. Любая, в которой дремлет драконья кровь. Ибо только её носительница сможет зачать и родить ребёнка, способного к перевоплощению. А как уж эту спящую кровь Оракул собирается искать, никто не знает. Может, примется кипящее масло на голову девам лить. А может, и вовсе начнёт им животы вспарывать. Та, что выживет, и станет женой принца Драго, старшего внука короля Лангвеуса, будет жить во дворце и есть из золотой посуды…

− Поднимай свой тощий зад да поживее! Пора идти на площадь! − прорычал крепко сбитый стражник и для пущего эффекта погремел ключами. Я услышала его шаги задолго до его появления, но специально сидела, не шевелясь, дабы он подумал, будто я сплю. Его напарники тем временем будили узников в других концах коридора. – Вставай, давай, или тебе уши дубинкой прочистить?

Торопиться я не стала принципиально и поднялась на ноги нарочито медленно, а пока он отпирал дверь, успела нахлобучить на глаза шляпу. Какое счастье, что при поимке её у меня не забрали! А то бы плохо мне пришлось. Ой, как плохо! Стражник между тем протиснулся в камеру и без лишних разговоров грубо развернул меня лицом к окну. Нос у него, как и у большинства представителей его профессии, был большой и кривой, будто не раз сломанный, глаза маленькие и глубоко посаженные, а ручищи − просто огромные. Однако орудовал он ими знатно, по крайней мере, в отношении узлов и верёвки, потому как запястья мои он связал основательно, а для острастки ещё и «хвостик» оставил. Видимо, в качестве поводка. Я поморщилась. Нет, не от боли. К боли мне привыкать было не нужно. Просто я не любила, когда ко мне прикасаются. А ещё этот хмырь нарушил все мои планы. Сильно нарушил. Но я буду не я, если не сумею сбежать в суматохе.

Однако сейчас я решила не высовываться и, смиренно опустив голову, побрела впереди стражника по длинному и узкому коридору в сторону выхода. Путь мне освещали яркие факелы, прикреплённые к стенам, а сами охранники при этом ещё и фонари несли. Ну, надо же сколько чести преступникам! От гордости за свою братию я даже чуть шевельнула головой. Заключенных, пришедших из других коридоров, впрочем, оказалось немного. Кроме меня, ещё трое. Два тощих паренька и один старик. Как пить дать, все были взяты за воровство либо мошенничество.

− Чего мечтаешь? Шагай вперёд! − рявкнул один из шести охранников, конвоирующих нас, и подтолкнул меня в спину, чтобы я побыстрее перебирала ногами. Я ускорила шаг, но ненамного. Живот сводило от голода, потому как ела я последний раз вчера утром, и мне надо было беречь силы, дабы там, на площади, когда выберут новую королеву, дать дёру и смешаться с толпой.

Идти долго, к счастью, не потребовалось. Сидели мы в королевской темнице, поэтому на дворцовую площадь нас привели быстро. Как я и предполагала, здесь оказалось намного теплее, чем в камере. Ветер стих, начало пригревать солнце, а люди стояли друг к другу настолько близко, что дышали соседу прямо в затылок. В центре установили что-то вроде сцены, которую обычно сооружают бродячие артисты для театрального представления, а возле этой сцены в несколько рядов, но чётким полукругом выстроились юные девы. Впереди, естественно, знатные − дочери лордов и купцов, а позади − городская шваль. Но каждая, несмотря на сословие, с распущенными волосами и с венком из живых цветов на голове. Поглядев на это, я едва сдержала так и рвущийся из груди хохот. На дворе середина марта, зима хоть и была тёплой, но окончательно снег стаял только неделю назад, выходит, цветы они могли взять лишь в одном месте. В королевских оранжереях. Ох, и заработал, наверное, на этих дурёхах тамошний садовник, а вместе с ним и король. Что ж… Получается, крупицы разума в нём ещё остались.