Мой (не)любимый братец

1

– Юль! И ничего не планируй на завтра! – уже в дверях застал меня окрик родительницы.

– Ма-ам! – возмущенно воскликнула я. – Мы уже собрались с девчонками в клуб. Праздник же!

– Вот именно. Праздник, – как всегда аккуратно одетая и с идеальной укладкой, словно вообще никогда не спит, мама появилась из своей комнаты, и я устыдилась за неряшливо закрученный на затылке пучок – что поделать, если сон для меня важнее прически. – Ты забыла, что у тети Лиды завтра юбилей?

И правда, забыла. Вот же ж, угораздило тетушку родиться именно восьмого марта, а я теперь страдай. Не пойти точно не получится. И в то время, как я буду зевать на семейном ужине, по неизвестно какому разу слушая истории родственников, подружки будут отжигать в стрип клубе, куда мы в тайне от родаков собрались сходить. Еще, наверное, и фотки слать будут, заразы. Я их знаю.

– Кстати, Лида говорила, что Лешка приехал, – оторвал меня от размышлений голос мамы.

А?

– Она по телефону едва не оглушила меня, когда расхваливала каким он вырос красавцем. Рот закрой, – взглянув на меня, усмехнулась она.

И только тогда я поняла, что стою, как ворона, открыв рот. Вздрогнула и так резко сжала челюсти, что клацнули зубы. Вот уж не знала радоваться этой новости или нет.

Лёха – сын тети Лиды, а, следовательно, мой кузен. Я запомнила его белобрысым мальчишкой. Поскольку он был старше года на три, то родители, занимаясь чем-нибудь, оставляли меня на него. И вместо кукол, я играла в машинки, а больше дралась. Дрались мы всегда и по любому поводу.

Почему-то всегда, стоило мне взять игрушку, как оказывалось, что Лешка хотел играть именно ей. Когда родители укладывали нас спать, то дрались из-за подушки. Я видите ли забирала самую удобную. А еще он постоянно говорил, что я девчонка, а значит слабачка и нытик. И так это обидно звучало, что, доказывая обратное, я бросалась в драку. От наших визгов и воплей казалось вот-вот упадет потолок, и родители, прибежав, растаскивали нас красных и взъерошенных по разным комнатам.

– Алешка, зачем ты бьешь Юлю? Она же девочка, а девочек обижать нельзя, – наставляла тетя Лида свое чадо.

– Юленька, разве можно драться, ты же девочка, – вторила ей моя мама.

– Она первая начала-а-а, – размазывая слезы по лицу и показывая матери укушенную руку, ныл Лёха.

– Нытик и плакса – высунувшись из-за спины мамы, торжествовала я, усыпанная выдранными волосами.

– Сама плакса! – не в силах стерпеть такую несправедливость, он снова бросался на меня с кулаками, и тогда нас окончательно разводили по разным этажам.

Наша война закончилась неожиданно – тетя Лида и дядя Дима разошлись.

Дяде предложили работу в Англии, и он не собирался отказываться, а тетя, не помню по какой причине, не могла уехать. Они долго и тяжело решали с кем остаться Лёшке, но в конце концов тетя поддалась на уговоры, что там у сына будет больше возможностей. Стиснув зубы и скрепя материнское сердце, отпустила сына с отцом.

Помню, что в семье долго обсуждали и осуждали ее решение. Кто-то восхищался мужеством и самоотречением, а кто-то называл бесчувственной и кукушкой. Тогда я не знала, что это значит, а сейчас могу только догадываться, насколько ей было больно вдали от сына и обидно от несправедливых обвинений.

– Сколько вы не виделись? Лет десять-двенадцать? – голос мамы прервал мои размышления.

– Где-то так, – задумчиво подтвердила я.

– И не узнаете, наверное, друг друга, когда увидите, – усмехнулась она. – Помнишь, как какие бои устраивали. Интересно, каким он стал.

Меня преследовал тот же вопрос. Если остался таким же противным, как в детстве, то, боюсь, что день рождения тетушки доставит мне еще меньше удовольствия, чем я предполагала.

Стало тоскливо, а впереди еще объяснение с девчонками – почему отвязному веселью я предпочитаю скучное семейное тожество.

Не представляя, что им говорить, я вздохнула и отправилась в универ.

– И нечего вздыхать, – в спину мне крикнула мама. – Ты должна быть. И сама прекрасно это знаешь.

Знать-то я знала, но так же и знала, что девчонок это не обрадует.