Мокрый асфальт

Мокрый асфальт

Когда у тебя разбито ухо и когда у тебя «разбито сердце» - это два разных глагола «разбито». Если у тебя разбито сердце, ты можешь сделать фотосессию, где вся в пледе сидишь на подоконнике, за окном дождь, в руках кружка какао, а в глазах печаль. Если у тебя разбито ухо, то единственное фото, которое ты можешь сделать, - это рентгеновский снимок.

Из интернетов

- Мне систему, катетеры, фуросемид и двойной эспрессо без сахара, - я протянула дежурной по дозаправке заполненные требования.

- Эспрессо закончился, фуросемид тоже, - женщина даже не попыталась улыбнуться, - а тебе что надо? – это уже Эдику. Фельдшер как обычно пылал энтузиазмом и желал обнимашек.

- Ласки, любви и нежности!

- Вчера закончились. В четверг буду аптеку получать, приходи.

- Мне очень надо! Ну, хотя бы возьмите меня на ручки!

- Мужчина, в очередь! – я изобразила бронебойное лицо типичного посетителя поликлиники.

- Ты тоже хочешь на ручки? – удивился Эдик, - так это мы запросто!

- Эй, ты что делаешь! Отпусти немедленно! Don’t touch! Положи на место!

Эдик выписал требования, получил заказ и вручил мое тело подвернувшемуся под руку Денису.

- На, подержи пока, меня вызывают.

Озадаченный Денис перекинул с руки на руку неожиданный груз и, не выходя из задумчивости, посадил меня на шкаф. Там меня и обнаружил первый номер моей бригады.

- Ты чего там делаешь?

- Снимите меня, пожалуйста.

- Как ты туда попала?

- Понимаете, Эдик…

- Вот дал же Бог напарничка…

Сашу я видела впервые, и доверия его внешний вид не внушал даже при дневном свете: обросшая физиономия, затертые джинсы, фонарь под глазом, кровоподтек на лбу.

- Ты куришь?

- Не сподобилась пока.

- Я так и подумал.

- Почему?

- Молодо выглядишь. Ничего, все впереди.

***

Сформировавшийся зачаток клинического мышления требовал начинать сбор симптомов с первого взгляда на пациента. Кожные покровы бледные, дыхание частое поверхностное, положение вынужденное, с мудреным научным названием «ортопноэ»[1]. 82 года, какой это риск по ИБС[2]? Вокруг бабушки беспокойно носился ее престарелый супруг, сбиваясь между благодарностями, просьбами и рассказом о том, как прошлая скорая их ограбила.

- Пятый курс?

- Да.

- Все знаешь, значит.

- Ничего.

- Не придуривайся.

- Чем больше учишь, тем меньше знаешь.

- Ладно, на ЭКГ что?

- БЛНПГ[3].

- Ага, полная. Возьми «слушалку», посмотри легкие.

- Хрипы влажные, крупнопузырчатые, во всех отделах.

- Диагноз?

- Отек легких.

- Лечение?

- Система, изокет, аспирин, морфин, гепарин.

- Какой еще гепарин, солнце мое, на цифры давления глянь внимательно! Иди в машину от греха подальше, кислородный баллон принеси.

Дед продолжал сбивать табуретки на траектории своих блужданий, собирать вещи в больницу и нести самоуспокаивающий бред, состоящий из «малыш, не умирай… малыш, рано пока, полно пугать меня, сначала я, потом ты, договаривались же, все будет хорошо, малыш, я сам-то стоматолог…»

От морфина бабушку повело и затошнило. Капельница, носилки, кардиология.

- Сиди рядом, наблюдай состояние.

Легко сказать, наблюдай, она с морфия улетает периодически, никак не понять, то ли ей слишком плохо, то ли слишком хорошо. Доезд. Осталось пригнать каталку и оттереться от блевотины.

- Как там состояние?

- Тошнит, дышать легче.

- Что и требовалось доказать.

Редкие дождевые капли, влажный западный ветер. «Малыш, ты только не умирай…» Я и не знаю, чего боюсь больше – что буду разлагаться от полиорганной патологии и метаболического синдрома на больничной кровати, или что кто-то такой же древний и безнадежный будет ломать себе пальцы об неизбежность смерти чего-то важного и хрупкого. «Мы так не договаривались, малыш».

***

На третьем этаже шестой горбольницы синхронно вспыхнули окна. Это терапевтическое отделение занялось доставленным нами пациентом.

- Саш, а почему мы ему половину дозы ввели?

- Чтобы давление до нормы не сбить.

- Но почему?

- Ну, привезем мы его с нормальным давлением. Ну, отправят его домой. А оно через два часа обратно поднимется. И опять вызовет.

- Откуда знаешь?

- Знаю.

Мы должны думать не только о пациенте и текущем состоянии. Мы должны прогнозировать развитие болезни и реакцию врачей в стационаре, инструкции диспетчера, протоколы оказания первой помощи сопоставлять с реальной ситуацией. Это очень сложно, если думаешь. Совсем просто, если полагаешься на опыт и развитую интуицию.

***

- Что видишь на ЭКГ?

- Коронарные «Т» в первом отведении. Инфаркт?

- Сплюнь! Переучилась что ли? Обычная ранняя реполяризация.

- Да понимаешь, нас четыре часа гоняли по инфарктным кардиограммам. У меня диагностическая чувствительность сдвинулась, калибровка нужна опять. Эта женщина даже на идеальной ЭКГ находила признаки ишемии!

- Представляю. Она хоть кто по специальности?

- Гематолог.

- А чего в кардиологию полезла? Тоже мне… Это нам, фельдшерам, можно все знать. Хотя у вас в институте нас всегда тупыми считали…

- Это только теоретики. Понимают, что от самих пользы нет, и самоутверждаются.

Мы еще долго будем обсуждать тонкости диагностики, новые исследования, приказы министерства и прибавку к зарплате. Мы улавливаем суть с одного взгляда и полуслова, при этом понятия не имея, кто чем живет и чего ожидает. Все-таки люди, которые тебя любят, и люди, которые тебя понимают – это две непересекающиеся категории.