"Мой бывший – подонок"

Пролог

Вечер темной вуалью накрывает город, когда я выхожу из своего офиса. Поправляю галстук и расстегнувшуюся платиновую запонку, подарок Мстислава.

– Богдан, – обращается ко мне помощник. – У нас проблемы.

– Какие?

Вечер выдался тяжёлым. Люди опять устроили восстание на юге страны. Пытались захватить военный объект, который принадлежит нам, оборотням.

Когда эти упрямцы смирятся с мыслью, что они никто в этом мире? Что мы оборотни и вервольфы теперь боссы, начальники, их Боги.

Первое время это был кромешный ад. Тысячи восстаний по всему миру. Но нам, оборотням, удалось его подавить. Многие смирились, привыкли. Но все ещё появляются такие. Диссиденты. Себе же хуже делают. Да, теперь у них нет права голоса, они обязаны носить чипы, если хотят работать и жить как раньше. На военных объекты пускают только достойных, тех, кто доказал свою преданность, но даже там им не светит высокий пост. Подпустить людей к оружию? Значит дать им силу. Шанс на свободу. Этого не будет! Восстания и диверсии такого масштаба – норма нового мира.

Мстислав думает, что не раньше, чем через сто лет люди будут считать свое рабское положение, чем-то обыденным. Ныне живущие умрут, а их дети будут знать, что такое свобода и право выбора только по рассказам их матерей и отцов. Свобода станет легендой. Мифом. Чем-то эфемерным.

Оборотню, прожившему больше четырех тысяч лет, сто лет это капля в море. Есть ещё один такой долгожитель. Его брат – вервольф.

Допускали ли люди, что превращая нас четыре тысячи лет назад, в оборотней и вервольфов, создавая псов-оборотней, которые должны были защищать их, что именно мы создадим новую эру? Вряд ли. Предположи они, что их праправнуки станут заложниками, будут пресмыкаться перед нами, потеряют право на свое мнение, они бы несколько раз подумали создавать нас, или нет.

Отвлекся на философские мысли. Итак, восстание. Но к этому я привык. Это уже стало рутиной. Самым тяжёлым испытанием за сегодняшний день была словесная перепалка с Андреа. Именно она вывела меня из себя. И это уже дурная привычка.

Мое проклятье. Моя истинная пара, которую я вырвал вместе с куском души.

– Так что там? – обращаюсь к помощнику, посматривая на часы. Дома меня ждёт покорная человечишка, готовая помочь расслабиться, а я тут прохлаждаюсь.

– Вам нужно это видеть. Несколько минут назад служба охраны заметила, что в ваш кабинет хотят проникнуть. Первым делом вор выключил камеры. Но он не знал, что у нас есть запасные.

– И кто это? – Коля передал мне планшет. На котором девушка, в черной юбке-карандаш, вскрывала дверь, воровато оглядываясь по сторонам. Происходило это именно сейчас.

– Андреа, – выдохнул я, чувствуя как во мне поднимается азарт. Я предвкушаю нашу новую встречу. Я знал, что так будет. Она просто попала в мою ловушку.

– Отправить туда людей и передать федеральной службе оборотней (ФСО)?

– Нет. Я сам разберусь.

Несколько минут на стальном лифте вверх, до моего, восемьдесят пятого этажа. Иду по просторному холлу. Глухие шаги по мраморной плитке эхом разносятся по пустынному залу. Спокойно открываю дверь. В кабинете темно, но мне не нужно освещение, чтобы заметить как Андреа испуганно распахнула глаза, как синяя венка быстрее забилась на тонкой длинной шейке.

– Богдан? Прости. Дверь была открыта и я… – она опускает голову, понимая, что все что она скажет будет полным бредом.

Я подхожу к своему столу и сажусь на край столешницы из красного дерева. Андреа порывается встать с моего кресла.

– Сиди, – нажимаю на ее плечо, заставляя опуститься обратно. – Когда Мстислав пришел и сказал, что ты, в отличие от своего брата Демитрия и Лулу, решила присоединиться к нам, и разделить власть над людьми – я не поверил. Как и он. И нечто подобное мы ожидали, – она нервно сглотнула. Тонкие пальчики впились в подлокотники белого кресла, оставляя там отметины. – Ты это искала? – с ухмылкой достаю из кармана пиджака флешку из белого золота.

– Дай! – она тянется и я спокойно вкладываю ей в руку.

Андреа с сомнением принимает. Черные брови хмурятся.

– В чем подвох? Ты бы не отдал так легко мне информацию о паролях и месте дислокации стратегических объектов, если знаешь, что я хочу помочь людям одержать победу над вами.

– Ты тоже относишься к нам. Не забывай, что ты вервольф.

– Я не одобряю ваших методов. Богдан, – она кладёт руки на мои бедра. Мое тело, как всегда, пробил мощный электрический разряд. Несмотря на то, что я отсек часть души, замедлил процесс, отказался от истиной, она всё так же будоражит мой ум, разум, тело. Кажется, эта болезнь неизлечима.

– Ты же не такой, – нежный ласковый голос, отравой разливается по телу. Как и раньше. Три года назад.

У нас нет будущего. Она меня предала! И все что ей светит – быть подо мной. Я больше не сделаю ей предложение, не буду боготворить её и внимать каждому её слову.

– Ты другой! Ты знал, что такое честь, справедливость, добро. Ты не хотел становиться подонком.

– Подонком? – переспрашиваю я, изумлённо приподнимая бровь.

– Я вижу твое потребительское отношение к женщинам, к людям. Ты вытираешь об них ноги, ломаешь судьбы, жизни и идёшь дальше.

– Скажу больше, – я накрываю её руки своими, наклоняюсь ближе. Андреа вздрагивает.

Она так близко. Моя болезнь прогрессирует. Лучше уйти. Оставить ее, поступить как и с любой другой. Но именно с ней я чувствую себя живым. Я не могу.

– Мне это нравится, – шепчу возле её уха, замечая как загорелая кожа покрывается мурашками, как дыхание учащается, а в зелёных глазах горит порочное пламя преисподней. 

– Нравится? Ставить себя на место Бога? Вершителя судеб? Угнетать людей? Что с тобой стало?

– Ты! Вот что со мной стало! Это твоих рук дело! Ты превратила меня в подонка! Не нравится? – она отрицательно качает головой, пухлая нижняя губа дрожит. А глаза цвета насыщенной зелени, наполняются слезами.

– А мне плевать! Слышишь? – отодвигаюсь, поправляя пиджак. – Итак. Ты хотела украсть ценную информацию, чтобы помочь людям. Похвально. И глупо. Я должен передать тебя федеральной службе оборотней. И ты знаешь, что они сделают с тобой, – её глаза распахнулись от ужаса.