Мой первый, или Ошибка прокурора

Глава 1. Прокурор

— Это он. Сомнений нет.

Следователь по особо важным делам Матвей Эдуардович Мокрушин окинул пронзительным взглядом карих глаз прокурора Шувалова, застывшего каменным изваянием в своем рабочем кресле по другую сторону стола, и швырнул слегка помятую папку с делом. Прошелестев, она зависла у противоположного края стола.

Шувалов не шевельнулся, но суровые черты его лица заострились от напряжения. В крепких пальцах хрустнула подаренная коллегами именная авторучка с серебряным пером.

В кабинете повисло напряжение — плотное, густое, как утренний туман в парке напротив, что открывался взору из видового окна.

— Ну что ты, Андрей, — произнес Мокрушин и провел рукой по волосам с проседью. — Скажи хоть что-нибудь. Мы ведь с тобой друзья, боевые товарищи. Мы своих не бросаем! Попробуем сделать хоть что-нибудь… Хотя что тут сделаешь? Поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились.

Шувалов поднял на друга тяжелый взгляд. Пальцы сами собой разломили именную ручку пополам. В серых, как грозовое небо в мае, глазах мелькнула ярость.

Открыв папку, он пробежался взглядом по делу. Нет, никакой ошибки: Никита Шувалов, его младший брат, замешан в торговле запрещенными веществами, и не просто замешан, он — один из главных поставщиков товара в ночные клубы города. Его, черт подери, города!

Руки Шувалова сами собой сжались в кулаки.

— То есть мы с тобой стоим на страже закона, рискуем жизнью, а мой брат за моей спиной развивает свою сеть сбыта?! — взревел он, чувствуя себя загнанным в угол.

Мокрушин отвел угрюмый взгляд.

— Получается, так.

Шувалов грохнул кулаком по столу.

— А я ведь всегда знал, что братик темная лошадка! Еще в тот момент, когда отец нас с матерью бросил перед моими выпускными экзаменами в школе и усыновил этого выблядка, чуял, что даст он нам прикурить!

— Андрей, я понимаю, Никита твой брат, пусть сводный, но брат, и…

— Закон един для всех, Матвей! — Шувалов резко подался вперед. — Если бы мой отец в свое время не женился на этой шалаве из клуба и не усыновил ее зачатого в одном из притонов выблядка, этот человек никогда бы не посмел назваться моим братом! Говори, когда и где планируете облаву?!

Мокрушин испытующе взирал на него. Слишком много лет он занимается этой работой, ох, много! Уходит запал, присущий молодым, таким, как Андрей. У кого-то семьи, личная жизнь, а Мокрушин женат на своей должности. Ни жены, ни детей, только следственный комитет.

— Секретная операция назначена на завтрашний вечер. Наш информатор сообщил, что твой брат недавно вышел на связь с руководством ночного клуба «Zafir». Именно туда ровно в двадцать один час от него придет девушка по имени Лера. У нее в руках будет клатч, а в клатче — информация, где можно забрать пробную партию товара. Клатч она должна будет передать бармену Руслану.

— Бармену, значит… — едва сдерживая клокочущую в груди ярость, выдохнул Шувалов.

— Наша цель — перехватить девчонку в момент передачи клатча. Но делать все будем тихо, без шума. Заменим бармена, за него у стойки будет дежурить наш человек. На допросе девка быстро расколется.

— Я пойду вместо бармена! — сверкнул взглядом Шувалов.

— Совсем с катушек съехал, Андрей?! Ты же прокурор! Не дай Бог, кто-то из вышестоящих узнает…

— Я хочу лично посмотреть в глаза мерзавцу, который смеет носить мою фамилию и порочить честь прокурора!

— Если все вскроется, полетят головы! Полковник Ляховецкий устроит нам разнос по первое число! — схватился за голову Мокрушин.

Шувалов решительно хрустнул костяшками пальцев.

— Не вскроется. У меня завтра свободный вечер.

— Как знаешь, — буркнул Мокрушин. Уж кого-кого, а Шувалова он знал как свои пять пальцев. Если тот что-то решил, его не отговорить.

Когда Мокрушин вышел, Шувалов вскочил со своего места и прошелся по кабинету. Грудь жгла такая ярость, что стало трудно дышать. Не выдержав, он распахнул окно, из которого открывался потрясающий вид на городской парк, и шумно втянул грудью воздух.

«Молодец, Никита, подкинул дерьма на вентилятор!» — мелькнула в голове злая мысль, и Шувалов провел ладонью по лицу.

Вся его жизнь заключалась в борьбе с преступностью. Твердый характер и приправленная обостренным чувством справедливости сила воли были неотъемлемой частью его личности. К тридцати годам он привык брать на себя ответственность за свои решения и действия и уверенно рвался вперед, к новым вершинам. В городе его боготворили. Ни одно событие не обходилось без участия Шувалова. Ни одно важное уголовное дело не проскальзывало мимо него. Ему доверяли. Его любили. Ему пророчили большое будущее. И вдруг в самом расцвете его карьеры из тумана выползает сводный братец, которого Шувалов вычеркнул из своей жизни много лет назад вместе со своим родным отцом! А главное — фамилия у него точно такая же, как и у прокурора…

«Утырок!» — мелькнуло злобное определение брату. Прокурор ослабил галстук и вдохнул полной грудью воздух.

«Закон един для всех», — уверенно повторил он про себя. Что ж, тряхнуть стариной и поучаствовать с операми в секретной операции он не прочь. Прижмет Леру к ногтю в два счета, заберет у нее клатч и передаст всю информацию оперативному отделу. Пусть берут мерзавцев на месте преступления вместе с товаром. У них давние счеты с Хасаном, местным наркобароном, а теперь и с гнидой Никитой, который, скорее всего, ходит под Хасаном. Пойти против Хасана у Никиты кишка тонка.

Конечно, если о самоволке Шувалова доложат полковнику Ляховецкому, мало не покажется.

«Полковник не узнает…»

Шувалов взглянул на свое отражение в окне и усмехнулся. Красив, холост — чем не бармен Руслан?

«Жди меня, Лера. У меня чуйка на таких, как ты», — подумал Шувалов и уверенно выдохнул.